– Неплохой настрой перед боем. – Я усмехнулся. – А я постараюсь свалить отсюда как можно скорее.
Ожидание вселяло в нас все больше трепета. Страх проникал в самое сердце. Вот-вот, уже сейчас, враг подойдет к стенам города, и тогда начнется кровавая баня… А потом в живых останутся очень немногие, и они будут почитать жизнь за величайшее счастье.
«Интересно, почему две армии встречаются здесь, у самой столицы Виллгарда? Должно быть, это не первая битва между государствами, и все прежние были проиграны. Теперь король Стерпора собирается забрать столицу, а с ней и весь Виллгард. Интересно, что будет с королем Виллгарда, который обосновался на ладье? Наверное, победивший в битве монарх казнит его за оказанное сопротивление. А может, короля отправят в изгнание куда-нибудь на остров… откуда он потом сможет сбежать и поднять восстание. Нет, пожалуй, его все же казнят. Никогда не надо недооценивать претендентов на трон – всегда отыщутся приверженцы когда-то правящей власти и станут оказывать бывшему королю различную поддержку, в том числе военную…»
Мы все стояли и стояли в палящей духоте длинного дня, а армий Стерпора не было видно. Как вдруг на солнце словно легла тень. Я поднял голову и увидел гигантского демона, который ее страшной скоростью пролетел по воздуху над нашими головами и понесся к городу… Стремительно обернувшись, я успел увидеть, как он заграбастал отбивающегося короля Виллгарда вместе с лошадью – они легко поместились в его пятерне – и поспешно умчался прочь. Лучники и арбалетчики спохватились и открыли огонь, но уже было слишком поздно – король Виллгарда был похищен, и дух защитников столицы сломлен. Командир отряда смертников с ужасом уставился на горизонт, за которым скрылась фигура демона, умыкнувшего короля Виллгарда по каким-то одному ему ведомым причинам.
Немного позднее, впрочем, картина стала проясняться. Оказалось, что демон действовал не по своей темной воле, а по велению монарха Стерпора. В окружении небольшой свиты заказчик похищения забрался на пригорок, там, где его не могли достать стрелы противника, и повелевающим жестом отослал к нашему отряду парламентеров.
Командир встретил их, о чем-то недолго поговорил с ними и бегом кинулся к городским воротам. По рядам мгновенно стали разноситься слухи о происходящем.
К нам обернулся тот же парень, который чуть раньше передал нам обнадеживающую весть о милости короля Стерпора:
– Эй, говорят, это король Стерпора Дарт Вейньет похитил короля Вилла, он хочет забрать себе город и все государство… Взамен обещает сохранить ему жизнь. Может, битвы и не будет…
– Мерзавец, – прошипел Перен и сплюнул сквозь зубы. – Ну ничего, сейчас мы покажем им, чего стоим… – Он взмахнул ножом и зарычал.
Парень, явно не разделявший его воинственных настроений, быстро отвернулся.
«Кажется, у меня появились серьезные шансы выжить в этой войне. Первое, что я сделаю, оказавшись в захваченном городе, отправлюсь искать тех сорванцов, надеру им уши, отберу драгоценности, а потом попробую выгодно их продать. Я имею в виду драгоценности. Но, может, удастся пристроить и мелких пакостников. Возможно также, что тут найдется кто-то, сносно играющий в погер, тогда решение моих финансовых проблем будет скорым… Пока я не пристрою драгоценности, можно будет жить на деньги, выигранные в погер. Наверное, я даже накормлю обедом Перена, если только он не станет бросаться с ножом на всех встречных, воображая, что все же участвует в боевых действиях… А в его нынешнем состоянии такое поведение смотрелось бы вполне органично».
Парламентеров попросили войти в город. Переговоры велись около часа, потом неожиданно раздались отчаянные крики, в ладью, с которой был похищен король Вилл, несколько молодчиков в черных одеждах втащили упиравшихся послов и столкнули их вниз…
Всадник на холме покачал головой. Король Стерпора и его свита быстро скрылись из виду, а через секунду я увидел, как на этот же холм заползают тяжелые стенобитные орудия и бегут люди, вооруженные мечами и щитами с гербом, украшенным огромной буквой V, то ли обозначавшей победу, то ли являвшей собой часть фамильного герба. Похоже, армия Дарта Вейньета была хорошо вооружена и денег у него было достаточно. По крайней мере, экипировка у его солдат была полной, хотя и весьма громоздкой – наплечники и наколенники, стальные рукавицы и металлические шлемы. На некоторых были даже кольчуги. Солдат у Стерпора было великое множество, они спускались с холма, чтобы уничтожить нас.
Перен воинственно заулюлюкал, выкинув над головой руку с зажатым в пальцах длинным ножом. Я, как, впрочем, и все остальные, совершенно не разделял его энтузиазма. Над нашими рядами повисла тяжелая тишина. Только что у нас появилось что-то, смутно напоминавшее надежду, и вот теперь командиры отобрали ее у нас, сбросив послов Стерпора с ладьи.
Я покрепче сжал дубинку с гвоздями… Мне снова предстояло сражаться за свою жизнь, хотя кое-кто из командиров будет думать, что я бьюсь за благополучие Виллгарда.
По мере наступления армии Стерпора наши передние ряды стали пятиться назад, несмотря на крики командира, который находился в авангарде и пытался призвать нас к порядку… Постепенно весь наш многочисленный отряд подался назад и почти прижался к стенам города. Как вдруг со стен на нас посыпались стрелы и камни, полилась расплавленная смола, кто-то вскрикнул, когда его грудную клетку пробил стальной наконечник. Нашим военачальникам нужно было, чтобы мы остановили первоначальный натиск. Любой ценой. Даже ценой наших жизней. И нам ничего не оставалось, как двинуться вперед. Я был в самом центре войска, Перен же, расталкивая отступавших, пробрался куда-то вперед, поигрывая ножом, и я больше не видел его в гуще вооруженных людей.
А между тем впереди послышался лязг скрестившегося оружия. Вокруг царила бешеная давка, я не представлял, как они могут сражаться – ведь сложно было поднять руку с зажатым в ней мечом. Наше воинство то волной накатывало вперед на неприятеля, то отходило назад. Я боялся только оступиться, потому что тогда шансов выжить у меня бы уже не было. После каждого такого отлива на полосе, образовавшейся между противниками, оставались лежать убитые и раненые – те, что не имели возможности передвигаться. Они были обречены, потому что толпа, схлестнувшись вновь, затаптывала лежавших.
Поскольку первые ряды принимали непосредственное участие в сражении, всех, кому «посчастливилось» оказаться там, ждала неминуемая гибель. Поэтому большинство бедолаг стремились пробраться назад, но из-за невообразимой давки у них ничего не выходило. Они оказались в ловушке, и им ничего не оставалось, как биться с неприятелем за свою жизнь. Хорошо обученный и организованный противник мгновенно расправлялся с завербованными бродягами. Пронзенные остриями мечей и копий врага, истекая кровью, они падали на сырую землю, на тела убитых, ступали по ним, делая последние дрожащие шаги к смерти.
