– Что ж, можешь и мне рассказать о своем дне. – Выражение лица у нее сделалось жестче. – Особенно о том, как ты покалечила мальчика на уроке физкультуры.
Уф. Значит, вот почему она такая злая.
– Это была случайность, – кажется, миллионный раз за этот день сказала я, но мама досадливо вздохнула и бросила сумку на столик в прихожей.
– Проклятие, Иззи. Я же говорила тебе, что незаметность – существенная часть любого задания.
– Я старалась!
– А сломать кому-то руку ко второму уроку? Так ты старалась?
– Я только вывихнула ему плечо, – проворчала я угрюмо. – И он – придурок, который нарочно ударил ту девочку, которая, кажется, могла бы помочь мне с поиском привидения.
Мама раздраженно вздохнула, но потом до нее дошел смысл слов.
– Что это значит?
Я коротко рассказала ей о клубе по изучению сверхъестественного и о Роми. Как только я произнесла слова «подростки, охотящиеся за привидениями», она села на кровать.
– Только этого не хватало. Ты знаешь, что, если здесь действуют самозваные охотники за привидениями, в итоге они все только испортят. Ничего другого от них ждать не приходится.
– Да, – согласилась я и села рядом с мамой. – Но это хоть что-то. Может, у них будет информация. Или о самом мистере Снайдере, или о том, что за привидение обитает в школе. Избавь меня от необходимости идти в библиотеку.
Мама посмотрела на меня, и что-то похожее на улыбку мелькнуло на ее лице.
– Значит, на самом деле ты пошла бы в библиотеку, а не обратилась бы к «Гуглу»?
Теперь улыбнулась я.
– Мам, это же всего лишь «Гугл». И – да, ты всегда говорила, что для исследований лучше всего пользоваться книгами. Даже Интернет не все знает.
– Я в курсе, что говорила это, просто удивлена, что ты слушала.
– Иногда я это делаю, – сказала я, и мама похлопала меня по колену. Затем, прочистив горло, встала и пошла к двери.
– Что ж, это начало, – все еще хрипло проговорила она. – Вероятно, ничего особого не даст, но лучше, чем ничего. А теперь пойдем. Я не хочу, чтобы ты проводила здесь слишком много времени.
Подавив разочарование, я тоже встала. Я всегда гордилась своей мамой. Да, она никогда не пекла печенье и не шила костюмов для Хэллоуина, но она могла сражаться с монстрами. Она была крутой и умной, и может, не читала мне сказки перед сном, зато научила, как защищаться от того, что таится под кроватью.
Но в тот момент мне не нужна была умная, крутая мать, которая производит необыкновенное впечатление. Мне хотелось посидеть рядом с ней на диване и рассказать о том, как паршиво прошел мой день. И возможно, о Дексе, опустив подробности о вероятной магической силе.
Мне хотелось сказать ей, что я тоже скучаю по Финли.
Вместо этого я вышла вслед за ней в коридор и произнесла:
– Тогда я… наверно, пойду делать уроки.
– Хорошо, – коротко кивнула мама. – А я пойду… э… прибираться на кухне. Увидимся в шесть за ужином?
– Конечно, – ответила я и, развернувшись, побежала вверх по лестнице.
Когда я преодолела половину пути, мама позвала:
– Иззи?
– Да?
– Я… у тебя хорошо получается, – с запинкой проговорила она. – Выбитое плечо сюда не относится.
Конечно, мама не сказала вслух: «О, Иззи, я так тобой горжусь, и я ошиблась, поручив тебе такое неудачное задание».
Но я его выполню.
Я в недоумении села прямо. Я двигалась, над головой щебетали птицы, а в воздухе стоял такой густой аромат цветов, что слегка кружилась голова. Темно-зеленая вода искрилась на солнце. Когда я подняла руку, чтобы заслониться от этого блеска, снова обнаружила на пальцах тонну колец, которых никогда у меня не было.
Я со стоном откинулась на шелковые подушки.
– Почему мы в лодке?
С противоположного конца маленькой гребной лодки мне улыбался Торин, налегая длинными руками на весла.
– Подумал, что перемена декораций пойдет на пользу.
– Знаешь, что пойдет на пользу? Если ты перестанешь вторгаться в мои сны с этими… – Я взмахнула рукой. – Не знаю, как назвать.
– Это прогулка, Изольда. И весьма приятная к тому же.
Ужасно противно, но возразить нечего. Солнце ласково грело лицо, и было нечто бесспорно приятное в том, чтобы плыть по реке, поросшей по берегам цветочными кустами и плакучими ивами.
– Где мы? – спросила я. – В каком-то известном тебе месте?
Торин бросил весла и откинулся на сиденье, закрыв глаза и подставив лицо солнцу.
– Ты знаешь ответ.
– Освобожу тебя и узнаю, – пробормотала я.
Он кивнул, отвечая:
– Совершенно верно.
– Поскольку этого не произойдет, есть еще какая-то причина, по которой ты решил, что мы должны спуститься вниз по реке на лодке?
– Ты скрежетала зубами во сне. Это раздражало и беспокоило, поэтому я подумал, что прогулка пойдет тебе на пользу.
– Во-первых, не смей наблюдать за мной, когда я сплю, а во-вторых…
– О, тише, – без особого пыла прервал меня Торин. – Неужели ты не можешь просто полежать на подушках, наслаждаясь этим дивным летним днем?
– Сейчас февраль, и я уже лежу, – напомнила я колдуну.
– Во внешнем мире, – уточнил он. – Но здесь может быть все, что нам угодно.
Опасное направление мыслей. Торин – мастер в подобных делах: предложить мечтания, желания и идеальные дни. Но все это было нереальным и небесплатным.
И тем не менее здорово почувствовать тепло и подремать на солнышке, не переживая из-за Финли, мамы, привидений и – я передернулась – школы.
Опираясь о борт лодки, я опустила пальцы в прохладную воду. Мне понадобилось несколько секунд для осознания, что я не вижу своего отражения. Выпрямившись, я посмотрела, прищурившись, на Торина.
– Понимаю, что зеркал у тебя не бывает, но даже вода не дает отражения?
– Мои правила, – легко откликнулся он.
Какое-то движение на дальнем берегу привлекло мое внимание, и, подняв голову, я увидела женщину, шедшую вдоль берега. На ней было тяжелое платье из пурпурной парчи, иссиня-черные волосы поблескивали на солнце.
– Кто это?
С недоуменным возгласом Торин повернул голову и рассердился, увидев даму.
– Что она здесь делает?
Едва заметное движение ладонью, и женщина пропала, но Торин все не мог успокоиться.
– Странно. Я не приглашал сюда Ровену. – Он прищурился на меня. – А ты?
– Так как я даже не знаю, кто такая Ровена, то нет, не приглашала.
Колдун посмотрел на то место, где она находилась.
– Ровена была членом… – Он осекся, убирая упавшие на глаза волосы. – Не важно.
Я сидела и ждала, когда он что-нибудь добавит, но колдун просто закрыт глаза, подняв к солнцу лицо. Я мало знала о его жизни до зеркала и иногда думала, что, может, это и к лучшему. Странно было думать о Торине как о нормальном человеке – более того, нормальном парне, – бродившем по миру.
Мы долго молчали, и я, видимо, задремала. Возможно ли это вообще – спать во сне? С Торином, который знал? И все равно я вздрогнула, когда он вдруг сказал:
– Тебе следует просто быть собой.
– Что?
– Ты боишься, что не понравишься ребятам. Из-за этого ты и скрипела во сне зубами. Все думаешь, как заставить их полюбить себя, как проникнуть в их маленькую группу.
Он поднял голову, внимательно глядя на меня.
– Но ты как личность прекрасна и ты им понравишься, если будешь просто… вот такой.
Я пошевелилась, разглаживая воображаемые морщинки на своей тяжелой юбке.
– Значит, это твой ценный совет? Быть собой?
Торин усмехнулся, обнажив кривоватые, но очень белые зубы.
– Совершенно верно. Будь собой. Будь Изольдой Брэнник, и им ничего не останется, как обожать тебя.
Он взял мою руку и запечатлел на ней поцелуй.
Я была настолько поражена, что никак не отреагировала, даже не убрала руку.
Когда Торин поднял голову, глаза у него были ярко-зеленые, почти как вода, по которой мы плыли.
– А теперь проснись, – прошептал он.
Я проснулась почти моментально, с сосущим чувством в желудке. На часах оставалось три минуты до звонка будильника, бледно-серый свет просачивался из-за краев штор.
Я немедленно посмотрела на зеркало, но Торина и след простыл. И хорошо, учитывая, насколько странно я себя чувствовала. Что же это такое было? Взять за руку, как в предпоследнем сне, – это одно, но целование рук, цитирую Майю, – совсем другой переплет.
Все еще взволнованная, я вылезла из-под одеяла и пошла вниз.
Мама уже уехала. На сей раз стол от разносолов не ломился. Только приклеенная на холодильник записка напоминала, что там есть замороженные вафли. Я положила парочку в тостер, затем вернулась наверх и приняла самый горячий, какой могла выдержать, душ. Стоя под потоком кипятка, я вспоминала недавний сон. Не целование рук – об этом я точно не хотела думать, – а предшествующие слова.
Будь собой, сказал Торин. И конечно, вчерашний день был, возможно, совсем далек от идеала – ха! невольный каламбур, – но я хотя бы подружилась с Роми. Вроде бы. Так что теперь мне нужно только заговорить с ней о клубе охотников за привидениями и понять, знает ли она что-нибудь о нападении на учителя-естественника.
