— Мы вскоре поправимся и убудем в войска.
— Поправятся! Убудут! Больные они! — Дикий потер виски — что касается тебя, то ты убудешь уже сегодня, с патрульным разъездом. Ты признан здоровым.
— Кем? — спросил я.
— Мной! — рявкнул капитан — понял!?
— Может немного сбавите тон? — я посмотрел на него чуть прищурившись.
— Бросьте это — капитан презрительно скривился — я не боюсь вашу гвардейскую шайку! Ты думаешь, показал свою смелость, выворачивая кишки этим пьяньчугам?! На самом деле ты поступил подло и трусливо! Я допускаю, что эти парни были ублюдками, и то, что ты рассказал, правда, но ты мог не убивать! Мог! Но ты убил! Ради удовольствия! Кто ты тогда после этого?
— Послушайте, капитан……
— Ты пес «Оборотня»! Мните себя бравыми парнями на страже империи, а на самом деле сборище садистов и убийц!! — капитан уже кричал на меня, приподнявшись со стула и облокотившись руками об стол.
Затем, подойдя к кувшину с водой, он сделал два глубоких глотка и снова посмотрел на меня.
— Я не потерплю, чтоб в Йерварде резали глотки людям только за то, что те, что-то там не то говорили! Ты можешь написать донос за мои слова, и меня схватят, как неблагонадежного человека, но я очень рад, что все это я сказал тебе в лицо! Сказал тебе правду, и ты это знаешь. Вам слишком многое стало сходить с рук.
— Эти типы имели мало общего с людьми — я попытался оправдаться, потому что слова капитана сильно задели меня — и вы не правы…..
Дверь за моей спиной заскрипела. Капитан, взглянув на вошедшего и быстро поставил кувшин на место, мгновенно изобразив на своем лице приветливую улыбку, поспешил навстречу гостю.
— Госпожа Флюкеске! — он отвесил ей легкий поклон своей лысой головой.
Я хмыкнул, за что был одарен страшным взглядом капитана, а затем повернулся к вошедшей даме. В шаге от меня стояла молодая женщина в синем платье, выгодно подчеркивающем её красивые формы. На плечах у неё был накинут толстый шерстяной плащ. Она откинула капюшон, отстегнула застежку и отдала его капитану, который с удивительной галантностью принял его, и повесил на ржавый гвоздь, заменявший вешалку.
— Дождь сегодня просто беда — вставил я — холодный, пробирает до костей.
Она даже не удостоила меня взглядом, неспешно пройдя к столу капитана. Черные, как смоль волосы были аккуратно уложены, а её большие зеленые глаза были очень выразительны. Даже слишком. Оливковая кожа и правильные черты лица делали эту женщину по-настоящему красивой. На мой вкус.
— Здравствуйте господин капитан — голос у неё был строгий и холодный с хрипотцой, будто от легкой простуды — я узнала, что вы собираетесь отправить одного из раненных гвардейцев обратно в действующую армию минуя комиссию.
— Этот раненный сидит перед вами — проворчал Дикий — отдыхает после устроенной им резни в портовом кабаке.
Женщина, наконец, удостоила меня взглядом.
— Так это вы тот «герой», что расправился с тремя пьяницами? — она не пыталась скрыть презрения в своем голосе — Вы настолько невоспитанны, лейтенант, что даже не встали при появлении дамы? И к тому же продолжаете сидеть, когда я стою перед вами.
Немного опешив, я поднялся и встал перед ней. Она оказалась чуть ниже меня, и от неё тонко пахло сиренью.
— Меня зовут Риттер. Лейтенант гвардии генерал — лорда Дэвлина. К вашим услугам госпожа — и я спародировал недавний поклон капитана.
— Своё кривляние приберегите для казарменных подружек — меня окатила новая волна презрения.
— Учту. Кстати, мы не могли с вами, где-то видеться до сегодняшнего момента? Где-то раньше. Ваше лицо кого-то мне напоминает.
За спиной у меня шумно задышал Дикий. Женщина покачала головой, как мне показалось, немного смутившись, но быстро взяла себя в руки и оглядела меня с ног до голов
— «Идеальный» вид гвардейца «Оборотня». Словно оживший образ из баек о вашей армии — её губы изогнулись в легкой усмешке.
Я стоял напротив и пялился на её лицо не мигая, поймав себя на том, что мне просто нравится смотреть на неё.
— Лейтенант — Дикий дернул меня за рукав, возвращая к реальности — у тебя хоть какое-то воспитание есть?
— Оставьте его, капитан, зачем, таким как он приличия. Он солдат «Оборотня» — тон её был ледяным.
Я невольно расплылся в улыбке. Выглядел я должно быть мерзко, так как на лице девушки отразилась брезгливость, словно она сейчас должна будет поцеловать жабу.
О чем-то, немного подумав, она, посмотрела на капитана.
— Так вот, пока я его не осмотрю и не удостоверюсь в том, что он здоров, я не позволю отсылать его из Йерварда.
— Да вы бы видели, как он мечом махал! — вскипел Дикий.
— А вы видели, капитан? — огрызнулся я.
— Я осмотрю его прямо здесь — тоном не терпящем возражений проговорила она, жестом останавливая Дикого — пока ещё я управляю военным госпиталем! И именно я буду выпускать из него пациентов. И старайтесь больше так не делать, капитан. Мне ещё не хватало специально ходить через полгорода и осматривать каждого солдафона, которого вам лично вздумается отправить в действующую армию — эта фраза, больше предназначалась мне, чем капитану.
— Да и сейчас бы не следовало — пробубнил Дикий — вызвали бы старика, он все бы оформил.
— Куда были ранены? — на капитана она больше не обращала внимания.
— Спина, лицо и плечо — ответил я.
— Раздевайтесь по пояс.
— Я снова невольно улыбнулся, совсем не желая того, и принялся стягивать с себя одежду. Затем повернулся к ней спиной.
Почувствовав, как её теплые пальцы ощупывают мне спину возле шрама я снова улыбнулся. Стало так приятно, что по телу пробежали мурашки.
— Вам холодно, лейтенант? — поинтересовалась она — вы такой изнеженный?
— Нет, просто очень приятно.
Дикий крякнул, сидя за своим столом.
— Раны затянулась, воспалений нет. К тому же с такими ранениями большинство остаются в строю, а не бегают по тыловым госпиталям. Одевайтесь.
— Я попал сюда не из-за этого — реплика Флюкеске разозлила меня — А из-за отравленного ножа! Если бы вы больше времени проводили в госпитале, а не в замке, вы лучше бы знали по каким причинам в госпитале оказался тот или иной человек!
— Лейтенант!! — Дикий подскочил словно ужаленный.
Лицо женщины потемнело, но она не отвела взгляда, а продолжала смотреть мне в глаза.
— Извинитесь — тихо проговорила она — извинитесь или пожалеете.
— Только после вас, госпожа. Вы обвинили меня в трусости, в то время как я получил ранение делая работу за того человека, который теперь сидит в замке на холме, наслаждаясь вином и морскими пейзажами!
