Колдун не ожидал, никак не ожидал такого! Он даже не успел прикрыться, когда каменный сгусток тяжело ударил его в подбородок и опрокинул на землю. Маг растерялся! Успех окрылил Игоря, и прибавил сил мертвой воде – он поднялся на ноги, но Волох уже взял себя в руки и снова, лежа, вывернув сцепленные замком ладони, послал вперед скрученный жгутом воздух. Игорь принял его на грудь, как штангу, и оттолкнул вниз, целясь магу в горло. Маг защитился ровно так же, как это минуту назад делал Игорь – скрестил руки и разорвал жгут надвое. Но перед этим успел послать еще одну узкую волну, которую Игорь заметил слишком поздно. Она бросила его на землю, ударив на уровне пояса, и согнула пополам. Не выйдет! Он уже почувствовал удачу, он не позволит колдуну так просто расправиться с ним!
Они встали на ноги одновременно: Игорь – тяжело дыша, с трясущимися руками, а маг – легко и с улыбкой. Лучше бы он не улыбался, это подействовало на Игоря, как красная тряпка быка.
– Ну? Давай! Давай сюда свои камни и веревки! – прорычал Игорь и протянул вперед согнутые руки, и даже изобразил ими жест, притягивающий эти камни и веревки к себе. Жест получился не вполне приличным, как вдруг он почувствовал, что его пальцы зацепили нечто и действительно тянут это нечто к себе. Маг уперся ногами в землю, и между ними натянулось полотно из невидимых струн. Эти струны резали пальцы, резали в прямом смысле, потому что Игорь увидел, как с рук на землю закапала кровь. И на миг ему показалось, что это не его кровь: нечто кровавое, отвратительное, похожее на тонкую колючую проволоку, к узлам которой пристали куски мертвой плоти, он вытаскивал из колдуна на свет. Он даже почувствовал тяжелый запах этой крови и мертвой плоти.
Сильнее! С лица мага сползла улыбка, он побледнел, на висках его надулись синие жилы, контрастирующие с серо-белой кожей, рот оскалился, и Игорь заметил, как в зрачках колдуна меркнет зеленое свечение, хотя они из узких полосок постепенно превращаются в круги, заполняющие радужку до краев. Вот оно! Это победа! Еще немного, и это станет победой!
Тело тряслось от напряжения, мышцы на руках свело болезненной судорогой, кровь с пальцев не капала, а ручейками текла в траву, в голове часто и невпопад стучали молотки – сердце тоже сейчас сведет судорогой, оно уже не может биться ровно, а конвульсивно сокращается, потеряв ритм. Игорь отступал назад, и полотно из грязной колючей проволоки тянулось за ним, тянулось, просачивалось, прорывалось, продергивалось сквозь руки колдуна.
Еще немного, и это станет победой! Игорь чувствовал, как темнеет в глазах, оскаленное лицо мага расплывается, раздваивается и кружится в воздухе отдельно от красной мантии. Последний рывок.
Игорь откатился назад по инерции: все, он выдернул из колдуна все это отвратительное, острое полотно! Это победа! Но в ту же секунду маг с утробным криком кинулся вперед, и оказался сверху, и стиснул каменными руками горло Игоря. Отчаянная слабость во всем теле не позволила быстро отреагировать, но Игорь устало подумал, что посылать вперед сгустки воздуха маг не сможет уже никогда. Свет начал меркнуть, Игорь выставил руки вперед, упершись магу в подбородок, но сил оттолкнуть его не хватило, и ослабить хватку на горле он не сумел.
Мертвая вода не поможет втянуть воздух сквозь зажатую трахею. Игорь собрал последние силы и хотел наотмашь ударить колдуна по лицу, как вдруг почувствовал, что перед ладонью собирается твердый ком, и надо только немного распрямить пальцы, потянуть воздух к себе, чтобы он превратился в камень, и легко толкнуть вперед.
Маг с воплем откинулся назад и невольно закрыл в кровь разбитое лицо руками. Игорь захрипел, пытаясь протолкнуть в легкие хоть немного воздуха: кадык глубоко ушел в горло, и отчаянная боль мешала вдыхать. Он провел по шее влажным рукавом: ну же, мертвая вода! И метнул в поднимающегося мага еще один стеклянный шар, не позволяя ему встать на ноги. Это было нетрудно, совсем нетрудно.
Игорь выпрямился, кашляя и отплевываясь: ноги почти не держали его, и норовили подогнуться, если он опирался на согнутое колено. Он послал в голову мага новый шар из воздуха, тело у его ног конвульсивно дернулось и обмякло.
– Это моя травка… – прохрипел Игорь и упал на колени перед распростертым телом.
Она была спрятана под мантией в сетку из серебряных нитей, и он с удовольствием разодрал тонкие нити дрожащими руками, как будто сорвал с цветка гадкую паутину.
– Моя травка… – шепнул он еще раз, надеясь этими словами закрепить свои права на нее. И в тот миг, когда ее стебель оказался у него в руках и обвился вокруг запястья, тело мага исчезло, словно провалилось сквозь землю. Его просто не стало.
Игорь со стоном опустился на траву, обеими руками прижимая к себе цветок. Его била дрожь, пальцы подергивались, как лапы собаки во сне, и никакое усилие воли не могло заставить его встать. Странное лихорадочное забытье охватило его и стиснуло в объятьях.
* * *
Carpe diem [7]
Латинская поговорка
Она уходила от него навсегда. Ее стройная фигурка в длинной белой рубахе, с развивающимися на ветру длинными, густыми черными волосами, становилась меньше и меньше. Нежные бледные босые пяточки ступали по колючей стерне, и холодные тонкие руки висели как плети. И не было смысла просить ее оглянуться: он никогда больше не увидит Ее лица. Она никогда не обернется. Бесконечное скошенное поле скукожилось, смялось, почернело, подобно листу бумаги, попавшему в костер. Он никогда не возьмет ее за руку и не приведет обратно. И смех Ее не рассыплется по полю звоном колокольчиков, и румянец не тронет ее бледных щек, и сила жизни останется дремать в полумгле, которую не озарит Ее чистое свечение.
Он убил Ее и не смог исправить непоправимого. Он четверть века шел к Ней, а когда дошел, Она оказалась совсем не той, кого он вспоминал все эти годы. И сам он оказался совсем не тем, за кого себя принимал.
Выжженная чернота окружала его со всех сторон, могущество покинуло его, но краски не вернулись в его сердце: он потерял последнюю страсть, которая им двигала.
Черное поле лежало вокруг, выжженная земля… И обгорелый Калинов мост поникшей веткой свисал над черным руслом сгоревшей реки. Вот какой мир ему достался… Что ж, наверное именно так выглядит самая его сущность – выжженная земля. И ветер носит над ней черный пепел мертвых трав. Если что-то и может шевельнуться в этом мире, то только по воле ветра: даже река умерла, выгорела дотла, и обнаженное ее дно покрыто сажей, и оплавленный кисельный берег застыл и потрескался, как огромная головешка. Углерод – основа жизни – сам по себе ничего не рождает. Сам по себе он всего лишь прах, к которому все возвращается.
