И Элспит рассказала о том, что произошло сразу после турнира. Кайлех и Лотрин с изумлением услышали, что победитель состязаний должен был получить в качестве приза девственницу, с которой мог провести ночь.
— И эти люди еще называют нас варварами, — пробормотал Лотрин.
Кайлех усмехнулся.
— Расскажите подробней, — приказал он девушке.
— Насколько я поняла, генерал сорвал планы принца, выдав накануне свою сестру замуж за Элида Донала, — сказала Элспит. — Принц хотел видеть в своей постели именно ее. Но вовсе не потому, что он любил сестру Тирска, хотя она — очень красивая женщина, сир. Моя тетушка говорила, что Селимус способен любить только самого себя.
— Значит, у Селимуса были основания ненавидеть Тирска, — задумчиво промолвил Кайлех. — Генерал унизил его прилюдно, такое не прощают, правда, Лотрин?
Лотрин кивнул. Слушая рассказ Элспит, Уил чувствовал, как сжимается сердце от нахлынувших тяжелых воспоминаний.
— Я слышал, что они с юности испытывали друг к другу неприязнь, — сказал он, — и в течение десяти лет пытались скрыть это чувство, поскольку их отцы были побратимами и хотели, чтобы сыновья дружили. Король Магнус обожал Уила, а Селимуса недолюбливал. Правда, я не знаю почему.
— Ну, хорошо, — сказал Кайлех. — Предположим, я принимаю большую часть твоего рассказа за чистую монету. Но все равно непонятно, зачем ты приехал на север.
— Вы придаете этому вопросу слишком большое значение, — свойственным Ромену небрежным тоном сказал Уил. — Ясновидящая сказала, что моя жизнь будет связана с королевой и что я должен верой и правдой служить ей, отстаивать ее интересы. В то время, когда было сделано предсказание, ни одним известным мне королевством не правила королева. А потом я по поручению Селимуса отправился в Бриавель и увидел Валентину. О произошедших там событиях я вам уже рассказывал. Когда Валор погиб, я понял, о какой королеве говорила ясновидящая.
— Другими словами, ты приехал на север, чтобы подробнее расспросить гадалку о том, что явилось ей в видении?
— Конечно. Но мне это не удалось. Вдова Илик вдруг воскликнула, что за мной пришли варвары. Жаль, я не придал значения ее словам.
Лотрин и Кайлех усмехнулись. Король залпом осушил кубок и, как будто потеряв интерес к пленникам, повернулся к Лотрину.
— Как чувствует себя твоя жена? — спросил он.
— С вашего разрешения, мой король, я хотел бы наведаться домой, — сказал Лотрин.
Кайлех отпустил его, поскольку разговор близился к концу, и Лотрин удалился.
— Не понимаю, почему тебя волнует судьба генерала Тирска, Бриавеля, королевы Валентины, — промолвил король, обращаясь к Уилу, и того вновь поразили живость ума и проницательность Кайлеха.
— Потому что Уил Тирск был честным человеком. Он хранил верность Моргравии, выступал против пыток, берег своих солдат. Он предпочитал вести переговоры, желая избежать ненужного кровопролития.
— Похоже, ты много знаешь о нем. Неужели вы так быстро сдружились?
— Мы провели вместе несколько дней, а потом сражались бок о бок, защищая короля Валора. Когда король погиб, мы с Тирском сошлись в смертельном поединке. Мы оба понимали, что только один из нас может уйти живым из Бриавеля. Перед смертью Тирск взял с меня слово, что я буду защищать Валентину.
— Я повторю свой вопрос. Почему тебя волнует ее судьба?
Уил не знал, что ответить Кайлеху. Не мог же он сказать, что влюблен в Валентину и эта любовь жжет ему сердце так же сильно, как ненависть к Селимусу.
Кайлех вздохнул.
— Все дело в твоем благородстве, Корелди, — качая головой, промолвил он. — Ты неисправим.
— Я впитал его с молоком матери, — сказал Уил, радуясь, что нашел оправдание своим порывам. — Я дал клятву Тирску, и мы скрепили ее кровью. Я не могу нарушить слово. К тому же приятнее служить королеве Бриавеля, чем королю Моргравии.
Уилу вдруг стало грустно. Сама мысль о том, что он предает родину, казалось невыносимой.
Кайлех, внимательно наблюдавший за пленником, видел на его лице отражение душевных терзаний.
— Позже мы продолжим этот разговор, — промолвил он. — А сейчас хочу предупредить, чтобы вы не пытались проникнуть за стены крепости. Лучникам и страже отдан приказ убить вас на месте, если вы попытаетесь нарушить мое распоряжение. Вам все понятно?
Уил и Элспит кивнули.
— Сегодня вечером я устраиваю пир, — продолжал король. — Среди прочего нам подадут особое блюдо. Думаю, Ромен, оно тебе понравится, а вот Элспит вряд ли получит от него удовольствие. Жду вас на нашем празднике.
Вернувшись в комнату, Уил прилег, чтобы немного вздремнуть, но едва погрузился в сон, как пришли кошмары. Ему снилась висевшая на кресте молодая женщина. Она молила о помощи. Сначала он не мог разглядеть ее лица, а когда, наконец, разглядел, то ужаснулся. Это была Илена. Она просила спасти ее и укоряла брата в том, что он бросил ее на произвол судьбы.
Уил проснулся в холодном поту. Я должен бежать отсюда, твердо решил он. Вдова Илик предупреждала о грозящей Илене опасности. И ее слова подтвердил вещий сон. Стараясь заглушить охватившую его тревогу, Уил начал приводить себя в порядок. Какая-то добрая душа повесила на спинку стула рядом с кроватью чистую рубашку. Умывшись и переодевшись, Уил приготовился к новой встрече с Кайлехом. Если король придет сегодня в хорошее расположение духа, то, быть может, отпустит пленников.
* * *
Элспит бесцельно бродила по крепости, ловя на себе настороженные, недружелюбные взгляды горцев. Увидев проходившего мимо Мирта, девушка обрадовалась — она устала от незнакомых хмурых лиц.
— Добрый день, Мирт.
Он что-то буркнул, но все же остановился.
— Вы не знаете, где я могу найти Лотрина? Он пошел проведать свою жену.
Мирт с недовольным видом рассказал, как пройти к дому, где живет Лотрин. Он находился в пределах крепости. По дороге Элспит нарвала полевых цветов для молодой матери.
Несколько раз она сбивалась с пути, но, набравшись храбрости, спрашивала дорогу у хмурых, неразговорчивых горцев, недружелюбно настроенных к чужестранке. В конце концов девушка нашла закоулок крепости, где стояло несколько каменных жилых домов. У входа в один из них толпились люди, и Элспит решила, что они собрались, чтобы поздравить новоиспеченных родителей с рождением первенца. Однако, приблизившись к малочисленной толпе, она почувствовала, что здесь царит далеко не праздничная атмосфера. Лица людей были мрачны. Заметив ее, горцы стали беспокойно перешептываться.
