– Врата, – с нежностью произнес он и в глазах проступили слезы. – Бог призвал меня, чтобы я занял место возле его трона… А вы, грешники, умрете, – неожиданно зло закончил он. – Трык, убить их! – выкрикнул он и, войдя, захлопнул за собой дверь.
Телохранитель посмотрел в след ушедшему хозяину, повернулся к нам и хищно улыбнулся.
– НЕТ!!! – вскричал Беовульф.
Уплотнившийся воздух пронесся через комнату и врезался в Трыка, отбросив того к стене… но было поздно. За мгновение до этого, Старейшина обмяк в руках телохранителя-бугая. Не знаю, слышал ли кто-нибудь кроме меня, как хрустнули его позвонки, да это теперь и не важно.
– Вик, уходи, – зарычала Свея, наблюдая, как медленно поднимается Трык.
– А вы?
– А мы сейчас покажем этому уроду, – черты ее все больше напоминали волчьи, да и раздеваться она начала.
– Вик, останови Анд Рея, не он должен пройти Врата, – положил мне руку на плечо Беовульф. – То, что сейчас тут произойдет, тебя уже не касается, – руки его запорхали, выводя какое-то заклинание.
Из опрокинутых полок и книг восстал грозный Трык и в руках его блеснул топор.
– Извините, что втянул вас сюда, – горько сказал я, быстро пожимая Вульфу руку и чмокая, еще не преобразившуюся Свею в щеку. – Ну берегись Андрей.
Новая волна врезалась в ''бульдога'', отбрасывая назад, и это мне дало шанс проскочить к двери. Секунда и я, открыв ее, ворвался внутрь.
Замок явно был колдовским, иначе как объяснить, что за маленькой дверью, в которую мне пришлось влетать, пригнувшись, чтобы не удариться головой, может находиться… Назвать это комнатой, слишком микроскопично. Залом, скорее неадекватно. Вот залищем – это ближе, но все равно не то. Это… пространство, как два футбольных поля, что поставили друг за другом. На стенах горят факелы и только потому они угадываются. Потолок теряется где-то в темной бесконечности, а под ногами, ковром, стелется трава. Да, именно трава, но не зеленная, а ярко-голубая и она светиться, давая дополнительное освещение.
Где-то далеко впереди стоят – Врата. П-образная конструкция с радужно-переливающейся пленкой в середине – видимо это и есть выход или вход. Сами Врата стоят на небольшом холме, и к ним как раз сейчас неспешным шагом, воздев руки… к небу?… идет Анд Рей Боголюбец. Меня взяла такая злость. Друзья сейчас пытаются дать мне шанс выбраться из этого мира, борясь с его телохранителем Трыком, а он…
– Андрей! – закричал я, чувствуя с какой небывалой скоростью, проснулся кедар.
Он обернулся, и я отчетливо увидел, – хотя он был далеко, – как гримасой страха и удивления исказилось его лицо. Андрей побежал, а я, зарычав от радости, бросился за ним. Расстояние между нами было велико и будь я в состоянии человека, не за что бы ни догнал его. Однако сила кедара подстегивала, заставляя ноги передвигаться с устрашающей для меня скоростью. И все-таки Андрей был первым, кто добежал до холма, только здесь я его нагнал.
– Убью, – вырвалось из груди, и я налетел на тщедушное тело, словно локомотив на только что вылупившегося птенца.
Боголюбец отлетел на несколько метров, пропахав при этом длинную борозду в траве.
– Дурак, – с трудом поднялся Андрей. – Ты не понимаешь, с кем связался, – попробовал отряхнуть он одежду. – Бог моими руками уничтожит тебя, – усмехнулся он.
– Ты умрешь, – зло выплюнул я.
– Они тоже так говорили, – как-то странно прозвучал голос Боголюбца. – А я ведь предупреждал, что сила Бога во мне – не поверили, – хищно ухмыльнулся он. – Думаешь я врал, когда говорил, что разорвал того священника голыми руками?
Честно говоря, я так думал и про много другое. Ну обычный треп, чтобы показаться могущественнее, сильнее, выше, значимее чем есть на самом деле – обычный комплекс. Однако сейчас я в спешном порядке пересматриваю отношение к его словам. Андрей не то чтобы менялся. Нет, он оставался таким же… средним, но что-то внутри него становилось другим. Я не видел – чувствовал, как возрастает его мощь, словно… нечто невидимое входит в него. Голос его грубел и больше походил на приглушенный рык животного, глаза обесцвечивались, становясь белесыми, на руках чуть удлинились ногти, но до когтей итак и не доросли.
– Я БОГОизбранный! – вскричал он. – Лишь я достоин пройти Врата и узреть истинный лик Отца. Я! Я!! Я!!! А не жалкий грешник, который сейчас…
Он не договорил, а бросился на меня. Одним невероятным прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и обрушился сверху, словно лавина на домик из соломы, снеся меня как пушинку. Обычный человек был на такое не способен, но вот кедар как я.
Наверное, впервые, как кедару мне было больно. Нет, ворлаки тоже доставили массу неприятных моментов, тело все еще болит, да и в руках отдает, но тут… Я почувствовал, как кровь наполнила рот.
– Значит так, – поднялся я, выплевывая красный сгусток.
– Врата пройдет только Избранный… Я, – прорычал он и бросился вверх по холму.
Секунда форы в нашем состоянии значит много, и мне удалось нагнать его, когда до ворот оставалось не больше двадцати метров.
– Не уйдешь, – прыгнул я и сбил его с ног.
Мы покатились к подножью холма, мутузя друг друга кулаками. Я чувствовал, как распухло лицо, что левое плечо одеревенело и старые раны от когтей ракшанской крысы вспыхнули огнем боли, а кисть правой сломана. Я все это чувствовал, но продолжал наносить удары, даже когда боль била по нервам, словно электрический ток в тысячи вольт. Мы катались по земле, вырывая или вбивая друг друга в траву. Лицо Андрея представляло собой кровавую маску, но и мое – чувствую – не краше. Перед глазами все плыло, превращаясь, мир в белую простыню. Только непрекращающийся рык, разъяренного Боголюбца не давал мне отключиться.
– Ты… умрешь, – оказавшись сверху, Андрей вцепился в горло и принялся душить.
– Не… до… -ждешься, – прохрипел я и врезал ему кулаком в глотку.
От схватился за горло и захрипел, отвалившись от меня. Вскочив, я принялся избивать его ногами – сейчас не до честного поединка. Только одна жажда в голове – убийство. Кровавая расправа над этим существом, которое даже человеком назвать нельзя: растерзать, втоптать в землю, растереть, вырвать…
Я потерял воздух: пытался вздохнуть и не получалось, рот только беззвучно открывался. Глаза пытались вырвать наружу от напряжения. Подкосились ноги, и я рухнул на колени, прикрывая ладонями пах.
– Не честно, – ошарашенным и сдавленным голосом, на последнем дыхании вымолвил я.
– Боголюбец не ведает правил в борьбе с грешниками, – сказал, как выплюнул Андрей, поднимаясь. – Ты, мразь, заплатишь за то, что посмел воспротивиться мне.
