— Палки не бросать, держать их поднятыми вверх, чтоб не мешали. А теперь медленно — назад… Пока на нас никто не глядит…
Неровный строй двинулся вспять. Приободрившиеся было мужички с ужасом озирались на тела, что стали попадаться вокруг все чаще — окровавленные, жутко изуродованные, растоптанные в кашу… Тем, кто шагал в заднем (или теперь уже переднем?) ряду, было видно, что тел попадается все больше, им уже было видно, как рубят их земляков перед цепью повозок
— Это что же такое, — наконец не выдержал кто-то, — это как же так… Сколь народу-то потоптали… За что?..
И вздох — громкий, высокий, почти переходящий в визг или плач.
— Молчи, — буркнул Тоиль, — молчи, дурак… Не пугай, нельзя сейчас бояться. Если бы мы побежали — так и нас бы… Так же, как этих… Нельзя бояться.
— Это верно, — буркнул мужик постарше, — ежели бы и мы побегли, то и нас бы тоже… так… Спасли вы нас, господин сотник. От лютой смерти спасли… Век помнить буду, век Гилфинга-господа молить за вашу милость…
Мужик всхлипнул, размазывая одинокую слезу по бороде.
— Погоди благодарить, — не глядя в сторону бородатого, отозвался Тоиль, еще дожить надо… Битва-то только началась…
И посмотрел в сторону линии повозок… А там творилось что-то невообразимое. Остатки ополченцев укрылись за возами, а кавалеристы рыскали вокруг, грозя оружием и яростно рыча — словно псы, загнавшие кошку на дерево. То один, то другой в остервенении бросался на импровизированную стену, но горожане легко отбивались, а стрелки били в упор из луков — там и сям раздавались вопли пораженных стрелами. Кто-то из рыцарей пытался протиснуться между возами — их встречали красно-желтые конные гвардейцы… А на северной половине поля напрасно заливались рожки, призывая кавалеристов вернуться назад — вкусившие крови не желали отказываться от добычи, сантлакская конница кружила перед возами, истекая кровью, неся потери и топча своих же поверженных соратников…
Когда Ингви неожиданно для всех шагнул в прямоугольный черный провал в пространстве, повинуясь таинственному зову, никто не успел сообразить — что, собственно говоря, происходит. С шорохом и пощелкиванием в углу раздался голос, открылся черный зев колдовского хода — и король-демон шагнул в него. Не оборачиваясь, не произнеся ни слова. И без малейших колебаний, как будто. Затем вновь что-то зашелестело — и черный прямоугольник свернулся, осыпался черными хлопьями, которые почти мгновенно истаяли…
Ннаонна поглядела на свои ладони, минуту назад лежавшие на плечах Ингви, затем перевела взгляд на своего «дедушку».
— А теперь-то чего делать будем? — Нарушил наконец молчание Стер.
— А чего делать, — отозвался Никлис, — ноги делать… отсюда… Эй, ваша милость принц великий, ты это… Слышь-ка… С нами или как?
Гериан все еще сидел на коленях над телом своего вассала. Услышав вопрос Никлиса, он глянул на вампирессу:
— А ты что скажешь, дитя? Куда ты желаешь отправиться?
Ннаонна потупилась и обхватив себя руками зябко поежилась:
— Мы должны искать Ингви.
Словно в ответ на ее слова в углу что-то замерцало, словно черный свет излился из таинственного окошка и голос Ингви чуть слышно произнес:
— Прости, На… Я должен… Но я вернусь. — Длинная пауза. Окно уже начало блекнуть, когда вновь раздалось. — Я вернусь… Я обязательно вернусь… Домой…
Когда колдовское окошко исчезло окончательно, вновь на минуту воцарилась тишина. Затем Никлис заявил:
— Ну домой — так домой! Идем… это.
— И куда же это вы собираетесь? — Подал голос из угла Гезнур.
Граф по-прежнему цепко держал Хига на поводке. Внезапно младший ученик мага дернул рукой, в которой металлом блеснул маленький амулетик, Гезнур качнулся вперед — волшебная нить в его руке мгновенно ослабла. Воспользовавшись тем, что исчезновение Ингви отвлекло всеобщее внимание, мальчишка решился на побег и воспользовался своим главным козырем, ловко припрятанным амулетом. Разорвав колдовской поводок, он рванулся к двери — но по дороге был пойман. Стер, цапнув его за капюшон мантии, легко приподнял над полом и заявил:
— Постой-ка, малец, не так быстро… а в самом деле — куда мы сейчас?
— Да куда угодно, только подальше отсюда, из этого мерзкого логова, — буркнул кто-то из солдат.
— Его величество сказал — «домой», — упрямо повторил Никлис, — его величество изволит вернуться в свое владение, в Альду, стало быть.
— Да, — поддержала Ннаонна, он и мне обещал вернуться. Вы все слышали? Дедушка… Ты… Вы… — вампиресса неуверенно взглянула на своего загадочного родича.
— Да, дитя, — кивнул тот, поднимаясь с колен, — я с тобой. Я провожу тебя хоть в твой Замок, хоть прямо в королевский дворец… Я, знаешь ли, очень рад тебя видеть… И мне жаль, что мы не встретились раньше. Если бы я знал, что у меня есть такая чудесная внучка…
— Так что, мастера почтенные, — заключил Никлис, — и вы, ваша милость граф, ежели кто желает с вот этим магом великим и господином знатным отсюда выбираться — так это, слышь-ка, значит с нами. Ну а кто не желает — счастливо оставаться!
Желающих «счастливо оставаться» в логове злобных чародеев не нашлось — и все гуськом устремились за принцем, который шагнул обратно в пробитый его магией пролом, собираясь покидать подземелье своим прежним путем. Стер поставил своего пленника на пол и, сильно треснув по руке, выбил его амулет, который с дребезжанием поскакал по полу и наконец провалился в какую-то щель. Хиг проводил свой талисман печальным взглядом и тяжело вздохнул.
— Ничего, малец, — утешил его Стер, — так и тебе и мне спокойнее будет. Идем с нами. Раз господин капитан обещал тебе, что ты на солнышко с нами выйдешь — значит, так тому и быть.
Ннаонна, проходя мимо неподвижно лежащего Мертвеца, подхватила его длинный меч. Увидев, как она привычно обращается с этим оружием, Гериан только хмыкнул:
— М-да… Если бы я знал, какая у меня, оказывается, внучка… Я не скитался бы так долго вдали от Семьи…
* * *
Маршал Каногор обернулся к Велиуину:
— Они что, с ума все разом сошли, Гангмар их дери?! Они же погубят себя у этих телег!
Чародей скривил покрытое свежими шрамами лицо:
— Настоящий рыцарь не отступит никогда с поля боя. А если серьезно — нет, они не сошли с ума. Им сходить не с чего, это же сантлакцы…
— Нашли время для шуток, мастер! Если они все там полягут, то стало быть — мы потеряем половину конницы — вы понимаете, что это значит?
— Я понимаю. Но отсюда ничего поделать не могу, давайте продвигать армию вперед, сэр Каногор. Соединимся с ними. Попробуем остановить.
