— А вы? — спросил граф да Унара с неподдельным интересом.
— О, нет! — вздохнул самокритичный Намора. — Я для этого слишком неловок и нетерпелив. Порчу материал. У меня всегда выходят какие-то кровавые клочки и ошметки.
— Пупсик! — сказала любящая невеста. — Ты на себя наговариваешь. Хочешь, попробуем вместе? Я тебе помогу. Уверена, у тебя все прекрасно получится.
Зверопус Второй категории взялся за голову.
— Думгар, Такангор! — воззвал он к высшему разуму. — Скажите им что-нибудь, не молчите!
— Только после десерта, — сказал Такангор. — Я настаиваю. Пончики с фрутьязьей сегодня определенно удались. Не хочу, чтобы меня что-то отвлекало.
— И в другом помещении, — добавил голем. — Зачем бы в замке иметь пыточную со всем оборудованием, чтобы осквернять пиршественный зал? Вы знаете, как трудно удалять с предметов обстановки окровавленные пух и перья?
Зелг понял, что тут поддержки не дождешься.
— Мадам! — он протянул руки к Моубрай, затем повернулся к Эдне. — Мадам! Поведайте, что вас так расстроило? Может, мы сообща решим эту, уверен, небольшую проблему?
Герцогиня Фаберграсс вспомнила, что она девочка из приличной семьи, и взяла себя в руки. Это стоило ей немалых усилий, во всяком случае, с ее алых когтей сыпались искры и слетали огненные всполохи, а красные крылья дымились и мерцали жарким маревом. Но ее воспитательница всегда порицала свойственную маленькой Эдне запальчивость и некоторую жесткость, настаивая на том, что высокородной демонессе незачем самой потрошить провинившихся, когда к ее услугам целый штат преданных слуг, не говоря уже о вооруженных до зубов громилах ее папеньки, которые высокопрофессионально исполнят любой каприз сердитой крохи.
— Мы послали этой старой курице…
— Да, — важно кивнула Балахульда, — я прожила долгую насыщенную жизнь, и горжусь этим.
Не знаю, сколько ей лет, но выглядит она старше
Янина Ипохорская
— Этой безмозглой туше!…
— В мое время кавалеры ценили приятные для глаз увесистые формы и не бросались на сушеные скелетики…
— Этому ходячему недоразумению…
— Я загадочная натура, меня не всякому дано постичь, — заметила царица гарпий.
— Этой выжившей из ума слепой пупазифе…
— Какая зараза сперла мои очки?
— Не перебивайте!
— Я не перебиваю, а уточняю.
— Вы уточнили уже четыре раза. Уточните один и не мешайте.
— Экая вы какая, — сокрушенно вздохнула Балахульда.
— Мы послали ей вещий сон с такими подробностями, что только годовалая слепоглухонемая вавилобстерица с тяжелым повреждением мозга не сумела бы его понять!!! — зарычала Эдна таким голосом, что Князю Тьмы следовало бы взять у нее пару уроков с целью повышения квалификации.
— Я, между прочим, все поняла, — Балахульда обиженно поджала губы. — Я просто не разглядела подробности. Знала бы, кто спер мои очки…
— Как она дожила до своих лет? — спросил непосредственный Кальфон. — И кто, скажите на милость, внушил ей мысль, что она провидица?
Балахульда приняла пышную позу.
— Юноша, — сказала она важно. — Когда вы были еще крошечным демоненком размером не больше светлячка, то есть в моей цветущей юности, у меня был бурный роман с Дардагоном.
— Папа был извращенец, — сухо сказала Эдна.
— Он называл меня своей путеводной звездой.
— Папа был романтик, — объяснила Эдна.
— Это он вдохнул в меня искру своей великой силы и наделил меня бесценным даром пророчества.
— Папа был идиот, — вздохнула Эдна.
Пол ощутимо заколебался, по залу прокатился рокот, похожий на эхо далекой грозы. Видимо, папа категорически возражал.
— И скандалист, — отрезала непреклонная дочь.
— Оставим лирику, нужно торопиться, — сурово сказала Моубрай. — Если нас хватятся в Аду, в дальнейшем нам будет сложнее тебе помогать. Итак, слушай — во-первых, лорд Саразин откопал где-то заклинание, именуемое «Словом Дардагона». Его действительно создал некогда отец Эдны для борьбы с не-мертвыми. Это было еще до появления Кассарии, но некроманты, оспаривающие власть демонов Преисподней существовали всегда. Вот для сражений с их несметными полчищами и придумано «Слово». Оно навсегда, подчеркиваю, безвозвратно уничтожает всех, кто переступил границу жизни и не ушел окончательно в смерть. Оно опасно и для таких как Узандаф, и для Мадарьяги, и для всех твоих не-живых подданных, Зелг. Именно «Слово Дардагона»…
— Это не страшно, — встрял Карлюза.
Эдна Фаберграсс бросила на него огненный взгляд, затем перевела его на тесак Валтасея Тоюмефа, украшавший западную стену, и в глазах ее погасла искра несбыточной мечты.
— Я достигал из подземелий Сэнгерая крутыми горными тропами через…
— Как же, как же, — сказал Думгар, улыбаясь троглодиту так, как улыбается тот, кто покупал полотенца, тому, кто бессмысленно изодрал их в клочья. — Мы все отлично помним — через бури и пустыни и страдания от морской болезни на паршивом корабле с пьющей командой.
Карлюза почтительно зашелестел своей потрепанной тетрадкой.
— На «Слово Дардагона» имею ответить словом матроса, словом боцмана, словом шкипера, словом лоцмана, словом кока, словом капитана. — Маленький троглодит мечтательно закрыл глаза. — Одно только слово боцмана изгоняет тех, кто на мачтах, в трюмы, а тех, кто в трюмах, на мачты. Не говоря об отличнополезном заклинании «Брысль», впечатлившем в нашу пользу многих супостатов.
Бывают подвиги похлеще перехода через Пальпы и прорыва обороны Тут-и-Маргора. Моубрая Яростная щелкнула зубами и слегка задымилась, но продолжила говорить, как ни в чем не бывало.
— Во-вторых, три армии и войска ордена перейдут границу Тиронги возле городка Нилона…
— Ну, вернемся домой, я такой скандал закачу тещиньке Анафефе. Подумать только, одна повсюду растыкивает крамольные фонтаны, другой шаловливый суслик за моей спиной продает отечество врагам, попирая семейные ценности. Это все ее воспитание! Пускай попробует объяснить, кого она вырастила на мою голову. А, может, я вообще после этого разведусь!
Мы неоднократно диагностировали, в чем главная беда высокородных демонов. Они выросли в тепличных условиях Преисподней, реальной жизни в глаза не видели, и самые обычные вещи глубоко травмируют их мрачные души. Вот и теперь — ну что такого особенного произошло? Юлейн счел необходимым сделать свой комментарий? И что страшного? Его можно понять — неприятно узнать, что твой близкий родственник, пускай и совершенно тебе несимпатичный, привечал врагов твоего собственного королевства одной рукой, а другой писал тебе слезные письма с просьбой о крупном денежном вспомоществовании на учреждение нового Института Кукологии и Куковедения, а также на основание Музея Примитивных Искусств Чоприков и Кукорисов. Просто маркиза Сартейн не привыкла, чтобы ее бесцеремонно перебивали несколько раз подряд в течение одной минуты. Из этого следует только одно: у кассарийского некроманта, ее внука, нервы покрепче, несмотря на то, что у нее было на несколько тысяч лет больше, чтобы как следует закалить характер.
