В подземелье без малого тридцать лет назад родился и Бранемер. В последние двенадцать лет он провожал туда свою жену, княгиню Миловзору. Но ни разу еще боги не благословили ее выйти наружу с младенцем на руках. Цвет ее юности давно миновал, и дешняне считали, что ей нужна замена. Ожидалось, что заменой этой станет жена Витима, младшего Бранемерова брата, которая должна была приехать следующей осенью. Но так богам поглянулось, что Лютава угренская явилась первой.
Лютава жила как во сне, днем и ночью думая обо всем, что узнала от Лесавы, а пуще о том, чего так и не узнала. Она без конца вспоминала встречу с медвежеборской ведуньей. Тогда в избушке она обнаружила засунутый в самый дальний угол полки узелок: после разговора со старухой она просто знала, что он там лежит, хотя Лесава ничего о нем не сказала. Перевитая прядь конского волоса. Медвежий клык устрашающе огромного размера – очень старый, окаменевший. Вырезанное из дерева грубое изображение лягушки.
Это были кудесы – вместилища кудов, подвластных волхву, с помощью которых он их вызывает. Находку Лютава убрала в берестяной коробок на поясе и теперь могла вызвать бабкиных кудов в любое время. Но пока Лютава не требовала от них работы – они еще не привыкли к новой хозяйке и могли начудить. Время от времени она лишь разбрасывала на землю немного хлеба, брызгала молока и приглашала их поесть – прикармливала.
На каждой стоянке Лютава бродила по берегу и по лесу, изо всех сил пытаясь вытащить из памяти то, что лет десять назад слышала девочкой. Однажды, собирая уже созревшую бруснику, она сплела колечко из тонких корней брусничника, похожих на толстые нити, и надела на палец. Девочки плетут себе такое, играя «в свадьбу», и Лютава часто посматривала на него, надеясь, что оно поможет вспомнить нужное.
Она попросила помощи у брата, но и Лютомер задумался.
– Я слышал, что Темнозор – это черное солнце полуночи, – сказал он наконец. – Подземное солнце Велеса.
– О боги… – прошептала Лютава.
Все знают, что любое кольцо – обережный круг, а золотое кольцо – маленькое воплощение солнца. Солнце иногда называют трисветлым, потому что у него три светлых облика: утреннее, полдневное и вечернее. Но ведь солнце существует и ночью – когда проплывает по морю мрака в лодье, влекомой тремя черными лебедями. Есть и четвертое солнце – полуночное, когда оно – черное кольцо на руке самого Велеса.
Да, кажется, что-то такое ей и рассказывала в детстве мать. Но как можно даже надеяться на то, чтобы прикоснуться к этому кольцу и получить часть его силы?
Истощив все закрома собственной памяти, однажды вечером, когда остановились на ночлег в очередном городце, они спросили о кольце Велеса у Яроведа.
– Знаю кое-что, – кивнул тот. – Я же при Ладином святилище родился, у нас там много чего помнят и от дедов внукам передают. Вот придет Марена, будем Ладу в подземелье провожать, я всему роду и племени песнь спою о золотом кольце и удалом молодце.
– До прихода Марены, батюшка, уж больно долго ждать, я умру, не вынесу! – взмолилась Лютава. – Расскажи сейчас!
– Да гусли в дорогу не взял! – смеялся Яровед.
– Так, на словах расскажи.
– Ну, хорошо. Поется в песне о том, как ехал удалой молодец Перун на пламенном своем коне и увидел на краю неба девицу красную, что облачных овец золотым гребнем чесала, на золотое веретенце нить мотала, белые одежды себе ткала да солнечными лучами вышивала. И была это сама Лада, всему миру отрада. Полюбил ее Перун, пожелал в жены взять, и подарил ей золотое колечко – Огнесвет, ясное солнце трисветлое. И жили они, не тужили, и земля расцветала, всякий плод и овощ в изоблии приносила. Но увидела однажды Ладу прекрасную сам Велес, Темный Пастух. Обернулся он буйным вихрем, ворвался в зеленый сад и унес Ладу к себе в подземелье. Там надел он ей кольцо Темнозор – ночное солнце черное. И тут же заснула Лада, а вместе с ней и небесное солнце очи сомкнуло, потемнело все, похолодало, снег повалил – пришла зима, и завладела белым светом Марена-Зимодара. А Лада спала, и Перун спал в снеговой туче, не мог чары Марены сбросить. Проспал он пять долгих месяцев, пока силы не набрался, и тогда чары разбил, восстал ото сна, взял огненный свой щит, копье-молнию палючую и пошел на Велеса ратью. Разбил он копьем огненным ворота подземелья, нашел спящую Ладу. Тогда надел он ей вновь кольцо Огнесвет – солнце трисветлое, и проснулась она, и вместе они в белый свет вышли. Так и ведется с тех пор: Перун с Ладой обручается кольцом Огнесвет, и тогда просыпается она, в белом свете все растет и цветет, а Велес с ней обручается кольцом Темнозор, и тогда засыпает Лада, и все с ней вместе засыпает под белым одеялом снежным… Ты его увидишь скоро, – буднично закончил Яровед.
– Что? – Лютава, заслушавшись, вздорогнула и не сообразила, о чем речь. – Что я увижу?
– Кольцо Огнесвет. Не Перуново, конечно, но есть у нас в роду кольцо, которым князь дешнянский свою Ладу по весне пробуждает. И говорят, что сама Лада-Всеотрада его князю Витимеру Старому дала, чтобы их уговор скрепить. А теперь тебе и идти в подземелье. Как повалит первый снег, мы тебя туда проводим. Поживешь там до Ладиного дня, а потом придет Бранята, оковы Велеса разрушит, кольцо Огнесвет тебе на палец наденет и выведет на вольный свет.
Лютава и раньше понимала, что, войдя в род Бранемера, получит обязанность сидеть под землей от первого снега до Ладиного дня. Не слишком весело, но право считаться богиней на земле не дается даром. Зато нет лучше способа слиться духом с божеством, чем разделить его судьбу, и Лютава, правнучка бесчисленных волховей и княгинь, считала это скорее честью, чем несчастьем. И сейчас она ни о чем так не мечтала, как поскорее увидеть перед собой дверь в подземелье. Ей нужно было о многом спросить Навь, а где же на земле есть более прямой путь туда? Для нее это были золотые ворота, ведущие прямо к жилищам богов.
– А кольцо Темнозор? – с нетерпением спросила она. – Кольцо Велеса у вас тоже есть?
– Нет. – Яровед покачал головой, притом с таким удивленным видом, будто задумался об этом впервые в жизни. – Только Огнесвет подарила Лада князю Витиму, о Темнозоре речи не было. У Велеса оно. И слава богам. Незачем в мир земной выводить то, что имеет власть над порождениями бездны.
Лютава помолчала. Вспыхнувшая надежда угасла, но она, не надеясь на такое легкое решение, не слишком и огорчилась. Однако где одно кольцо, там недалеко должно быть и второе.
– Но только вот что я тебе скажу, Яроведе, – добавила она, подумав. – Коли я войду в род Витима Старого, как Лада, то и пойду путем Лады.
– Каким же? – с любопытством спросил волхв.
