— Так все- таки, Морти — мимир?
— Не думаю. Обычно мимиры серебристо- металлического цвета. Да и вообще он себе на уме. У мимиров же эти качества отсутствуют. — Падшая Грэйс пожала плечами. — Конечно, он может оказаться мимиром, но я таких не встречала.
— Я тоже не думаю, что Морти — мимир.
— Возможно, стоит его проверить на чем - либо... но я бы не делала этого, если ты дорожишь им как другом. Тогда ты должен принять на веру то, что он говорит тебе.
Я не полностью доверял Морти. Я считал, что он действует в моих интересах, но интересы эти в моем и его понимании могут быть разными. И еще он не мог ничего сказать без недомолвок.
Я спросил Падшую Грэйс об Анне.
— Она сильна и сообразительна, а также довольно страстна. Хотела бы я встретить ее пораньше и пригласить к нам в бордель... возможно, все бы было по- другому. — Падшая Грэйс внимательно воззрилась на меня. — А сам- то ты что о ней думаешь?
Не у нее одной душа ограждена барьерами, о которые и разбился ее вопрос.
— Не думаю, что она о тебе высокого мнения.
— Согласна... — Падшая Грэйс улыбнулась. — Но я не дам тебе так легко уклониться от вопроса. Что ты о ней думаешь? — Падшая Грэйс не сдавалась, а говорить с ней мне было приятнее, чем с кем- либо еще за последнее время.
— Ну, я думаю, что могу в нее влюбиться.
Я отвернулся, и подумал, что могу влюбиться и в Падшую Грэйс.
— Может, ты хочешь сказать ей об этом, — произнесла она ровным голосом, сделав вид, что не замечает моего смущения.
— Не знаю... я разрушаю все, взять, к примеру, Дейонарру, да и другие жизни тоже. Думаю, стоит все оставить как есть.
— Дейонарра — женщина из камня ощущений тоски, так? Та, что любила твою предыдущую инкарнацию? — Я помедлил, не решаясь ответить. Мне было неудобно говорить о Дейонарре, ибо после того камня я чувствовал по отношению к ней — или к тени, что от нее осталась, — куда большую близость.
— Да, это она. Я сделал с ней нечто ужасное, но не помню, что именно.
— На это я вот что скажу — любовь способна сдвинуть Планы, если она сильна и истинна, а из опыта своего я скажу, что нет ничего правдивее того чувства, что некто испытывает по отношению к любимому.
Я решил, что пора заканчивать с разговорами о женщинах в моей жизни, и задал вопрос о следующем из наших спутников.
— Дак'кон? — Падшая Грэйс изогнула бровь. — Он весьма необычен для гитзерая.
Я знал, что она сделает это замечание, но все же интересно, насколько она проницательна.
— Правда? И в чем это выражается?
— Он подчиняется тебе. Одно это делает его изгоем из социума. Весь его народ пребывал некогда в рабстве, и даже напоминание о служении для них... омерзительно.
Я решил вкратце рассказать ей об этом.
— Когда- то давно он дал обещание служить мне, пока я не умру. Это было после того, как я спас ему жизнь, а он не знал, что я бессмертен.
— Правда? Будучи гитзераем... должно быть, он очень страдает. А как ты спас ему жизнь?
— После того, как он пал из Шра'кт'лора одна из моих прошлых инкарнаций нашла его, умирающего в Лимбо, и отдала ему Нерушимый Круг Зертимона, этот его религиозный текст.
— Могу я спросить, знаешь ли ты, почему эта инкарнация спасла ему жизнь?
— Думаю, из- за его меча- караха.
— Интересно, — сказала Падшая Грэйс. — Знаешь, меч, отражающий волю хозяина — весьма могущественное оружие, если хозяин познал себя.
— Возможно, именно поэтому я и спас его. Ты можешь рассказать мне еще что- нибудь о Дак'коне?
— Дак'кон подходит ко всему с позиции порядка. Это тоже необычно для гитзераев. Обычно они непредсказуемы и следует скорее импульсам, нежели продуманным планам.
А вот этого я не замечал. Неужели это результат его рабства?
— Еще что- нибудь?
— Он кажется верующим гитзераем и верным союзником.
Наконец, я задал вопрос о нашем новом спутнике, бывшем модроне.
— Нордом — иной модрон. Пусть нити хаоса и протянулись в его систему, он остается крайне логичным и упорядоченным созданием. Логика эта может оказаться неоценимой в странствиях. И если он будет видеть в тебе лидера, то останется верным до конца. — Прекрасно, еще один раб, подумал я, а Падшая Грэйс продолжала. — Могут возникнуть проблемы, если Нордом столкнется с ситуацией, в которой требуется следование этикету... это сложно понять даже обычным модронам. — Она помедлила. — Я дам тебе один совет касательно Нордома, если хочешь.
— Конечно. И что же это за совет?
— Основы самосознания Нордома подорваны. Чем больше ты поможешь ему разобраться в ситуации, его месте в отряде и в том, что привело его в это состояние, тем лучше он будет воспринимать окружающий мир. Так я полагаю.
Поразмыслив над ее предложением, я решил поговорить с Нордомом прямо сейчас. Мне была неприятна мысль о том, что природа этого создания принудит его повиноваться мне, но это не означает, что я оставлю его. Возможно со временем его индивидуальность разовьется больше и он сможет делать собственный выбор.
Пока я беседовал с Падшей Грэйс, Нордом выскользнул за дверь, однако я был уверен, что причина не в том, чтобы дать нам побыть наедине.
В коридоре я заметил Нордома и Морти. Последний поинтересовался:
— Эй, Нордом. Посчитаешь для меня самый легкий способ поиграть с булочками Анны?
Когда я подошел поближе, Морти был сама невинность, а Нордом внимательно разглядывал свои арбалеты. Они по очереди издавали клацающие звуки, будто беседовали. Подобное явление побудило меня задать первый вопрос.
— Что ты делаешь со своими арбалетами?
— Внимание, Нордом: к тебе обращаются! — Нордом обернулся ко мне, покачнулся, и тут же с громким щелчком выровнял положение. — Ответ на вопрос: действия с арбалетами? Уточните запрос: количество арбалетов — нуль.
— Да ну? А как еще назвать эти две щелкающие штуковины у тебя в руках?
— Ответ: два щелкающих предмета, находящихся в противоположных кистях. — Он воздел руки и помахал арбалетами, которые неожиданно начали щелкать и жужжать, будто в раздражении. — Ответ: предметы = духи механизмов.
