Отсутствие Октавиана Британии на переговорах имело даже большие последствия, чем кто-либо мог предположить. Он возглавил оппозицию непримиримо настроенных членов Ордена, и его группировка объявила войну не только нам, но и той части Ордена, которая вроде бы соглашалась на наши условия. Эта группировка имела экстремистский уклон и начала свою собственную войну против всех.
Мы узнали о её существовании ранним сентябрьским утром, в пять часов. Едва услышав о нападении на офис "Авроры" в Брюсселе, мы с Алексом подняли пять взводов "чёрных волков" и прибыли на место происшествия. Драться там было уже не с кем — нападавших и след простыл, но нашим глазам предстала жуткая картина учинённого ими бесчинства. Помимо полного разгрома в самом офисе — разбитых окон, поломанной мебели, уничтоженной техники, мы обнаружили, что нападению подвергся и прилегавший к нему пункт питания. Хранилище донорской крови было взломано, весь персонал убит, а вода в ваннах доноров стала красной от крови. Все доноры были мертвы, а их кровью были забрызганы стены не только хранилища, но и офиса. На одной из стен была надпись кровью: "Смерть Авроре!"
Мы не сразу разобрались в ситуации и подумали, что это дело рук Ордена. Прежде чем мы начали принимать меры по собственной защите, подобным нападениям подверглись офисы в Глазго, Лондоне, Атланте, Санкт-Петербурге и Дрездене. Всего за пару дней мы потеряли двести пятьдесят доноров и оборудования почти на двадцать миллионов долларов. Юля послала гневную ноту Ганимеду Юстине, но тот клятвенно заверял, что ничего подобного он не приказывал делать, более того — он сам только что подвергся нападению и чудом спасся. Как бы то ни было, нужно было принимать срочные меры по защите оставшихся пунктов питания и выделять бойцов для охраны других офисов, также в самом спешном порядке набирать новых доноров вместо погибших. "Авроре" пришлось напрячься, мобилизовать все свои силы и привлечь резервы для борьбы с новой напастью, названия которой мы пока ещё не знали.
От кровавой резни неизвестный враг перешёл к взрывам. Их прогремело пять по разным городам, где располагались филиалы "Авроры"; взбудораженное общество людей удалось убедить, что это действия мусульманских террористов. Ещё два теракта удалось предотвратить, и от захваченных в ходе этих операций террористов мы и узнали, как называется новая организация. Она называлась "Истинный Орден", и возглавлял её Октавиан Британия.
"Истинный Орден" не гнушался и мелкими пакостями, подстраивая их одну за другой. Каждая из них в отдельности не была особенно вредоносной, но они следовали почти непрерывно, а из большой кучи пустяков складывается большая головная боль. Не успевала "Аврора" устранить последствия одной такой выходки, как за ней тотчас следовала новая, и "Авроре" снова приходилось ломать голову над тем, как справиться с очередной "свиньёй", подложенной "Истинным Орденом". Это была изматывающая война, заставлявшая "Аврору" напрягать все силы и сражаться на многих фронтах одновременно. Если бы "Истинный Орден" ограничивался только попытками подорвать репутацию "Авроры" и помешать ей вести дела, это было бы ещё полбеды, но истинноорденцы совершали и настоящие нападения, пуская в ход самые гнусные приёмы. Они похищали у людей их детей, а потом присылали безутешным родителям требования выкупа якобы от имени "Авроры", чем попортили нам немало крови и нервов. Чего стоило каждый раз разыскивать похищенных детей и убеждать их родителей в том, что "Аврора" к похищениям не причастна! Это было уже серьёзно, и нужно было во что бы то ни стало одолеть "Истинный Орден".
Для борьбы с этой группировкой пришлось организовать дополнительный набор в отряд "чёрные волки", в связи с чем пришлось расширять территорию базы. Между Орденом и "Авророй" было заключено мирное соглашение, чтобы можно было все силы сосредоточить на борьбе с истинноорденцами. А потом случилось то, что если не повергло всех в шок, то как минимум крупно озадачило.
Из подземной усыпальницы Ордена исчезло тело погружённого в анабиоз Великого Магистра. Похитили ли его, или же он сам очнулся и сбежал — никто не имел понятия. А вскоре после этого Ганимед Юстина получил от его имени жуткое послание.
Я видела его собственными глазами. Оно было написано, а точнее, вырезано на обнажённом и обезглавленном теле члена Ордена, и состояло всего из четырёх слов: "Самозванцу от Великого Магистра". Означало ли это, что Великий Магистр вышел из состояния анабиоза? Оскар, обследовавший это послание, сказал:
— Здесь что-то не то. Не могу понять, что, но у меня есть сомнения в том, что это мог послать Великий Магистр. Здесь определённо что-то не то.
Но "что-то не то" было слишком расплывчатым определением сути происходящего. Реальная же перспектива того, что Великий Магистр очнулся и готовит возмездие отступникам, приводила орденцев в трепет. Многие из них уже сожалели, что проявили слабость и поддались "Авроре", тем более что "Истинный Орден" начал забрасывать их такими жуткими посланиями — якобы от имени самого Великого Магистра. Он призывал своих заблудших детей свернуть с ложного пути, на который их завела "Аврора", и вернуться в лоно Ордена — истинного, первозданного Ордена, с его законами, не искажёнными "Авророй", и обычаями, не попранными ею. И на многих членов Ордена это действовало: они объявляли себя последователями "Истинного Ордена", полагая, что его возглавляет сам Великий Магистр, и уходили в подполье. Ряды "Истинного Ордена" пополнялись, а "Аврора" боролась на пределе своих возможностей.
9.3. В клочья
— Эти выродки взорвали Джулию, — мрачно сообщил Каспар. — Подложили в машину взрывное устройство.
Я похолодела.
— Она…
— Нет, она почти не пострадала, — успокоил меня Каспар. — Погибли водитель и телохранитель, а её только слегка контузило взрывной волной.
Я пожелала осмотреть место взрыва и остатки машины. Взрыв прогремел во дворе здания, в котором располагалась штаб-квартира "Авроры". Зрелище было жуткое. От машины остался только искорёженный обгоревший остов, а весь двор был усыпан ошмётками и обломками, среди которых был не только металл, но и клочки разорванной плоти.
— Где она? — спросила я.
— Джулия сейчас у дока, — ответил Каспар.
— Летим к ней.
Юля сидела на койке, а док заклеивала ей пластырем ссадину на лбу. У президента "Авроры" был слегка потрёпанный и закопчённый вид, но при моём появлении она тут же поднялась на ноги. Глаза на её слегка чумазом лице поблёскивали колючими искорками.
— Сиди, сиди, — сказала я.
Я обняла её, ощутив при этом железное напряжение её тела. Она не казалась напуганной. Это был не испуг, а гнев, и она еле сдерживала его: у неё подрагивали пальцы, а губы были сурово сжаты.
