Эрнандо де Гусман, как и его создатель, не мог обманывать себя и думать, найдется ли логическое объяснение, почему он должен продолжать бороться, почему не «прекратить существование, от которого уже давно испытываешь мучительную боль, а не наслаждение». Он знал, что, даже если он сумеет добраться до лагеря, даже если найдет золото, жизнь останется такой же убогой, как и прежде. Но в отличие от своего создателя, Эрнандо последовая зову своих животных Инстинктов и продолжал сражаться за жизнь.
* * *
Примерно в феврале 1936 года двое молодых поклонников Конана из Скенектади, штат Нью-Йорк, нарисовали карту хайборийского мира в соответствии с теми сведениями, что содержались в рассказах о Конане. Ими были П. Миллер, школьный администратор, археолог-любитель и начинающий, но уже пользующийся успехом автор научно-фантастических произведений, и д-р Джон Д. Кларк, химик, работавший в компании «Дженерал Электрик». Они отослали карту Роберту Говарду вместе с письмом, в котором обсуждался жизненный путь Конана.
10 марта Говард отправил ответное письмо, весьма теплое и дружелюбное. В нем он говорил, что карта Кларка и Миллера и описание жизни Конана очень близко совпадали с его собственным мнением по этому вопросу; в конверт он вложил для сравнения карту, сделанную им самим. Он сообщил также, что не может предвидеть, какая судьба ждет Конана, поскольку он только «описывал его приключения, в точности как он сам рассказал их мне…».
Говард написал далее, что Конан, по его мнению, будет править Аквилонией еще много лет, и это будут времена мятежей и войн. Его ждали странствования по всему хайборийскому миру, и варвар даже оказался на безымянном Западном континенте. Говард не знал, захватил ли он эту огромную территорию и создал там империю или же погиб при попытке осуществить эти великие завоевания, и не мог предсказать, сколько еще рассказов о жизни и любовных похождениях Конана будут опубликованы. Те, кто сегодня лишь пролистывают книги о великом варваре, и те, кто читает их внимательно, все еще ломают голову над этой загадкой, но мы знаем, что гигант-киммериец до сих пор путешествует по Хайбории, и есть много историй, которые он так и не успел еще рассказать.
* * *
В оживленной переписке с поклонниками не было ни намека на тяжелейшие условия, в которых вынужден был работать Говард, ни одного слова о том, что он хотел уйти из этой жизни, но в его стихах и разговорах с отцом писатель не скрывает своего желания покончить жизнь самоубийством. В действительности, очень немногие люди так открыто и красноречиво говорят о тех чувствах, которые приводят их к трагической кончине.
Еще десять лет назад в поэмах Говарда часто встречались строки о смерти: «Жизнь — это лжец, блудница со зловещими глазами…», «Агония, подобно острым копьям, пронзает мой мозг…», «Годы моей жизни подобны ножу, вонзающемуся в сердце». У него было ощущение, будто он зря прожил жизнь, что никогда не был по-настоящему свободен, люди вокруг него — всего-навсего жуткое воющее стадо, а слава — обманчива и кратковременна.
В стихотворении «Соблазнитель» Говард почти открыто заявил о своем намерении:
Когда встревоженный рукой моей металл
Полет свой завершит, узор кровавый образуя,
И оборвет, как налетевший шквал,
Те нити, что, Меня с Землей связуя,
Пустили корни в тело бренное мое,
Рассеется туман, застивший Время,
И, выполнив предначертание свое,
Нетленная душа, поставив ногу в стремя,
Вновь будет на коне и мир теней покинет,
Неторопливо путь держа туда,
Где в свете дня шатры свои раскинет
И горечь позабудет навсегда.
(Пер. И. Мостового)
Самые близкие друзья Говарда, такие, например, как Труэтт Винсон и Новэлин Прайс, даже не догадывались о желании Роберта умереть от своей собственной руки и были поражены, услышав о его смерти. Но Говард сказал как-то Клайду Смиту: «Мой отец — настоящий мужчина и сможет позаботиться о себе, потому что я собираюсь прожить ровно столько, сколько проживет моя мать». А вот слова Кейт Мерримэн: «Миссис Говард говорила, будто Роберт все время твердил, что если она умрет, то он убьет себя… но ей казалось, что она сумела отговорить его от этого». Однако, судя по поведению миссис Говард, мисс Мерримэн подозревала, что в глубине души она «на самом деле хотела, чтобы он умер вместе с ней, то есть покончил жизнь самоубийством».
Роберт также косвенно намекнул на свои намерения своему литературному агенту Отису Клайну. Клайн вспоминал об этом так:
«Несколько недель назад он прислал мне письмо, в котором говорилось, что в случае его смерти я должен связаться с его отцом. Так как у Роберта было не все в порядке с сердцем, я подумал, что он боялся сердечного приступа, но уж никак не ожидал от него самоубийства. Примерно в то же время он прислал мне рассказ о бедняке, которого удержало от самоубийство лишь то, что он узнал об измене своей подружки, и в конце концов Этот человек сбежал с возлюбленной своего „благожелателя“».
В понедельник 8 июня Эстер Говард впала в кому. Именно в этот день Кейт Мерримэн заметала странные перемены в поведении Роберта. Обычно, когда состояние его матери ухудшалось, на его лице было написано безысходное отчаяние, а теперь он оставался вполне жизнерадостным, его состояние напоминало облегчение человека, который, находясь в крайне затруднительном положении, наконец-то понял, что ему нужно делать.
В течение следующих трех дней Роберт спал лишь урывками. Он мало ел, но беспрестанно пил кофе, напиток, который никогда особенно не любил; если его употреблять в огромных количествах на пустой желудок, можно вызвать состояние, близкое к галлюцинированию. Когда Роберт стал пить слишком много кофе, Кейт Мерримэн спросила: «Не хочешь ли добавить сахара или сливок?»
Он ответил: «Не знаю. Мне просто нужно что-то для подкрепления сил…» И продолжал пить один черный кофе.
Большую часть времени Роберт проводил в спальне своей матери. 10 июня, в среду, он спросил отца, думает ли он, что Эстер когда-нибудь придет в сознание. Айзек Говард отрицательно покачал головой. Затем сын спросил его: «Куда ты пойдешь, папа?»
На что доктор ответил: «Туда же, куда и ты».
Тогда Роберт сел в машину и поехал в Браунвуд. Он отправился на кладбище Гринлиф и попросил мистера Басса, секретаря кладбищенской ассоциации, оставить участок земли № 13 для Трех захоронений. Прежде чем закончить разговор, он добавил: «Мне важно знать, будут ли ухаживать за этим участком. Мой отец и я уходим и не вернемся больше». Басс тогда подумал, будто Роберт намекает на то, что смерть жены окажется для доктора непосильным ударом.
