– Нет, господин, – признал Эльрик. – Нам недостает мудрости и магии. Тем более что похищен великий талисман.
– Гейнор доставит его сюда.
– Может быть, – Эльрик говорил уважительно, но твердо, как тот, кто и вправду ровня богам. – Господин, у тебя нет права являться в этот мир.
– У меня есть право являться в любой мир, смертный раб! Хотя, не стану скрывать, я устал от этой игры. Получалось, что я играл против себя. Как только Гейнор принесет ключ, мои воины хлынут сюда, и в этот спокойный мирок выплеснется необузданный Хаос. Армия Миггеи лишена руководства. Мы скоро победим. Твои опасения лишены смысла.
– А если Гейнор не принесет ключа? – тихо спросила Оуна, глядя демону в глаза.
– Тогда он – мой. Я смогу делать с ним что угодно: проглотить не жуя или разжевывать столетия подряд, выпить его кровь и выплюнуть обратно, щекотать и целовать, растерзать и обглодать, раны все разбередить, сердце вынуть из груди, заставить день за днем глотать мочу – короче, делать что хочу, – золотистые губы причмокнули. Ни дать ни взять тролль из сказки. Да что такое творится с владыками Вышних Миров? По-моему, не только Миггея впала в старческое слабоумие.
Может, вся раса богов настолько одряхлела, что утратила ясное представление о своих желаниях? И мироздание в руках этих вот маразматиков? А мы, люди, слепо повторяем все ужимки слабоумных божков?
Фроменталь не понял ни слова из нашей беседы – мы говорили на неведомом ему языке. Он переводил взгляд с меня на Оуну и обратно, приподнимал брови, задавая безмолвные вопросы.
Внезапно Эльрик ткнул пальцем в сторону. Затем положил обе ладони на рукоять Бурезова.
На берегу появился Гейнор, по-прежнему облаченный в доспехи, но какой-то поблекший. Он что, прибыл на Морн на подлодке? По всей видимости, он не мог различите происходящего среди камней и был убежден, что находится на острове в гордом одиночестве. Меча при нем не было – и Грааля тоже.
Мы со скрытым злорадством наблюдали за его приближением.
Он остановился, заглянул в круг. Нас не заметил. Между камнями плескалось желтоватое свечение, скрывавшее все внутри от постороннего взора.
– Хозяин! Повелитель Ариох!
– Входи, – пригласил сладчайший на свете голос.
Гейнор вступил в круг.
И обнаружил, что его окружают враги.
Обернулся вне себя от ярости. Хотел было выскочить наружу, но ему успели преградить дорогу.
– Принес ли ты ключ, смертный? – по голосу Ариоха можно было подумать, что демон, прежде чем произнести фразу, пробует каждый звук на вкус.
– Не сумел, господин, – Гейнор разрывался между желанием повернуться к своему повелителю и необходимостью хоть краем глаза следить за нами. – У него сильная воля…
– Но ты клялся подчинить его.
– Я погорячился, господин. Его нельзя подчинить. По-моему, он обладает не только волей, но и разумом.
– Я тебе это говорил, смертный. А ты уверил меня, что сумеешь подчинить его. Вот почему я помог тебе. Вот почему я поймал для тебя Миггею.
Эльрик расхохотался.
– Я снова пришел за помощью, господин, – пролепетал Гейнор. Да полно, он ли это? Куда подевалась его самоуверенность? – Еще немного, и… Но почему здесь эти люди? Они твои враги, господин. Они не приемлют твоей власти.
– Они оказали мне достаточно уважения, принц Гейнор, и гораздо больше, поверь, чем я получил от тебя. Думаешь, тебе сойдет с рук, что ты пытался обмануть владыку Вышних Миров?! Думаешь, я – все равно что бесенок из бутылки, готовый выполнить любые твои желания?! Я – герцог преисподней! Моих истинных целей не понять никому из смертных. И мое терпение иссякло. Как мне наказать тебя, ничтожный принц?
– Клянусь, господин, я сумею провести тебя в этот мир! Мне нужно лишь вернуться в Бек. Могучие силы наступают, господин; час за часом они покоряют этот мир и обретают все большую власть. Только ты можешь их остановить.
– Зачем мне спасать этот мир? – по-королевски надменно спросил Ариох. – Я всего лишь хотел позабавиться с ним. А теперь, маленький Гей-нор, я с удовольствием позабавлюсь с тобой.
Оуна повернулась к Фроменталю, выхватила у француза корзину, сунула руку внутрь и извлекла крохотную клетку из тысячи костей. Из клетки доносился писклявый голосок.
Миггея! По-прежнему в клетке и по-прежнему в ярости!
– Как вы это сделали? – изумился я.
– Ничего сложного. От мира к миру меняются лишь размеры. Я уже объясняла, что в каждом мире свои размеры, вот почему мы можем путешествовать между мирами и не сразу осознаем, что очутились в ином измерении. В общем, я попросила лейтенанта Фроменталя принести ее сюда. Миггея могущественна, но сидит взаперти. Если ей позволить, она скоро вырастет до размеров того мира, в котором очутилась. Но я не могу освободить ее. Это может сделать только тот, кто пленил Миггею.
– Вы принесли в мой мир еще одно из этих существ? – поступок Оуны показался мне верхом неосторожности. – Чтобы они воевали друг с другом здесь? Чтобы превратили в поле брани всю планету?
– Не торопитесь, граф, – Оуна повернулась к другим:
– Вам придется выйти наружу. Но сперва отдайте мне свой меч.
Не внимая голосу рассудка, я протянул девушке Равенбранд. Затем мы с Эльриком и Фроменталем вышли из кольца камней.
Внутри происходило нечто, однако мы могли наблюдать лишь игру теней. Темная, величественная тень Ариоха. Гибкая тень Оуны, ставящей наземь клетку. Замершая тень Гейнора. Тень Оуны коснулась клетки острием моего клинка. Донесся раскатистый голос Ариоха: «Что ж, госпожа, так получилось, что держать вас под замком более не в моих интересах».
Звук, будто треснул камень.
Чудовищный хруст.
Внутри кольца что-то закружилось, завертелось, вырастая в размерах. Это что-то заливалось идиотским смехом, с силой ударялось о камни Морна. Миггея вырвалась из клетки и теперь пыталась вырваться из круга.
Камни содрогнулись. Пришли в движение. Будто пустились в пляс. Потом застыли в ожидании. Они смотрели на меня, как, должно быть, взирали на возводивших этот круг друидов. Высокие камни, глыбы белого гранита, сверкающие в лучах солнца…
Внезапно посреди круга возник столб пламени, и в этом столбе извивался и беззвучно вопил принц Гейнор, полковник Пауль фон Минкт. Горело лицо, горело тело, горело сердце, в котором одновременно пытались вместиться тысячи воплощений. Вот Гейнор раздвоился, появился второй, тоже весь в огне. Он словно молил нас о чем-то? Может, о прощении? Или о помощи? Гейноры появлялись один за другим, и вскоре внутри кольца камней выстроился целый круг моих кузенов.
Сверху взирал на происходящее Ариох – с улыбкой на устах, насвистывая, будто наблюдал за кукольным представлением. А безумная, истерично хохочущая, брызгающая слюной старуха, которая была когда-то одной из величайших повелительниц Порядка, скакала вокруг Гейнора, тыкала в него пальцем. Мой кузен то распадался на мириады двойников, то вновь становился целым, то распадался опять. Я расслышал его крик – ничего подобного в жизни моей мне не приходилось слышать.
