— Но что же это за красота, которой я должен бояться? — спросил Корум. Он извлек из ножен меч.
— Оборотень, ты не знаешь этого? Улыбка оборотня стала еще шире; обнажились белые зубы.
— Настало время вернуть мантию, — сказал Корум. — Мне придется сразиться с тобой.
И начался бой. Скрещиваясь, мечи высекали яркие искры, озарявшие темень замка. Как и предполагал Корум, силы их были равными, ни один из них не превосходил своего соперника ни в чем.
Они сражались на растрескавшихся плитах, порушенных стенах, разбитых лестницах. Они бились вот уже час, отвечая ударом на удар, уловкой на уловку. Только теперь Корум понял, каким преимуществом обладал его противник — он не знал усталости.
Чем слабее становился Корум, тем увереннее наступал на него оборотень. Он молчал, возможно, он и не умел говорить, но улыбка его становилась все шире и язвительнее.
Корум отступал, теперь ему приходилось только защищаться. Оборотень оттеснил его за пределы замка и загнал на самый край утеса. Собрав все силы, Корум сделал неожиданный выпад и ранил соперника в плечо.
Оборотень словно и не почувствовал этого, он возобновил свои атаки с удвоенной силой.
Корум неожиданно споткнулся о камень и рухнул навзничь. Меч выпал из его руки. Он взмолился:
— Это несправедливо!
Вновь заиграла арфа, теперь уже это была песня. В ней пелось:
— Так уж устроен мир. Печален удел героя, долг свой исполнившего…
Желая продлить наслаждение, оборотень медленно занес меч.
Корум почувствовал странную дрожь в левой руке. Казалось, его серебряный протез ожил. Зажимы, крепившие кисть к запястью, расстегнулись, и рука, метнувшись к Предателю, схватилась за его рукоять.
— Я сошел с ума, — прошептал Корум. Но тут он вспомнил о ворожбе Медбх.
И Принц, и королева совершенно забыли об этом.
Оборотень попятился назад, издавая странные шипящие звуки.
Серебряная рука вонзила меч прямо в сердце оборотня. Тот вскрикнул и упал замертво.
Корум рассмеялся.
— Прощай, братец! Не зря я опасался тебя, но видно, не тебе суждено было исполнить предначертанное.
Теперь арфа играла громче, звуки ее доносились уже из замка. Забыв и о мече, и о своей серебряной руке, Корум бросился к замку. Перед ним стоял Дагдаг, златоликий прекрасный юноша; во взгляде его было что-то зловещее. Он играл на арфе, которая казалась частью его тела. За спиной Дагдага Корум увидел еще одну фигуру — это был Гейнор.
Тут только Корум вспомнил о том, что меч его остался на утесе. Он вскричал:
— Гейнор, как я тебя ненавижу! Зачем ты убил Гоффанона?
— Я сделал это случайно. Я пришел для того, чтобы заключить с тобою мир, Корум.
— Мир? И это говоришь ты, мой первейший враг?!
— Послушай Дагдага, — сказал Гейнор Проклятый.
И Дагдаг заговорил — или запел, — и вот какие слова сказал он Коруму:
— Ты нам не нужен, смертный. Сними свою мантию с трупа оборотня и покинь этот мир. Ты пришел сюда только с одной целью. Теперь, когда эта цель достигнута, ты должен уйти.
— Но я люблю Медбх, — ответил Корум. — Я не оставлю ее!
— Ты любил только Ралину. Ты видишь ее и в Медбх.
Гейнор заговорил настойчивее:
— Я не желаю тебе зла, Корум. Поверь Дагдагу. Пойдем вместе со мной. Он открыл врата в ту землю, на которой мы оба сможем обрести покой и мир. Это правда, Корум, — я только что вернулся оттуда. У нас есть шанс покончить с нашей извечной враждой.
Корум покачал головой.
— Похоже, ты действительно говоришь правду, Гейнор. Глаза Дагдага тоже не лгут. Но я должен остаться здесь. Я люблю Медбх.
— Я уже говорил с Медбх, — сказал Дагдаг. — Она знает о том, что тебе нельзя оставаться в этом мире. В мире, которому ты не принадлежишь. Идем же туда, где вы с Гейнором обретете мир. Я предлагаю тебе великую награду, о, Великий Воитель. Большего я тебе предложить не смогу.
— Я должен остаться, — сказал Корум.
Дагдаг вновь заиграл на арфе. Музыка ее была прекрасна и сладка. Это была музыка великой любви и самоотверженного мужества. Корум улыбнулся.
Он поклонился Дагдагу, поблагодарив его за сделанное ему предложение, и махнул рукой, прощаясь с Гейнором. Он вышел из древних ворот замка Эрорн и увидел Медбх, что ожидала его по ту сторону пропасти. Улыбнувшись ей. Принц поднял правую руку в приветственном жесте.
Но женщина не улыбнулась Коруму в ответ. Она подняла руку и стала раскручивать пращу. Корум потрясенно смотрел на нее. Не Дагдага ли она хотела убить, Дагдага, которому так доверяла?
Снаряд вылетел из пращи и угодил прямо в лоб Коруму. Принц упал наземь. Сердце часто билось, голова была разбита. Он почувствовал, как кровь заливает лицо.
Корум увидел склонившегося над ним Дагдага. Тот смотрел на него с участием. Изо рта Корума вырвался хрип.
— Бойся арфы, — сказал Дагдаг своим высоким звонким голосом. — Бойся красоты, — он указал на Медбх, плакавшую по ту сторону пропасти. — Бойся брата…
— Твоя арфа отвратила от меня Медбх, — сказал Корум. — Я не зря боялся ее. Ты прав — красота Медбх сгубила меня. Но я убил своего брата. Карах мертв.
— Нет, — сказал Дагдаг, подняв с земли татлум, брошенный Медбх. — Вот твой брат, Корум. Она смешала его мозг с известью, зная, что только так может быть исполнен твой рок. Она разрыла могилу Кремм Кройха. Я научил ее этому. Кремм Кройх сразил Корума Лло Эрайнта.
— Я не отрекаюсь от нее. — Корум попытался подняться на ноги. Он приложил руку к раскроенному черепу, чувствуя, как из него льется кровь. — Я все еще люблю ее.
— Я говорил с ней. Я говорил ей о своем предложении и о том, что она должна делать, если ты не примешь его. Тебе здесь не место, Корум.
— Мы еще посмотрим!
Собравшись с силами, Корум бросился на Дагдага. Златоликий юноша взмахнул рукой и перКорумом возникла его серебряная рука, сжимавшая серебристый меч, нареченный Предателем.
За миг до того, как меч вошел ему в сердце, Корум услышал крик Медбх. Раздался голос Дагдага:
— Теперь этот мир избавлен от колдовства и богов!
И тогда Корум умер.
Так заканчивается третий, последний том Хроники Корума
