Четверо старцев с голым бесом-слугой, а также волшебная фея со своими служанками еще некоторое время в замешательстве цеплялись за Танского монаха, а затем вдруг куда-то исчезли. Вскоре к тому месту, где находился. Танский монах, подошли Чжу Ба-цзе и Ша-сэн.
– Как ты попал сюда, наставник? – спросили они с изумлением.
Но Танский монах, не отвечая, кинулся к Сунь У-куну и стал причитать:
– О братцы мои! До чего же я замучил вас, обременив заботой о себе. И во всем виноват только я. Ведь этот старец, который вчера вечером явился к нам под видом духа земли и предложил подкрепиться, а ты обругал его и хотел прибить, в самом деле оказался оборотнем. Он умчал меня сюда. Здесь взял за руки и ввел в помещение, куда пришли еще три старца. Все они были очень вежливы со мною и величали меня «мудрым монахом». Каждый из них говорил изысканным языком, причем все они оказались замечательными стихотворцами. Незаметно пролетело время и наступила глубокая ночь. Но тут появилась прелестная дева с цветными фонарями. Она сказала, что пришла повидаться со мною и тоже прочла очень хорошее стихотворение. Она величала меня «дорогим гостем», и, видимо, я ей настолько понравился, что она стала добиваться слияния со мною. Тут я понял, в чем дело, и стал всячески отказываться. Остальные же стали заступаться за нее и сватать ее мне, кто в качестве свата, кто в качестве посаженого отца, а кто и в качестве устроителя свадьбы. Я поклялся сам себе ни за что не соглашаться. Хотел бежать, но они задержали меня, и началась ссора. Совершенно неожиданно вы подоспели ко мне на выручку. То ли потому, что уже совсем рассвело, или просто они испугались вас, но вдруг все они куда-то сразу исчезли, хотя только что еще цеплялись за меня.
– А вы, наставник, так долго с ними беседовали, стихи слагали и даже не поинтересовались, как их зовут? – удивился Сунь У-кун.
– Я спросил у них, как их величают по прозвищам, и они мне сказали. Самого старшего зовут гун восемнадцатый, его прозвище: Крепкий, как сучок. Второго зовут Гун Чжи-гун, третьего – Лин Кун-цзы, а четвертого – Фу Юнь-соу; деву они величали феей Абрикосов…
– Где они живут и куда могли исчезнуть? – спросил Чжу Ба-цзе.
– Я не знаю, куда они могли исчезнуть, – ответил Танский монах. – Но то место, где мы слагали стихи, совсем недалеко отсюда!
Все трое учеников последовали за своим наставником к тому месту, где помещалось каменное строение. Они увидели скалу, на которой было высечено три иероглифа: «Скит лесных праведников».
– Вот здесь! – сказал Танский монах.
Сунь У-кун внимательно стал оглядывать все это место и вдруг заметил четыре больших дерева: одно из них было огромное можжевеловое дерево, другое – старый кипарис, третье – сосна почтенного возраста и четвертое – старый бамбук. За бамбуком он увидел клен. Продолжая всматриваться, он заметил с другой стороны скалы старое абрикосовое дерево, рядом с которым росли два деревца восковой сливы и два коричных деревца.
– Ты не видишь, где находятся оборотни? – спросил он.
– Не вижу, – отвечал тот.
– Какой же ты недогадливый! Все эти деревья, которые ты видишь поблизости, как раз и есть оборотни.
– Как же ты узнал, братец, что оборотни оказались деревьями? – заинтересовался Чжу Ба-цзе.
– Очень просто, – отвечал Великий Мудрец Сунь У-кун. – Гун восемнадцатый как раз и есть иносказательное название элементов, из которых составляется иероглиф, имеющий значение «сосна». Гу Чжи-гун – это кипарис; Лин Кун-цзы – можжевеловое дерево, а Фу Юнь-соу – бамбук; бес-слуга – это клен, фея Абрикосов – абрикосовое дерево, а ее прислужницы – две восковые сливы и два коричных деревца.
Услышав эти слова, Чжу Ба-цзе стал бить по деревьям граблями и подрывать их корни своим рылом. Он сразу же выворотил оба деревца восковой сливы и оба коричных деревца, абрикосовое дерево и клен. Когда он повалил их на землю, то на корнях в самом деле проступили капли крови.
Танский монах подошел к Чжу Ба-цзе и стал его удерживать:
– Чжу У-нэн! Не губи ты их! Они хоть и оборотни, но не нанесли мне никакого вреда. Давайте лучше выйдем на дорогу и отправимся дальше!
– Наставник! – сказал Сунь У-кун. – Не жалей этих оборотней. Неизвестно еще, какие превращения они примут в будущем и сколько бед причинят людям!
Эти слова придали еще больше решимости Чжу Ба-цзе. Одним ударом своих грабель он повалил сосну, а затем и остальные три дерева. После этого он предложил наставнику сесть на коня. Они выбрались на большую дорогу и продолжали путь на Запад.
О том же, как совершалось их дальнейшее путешествие, вы узнаете из следующих глав.
повествующая о том, как дьявол-оборотень воздвигнул ложный храм, назвав его малый храм Раскатов грома, и как четверо путников попали в большую беду
Причины и следствия бед, о которых мы здесь говорим,
Вещают о том, сколь мы в жизни бываем неправы,
Когда по неведенью зло вместо блага творим,
Когда вместо пищи духовной вкушаем отраву!
Все помыслы наши мирские, все тайное с миром родство
Известны всевышнему, но не меняет теченья
Намерений наших греховных само божество,
Желая, чтоб жили мы по своему разуменью.
Нельзя научиться безумью, нельзя научиться уму –
Мы качествам собственным следуем с самого детства…
Быть умным иль глупым? О, кто нас обучит тому,
Коль в мире еще не открыто подобное средство?
Пусть каждый, при жизни стремясь к совершенству прийти,
Как кормчий рулем, неуклонно владеет собою,
Иначе собьется невольно с прямого пути
И будет метаться без цели по воле прибоя.
Познавший истоки свои и всего, что живет,
Себя сохранит от опасностей перерождений;
Покорный учению Будды – себя соблюдет
От власти греховной и от слепоты наваждений.
Отверзший соблазнам и очи, и слух, и уста
Навеки себя погружает в пучину печали.
Лишь тот, кто добра преисполнен, чья совесть чиста,
На птице Луань вознесется в пресветлые дали.
За благо содеянное воздадут в небесах,
По действиям прошлым достойный получит награду,
Как равный войдет он в обитель безмерной отрады –
У входа ее добродетель стоит на часах!
Танский монах, только и помышлявший о том, чтобы быть почтительным и искренним, пользовался покровительством всех небесных духов, даже духи трав и деревьев прониклись к нему уважением; они провели его к себе и всю ночь с ним вместе развлекались стихами.
