Мужчины один за другим вышли, поднимаясь по каменным ступеням к неприметной железной двери. Последний с удовольствием оглядел свою работу, подмигнул.
– Здорово получилось?.. Триста лет, как эту ловушку король Фарук сварганил для поимки мятежных герцогов, а все еще работает!..
– Я не мятежный герцог, – сообщил я. – Напротив, самый что ни есть законный.
Он покачал головой.
– Наше дело маленькое. Сказано задержать до их прибытия, вот и задерживаем. Служба у нас такая.
Он еще раз подмигнул, ушел, плотно притворив за собой массивную дверь. Я быстро поднял взгляд к каменному своду, плиты подогнаны так, что ни следа хитрых механизмов, стены тоже из камня, а пол так и вовсе сплошная верхнетуранская плита.
Сейчас там наверху Пес мечется, не понимая, куда я делся, а если и понимает, что может, даже сэру Смиту или Эбергарду не сумеет рассказать, как и что, а если и сумеет, то вряд ли поймут, олухи неграмотные…
Заскрипело, звякнули засовы, снова раздался скрип, дверь отодвинулась, по ступенькам сошел приземистый мужик, в руках железная миска с похлебкой.
– Ужин, – произнес он. – Вишь, хозяин не желает тебе зла, раз кормит…
От миски пахло варевом из дешевого мяса, я натужился и, превозмогая тяжесть цепей, наподдал ногой миску. Горячее варево плеснуло на руки мужика.
Он отпрыгнул, вскричал в горестном недоумении:
– За что?.. Я ж тебе жрать принес!
– За Атарка, – ответил я саркастически, не придумав ничего умнее. – Пошел вон, дурак!
В ночи что-то шумело, потрескивало. Мне почудилось, что в стене пощелкивает гранитная плита, словно лежит на горячих углях и вот-вот рассыплется, затем щелкнуло явственнее, донесся шорох осыпающихся камешков.
Показался слабый свет, стал сильнее, я рассмотрел в углу темную квадратную дыру на том месте, где была глыба, свет шел оттуда, вскоре показался край горящего факела, его держала крепкая, мускулистая рука. Но когда человек выбрался, я понял, что вижу гнома. Причем куда более мелкого, чем северная порода.
– Хватит, – проворчал он недружелюбно. – Чего хватит? – спросил я тихо.
– Славить Атарка, – ответил гном. – Нам передали, что ты выполнил какое-то соглашение с тамошними гномами. Больше не старайся для этого Атарка, а то уже мы, гномы, окажемся у тебя в долгу.
– Ого, – сказал я обрадованно, – так у вас связь налажена? Неужто почтовые голуби и под землей летают?
– Не твое… дело, – буркнул гном. Мне показалось, что он проглотил не то «собачье», не то «человечье», что для гномов явно одинаково. – Я передал, прощай.
– Дал слово – держи, – согласился я, – а не дал – полезай в кузов! Слушай, друг, а мне в такую нору пролезть?
– Задница великовата, – ехидно заметил гном.
– Ты пришел только затем, чтобы сообщить о расчете по долгам?
– Ну да, – ответил гном. – А чего ж еще?.. Теперь можешь убивать за свои… гм… идеи. Или идеалы. У вас, людей, все время идеи, идеи…
– А если буду по-прежнему во славу великого вождя Атарка?
Гном скривился.
– Не такой уж он и великий. У нас таких продают кучками. Велено передать, что ты с нами, гномами, расплатился, а мы к тебе в долг не полезем.
Он повернулся уходить, я вскрикнул:
– Погоди!
– Ну что? – спросил он недовольно.
– Оставишь меня вот так?
Он отмахнулся.
– Мелкие человечьи дела великих гномов не интересуют. У нас свой мир. Настоящий!
Он опустился в нору, еще миг, и голова тоже исчезнет, я вскрикнул:
– Упускаешь выгоду!
Гном немедленно повернул голову.
– Какую?
– Ты видишь, в каком я положении? – спросил я. – Самое время вогнать меня в новый долг! Я заранее согласен на любые условия!
Гном заколебался, призадумался.
– На любые…
– Да, на любые, – повторил я быстро. – Конечно, вы по своему врожденному благородству не станете пользоваться моим беспомощным положением и требовать немыслимое, вы ведь честные гномы, не какие-нибудь эльфы сраные, тьфу, у вас на лицах написаны все достоинства…
Он вылез, потрогал мои цепи.
– Это называют кузнечной работой?.. Сказано же, одна пьянь косорукая, вырождаются…
Мне показалось, что уже такое слышал, но гном дважды ударил молотом, цепи свалились, словно звенья из глины. За дверью раздались голоса, загремели засовы. Я бросился к норе, показалось, что прогрызли кроты, настолько узкая, едва протиснулся, гном нетерпеливо кряхтел в трех шагах.
– Ну что, – проворчал он, – задница широковата?
– Еще как, – пропыхтел я. – Что ж вы так…
– Это не дорога, – ответил гном нравоучительно, – даже не дорожка! А тропка, понимать надо…
Я продвигался за гномом на четвереньках, измучился, взмок, хрипел, как загнанная лошадь. Уже собирался упасть и распластаться, как медуза, как ход расширился, а свод поднялся. Встать во весь рост, правда, не удалось, но сумел идти на полусогнутых и со склоненной головой.
– Дорога?
– Тропа, – ответил гном. – Когда увидишь дорогу, ахнешь…
Маленькая фигурка двигалась вроде бы неуклюже, но проворно. Я прикинул его рост, хмыкнул, он сразу же оглянулся, злой и настороженный.
– Над кем ржешь?
– Я не ржу, – ответил я честно. – Так, подумал просто…
– О чем?
– Что я уже в который раз наступаю на грабли. Но будет хуже, если наступлю на ваши грабли!
Он не уловил, в чем соль, кивнул благосклонно.
– Да, с нами надо быть начеку. Мы – гномы, не какие-нибудь…
– …сраные эльфы, – подсказал я. Он довольно хмыкнул, сам в адрес эльфов резких движений не делает, в благородство играет, но от меня слышать явно приятно. – А вот вы, гномы, для нас всегда были образцами отваги и чести! У нас только ахи из-за ваших мечей и доспехов. Им цены нет! Императоры и короли за них любые деньги платят. А уж про самих гномов только и слышно, какие все благородные, отважные, и хотя слова их порою грубы, но лучшие в мире песни они в рюкзаках хранят…
Тропа вроде бы еще чуть расширилась, а потом и вовсе влилась в явно древний ход, вырубленный людьми, я с облегчением вздохнул, с трудом разогнул колени, поясницу и кое-как выпрямил шею.
Дважды проплывали глубокие ниши, я рассмотрел бронзовые гробы, ничуть не удивился, при нынешней бурной и неспокойной жизни надежнее своих мертвецов прятать в подземельях поглубже. Вот египетские фараоны заранее готовили себе сверхтайные усыпальницы, лично настраивали ловушки, капканы, западни, а в моем прошлом мире, где вроде бы давно вывелись шлиманы, все равно какие-нибудь отморозки крушат надгробные памятники и выворачивают кресты.
Гном посматривал на меня с растущим раздражением, я сказал с восторгом:
– Как хорошо быть гномом! Ведь все сокровища прячутся в глубинах, а кто им хозяева, как не гномы? Тебя как звать?
