Дверь на торопливый стук открылась моментально, Даниэлла юркнула в щель, я слышал, как загремели засовы. Двое копошились под ногами, я торопливо отступил и прижался к стене, совсем рядом послышались голоса. Я не успел принять цвет стены, как из-за поворота вышли трое разговаривающих очень бурно, даже на взвинченных тонах.
Один охнул, увидев распластанных, вскричал негодующе:
— Это же барон де ла Тур Ландри и виконт Гонтье!.. Я же говорил, что люди графа Марселена начали мстить!..
— Не торопитесь, граф де Люн, — процедил злобно второй. Он легонько пнул одного из лежащих. — Барон, что с вами?.. Перепились?
Первый вскрикнул еще громче:
— Вы ослепли?.. У них обоих на головах кровь!
— Это может быть вино…
Один застонал, сел, морда ошарашенная. Посмотрел на троицу, поморщился.
— Кто-то подкрался сзади… Подлец. Граф, признайтесь, эти ваши люди сводят счеты с нашими?.. Не проще ли вызвать на дуэль?
Второй тоже сел, держась за голову, с ужасом посмотрел на испачканные кровью пальцы.
— Сволочи!.. Почему не оставить все на суд Его Величества? Как решит, так и пусть…
Один из троицы бросил сварливо:
— Да? Это после того, как вы сумели подпоить Его Величество и подсунуть свою жену в любовницы?..
— Его Величество, — заявил барон де ла Тур Ландри с надменностью, — не бывает пьяным!
— Но жену подсунули?
Барон с трудом поднялся, цепляясь за перила. Глаза полыхали нехорошим огнем.
— Значит, вы признаетесь, что это ваши люди!
— Ничего я не признаюсь, — нервно возразил граф де Люн. — Знаете, мы сейчас говорим очень уж зло. Вернемся в большой зал, там еще осталось вино, посидим и постараемся разобраться и решить все миром. Мы же цивилизованные люди!
Ушибленным помогли подняться и отряхнуть одежду, я проводил взглядом всех пятерых, перевел дыхание. К счастью, не пошли толпой по лестнице, не помогло бы мое вжимание в стену и втягивание живота.
Вдруг по коже провело незримой холодной щеточкой. Я вздрогнул, задержал дыхание и как можно быстрее заставил себя обострить до предела все чувства. Голова сразу закружилась, мир начал размываться, на четкие изображения наложились еще по два-три образа: странных, причудливых, люди их не воспринимают, возможно к счастью, зато привычно видят собаки с их объемным зрением запахов. Кроме того, я вижу сейчас еще и в тепловом диапазоне, будто гюрза какая-то, и в ультразвуке… или не в ультразвуке, а в чем-то еще, но из-за этого тошнота поднимается к горлу, будто весь мир закачался, словно палуба крохотного кораблика в бурном море… нет, будто я в оборвавшемся лифте.
На втором этаже двое вельмож прислонились к перилам и, разговаривая, рассматривают снующих в холле слуг, трое крепких стражников бдят по обе стороны лестницы, внизу прошла женщина с большой корзиной фруктов. Все размытые, с трепещущими краями плоти, и только там же наверху в двух шагах от вельмож стоит четко видимый красный человек и смотрит на меня не просто внимательно, а со сцепленными зубами, вздутыми на висках венами.
Холод снова прокатился по телу. Изображение, которое создают запахи, самое нечеткое, потому что человек испаряет запахи всей поверхностью тела, однако в этом зрении я могу видеть даже тех, кто затаился за углом или находится за дверью, если под дверью есть щелочка, откуда просачиваются запахи. Даже сквозь замочную скважину.
Значит, он невидим даже для моего Пса. Учел. Видимо, сразу же по приезде, когда понял, что я непроницаем для его прощупывания. Не знает только, что я сам и собака, и кобра, и еще летучая мышь, если это мышь.
Я заставил себя скользнуть взглядом дальше, пальцы стиснулись в кулак возле рукояти молота и тут же разжались. Попалась навстречу молоденькая служанка, я рассеянно улыбнулся, медленно пошел через холл, вдвинулся в туннель, ведущий к моей, западной, башне, остановился. Изображение, создаваемое зрением, исчезло, я видел только причудливые очертания предметов и людей в запахах, но — забыл, идиот! — колдун закрыт от мира запахов…
Пока колебался, термозрение обострилось, как у всякого слепого. Странное чувство, когда вижу, как за углом передвигаются фигуры, сотканные из запахов, у каждой светится красным силуэт, только начала проступать четко лишь багровым без всяких раздражающих флюидов. Колдун помчался вниз по лестнице!
Я торопливо отошел от угла, сделал несколько быстрых шагов, а когда колдун выскочил из холла в туннель, я удалялся обычной походкой спешащего по делам человека. Мое преимущество в том, что колдун все еще не врубился, что на меня не действует прямое колдовство, в смысле когда меня пытаются подчинить своей воле или превратить, скажем, в лягушку. Сейчас он перебирает весь свой богатый арсенал, стараясь подобрать именно то заклятие, которое пробьет мою магическую защиту, не подозревая, что никакой защиты нет. Увы, зато можно подействовать на моего соседа… к примеру, чтобы он выхватил меч и снес мне голову…. Если так, конечно, можно воздействовать. Можно свалить дерево или камень с горы, чтобы они рухнули на меня, можно сделать так, чтобы подо мной проломился пол…
К счастью, все начинают с самого простого и прямого: глупо гоняться за муравьем с кувалдой, а пока идет перебор заклятий, у меня есть время успеть что-то сделать. Но и колдун уже не первый день подбирает ко мне ключи, у него явно профессиональный интерес к непробиваемому феномену…
Я невольно ускорил шаг, уже в страхе миновал коридор, а вдруг у колдуна именно сейчас оборвется терпение, свернул в холле в сторону выхода и быстро выбежал в темноту двора. Затаившись за телегами, я ждал, стараясь даже не дышать, вдруг этот гад умеет искать по стуку сердца, к счастью, здесь хрюкает целое стадо свиней, ложные цели, вздрогнул, когда со скрипом отворилась дверь.
Колдун постоял на крыльце, я не высовывался, только термозрение дает достаточно четкую картину, как он потоптался на месте, поворачивая голову во все стороны, взмахнул верхними конечностями и пропал за дверью. Сердце стучало так, что я едва слышал за его грохотом хрюканье, хруст жующих овес коней и стоны коров. Вонь забивает дыхание, какая-то свинья опорожнила кишечник совсем рядом, но, видимо, это и послужило дымовой завесой: не думаю, что колдун самого короля не умеет анализировать запахи.
— Империя наносит ответный удар, — прошептал я, унимая дрожь. — Имперец я или не имперец?.. Ладно, имперец.
Выбрался из-за телег, вздохнул пару раз поглубже, мозги чуть очистились, ноги уже не подгибаются, пересек двор и осторожно приоткрыл дверь. В холле почти пусто, если не считать пару пьяных слуг, что заснули прямо на полу.
