Я взяла подругу за руку и повела вниз по лестнице.
– Да пообщайся ты уже с ним.
Она испуганно распахнула глаза.
– Не могу. Ты же сама видела. И так каждый раз: стоит мне с ним заговорить, голос срывается и я пищу, как Мензурка[8].
Я запрокинула голову и взвыла от хохота, как чокнутая гиена.
– И правда похоже: вылитый Мензурка!
– А я о чем, – вздохнула Джо Энн. – Он, наверно, думает, что я вообще не умею разговаривать.
– Да ну прям. – Я бы и рада была приободрить подругу, посоветовать ей что-нибудь путное, но в делах любовных от меня было мало толку, учитывая, что самые горячие объятия с представителем противоположного пола у меня случились вчера у стены в проулке.
Едва я подумала про Рена, как меня охватила злость и… какое-то другое, смутное чувство. Даже не подберу слов, чтобы его описать. Сердце екнуло, и от этого мне захотелось никогда больше не вспоминать о Рене.
Я так разозлилась на саму себя, что пропустила половину из того, что говорила Джо Энн, да и ей уже надо было бежать на следующее занятие. На прощание она, как обычно, сжала меня в объятиях, как будто мы с ней дружим с детства, я пообещала, что на выходных напишу ей, и мы расстались.
На трамвае я доехала до Французского квартала, а поскольку надо было как-то убить оставшееся до собрания время, направилась в «Магазин тетушки Салли» за коробкой пралине для Диня. Ему, конечно, лишний сахар в организме вовсе ни к чему, но я знала, что брауни обрадуется конфетам.
Засунув коробку в рюкзак, я пошла вниз по Декатур-стрит. Стоял ранний вечер пятницы, и улицы кипели народом. Вечером обычно не протолкнуться, и повсюду эльфы. Обидно, что мне сегодня нельзя работать, тем более что я могу заниматься этим без вреда для здоровья.
В «Гадской маме» было довольно оживленно. Проходя мимо, я заглянула внутрь: за прилавком стоял Джером. Вид у него был хмурый, точно у старика, который сидит на крылечке и наблюдает, как его лужайку топчет детвора. Джером уже лет десять не работал в Ордене и в продавцы совсем не годился.
Он совершенно не умел ладить с людьми.
Я улыбнулась и помахала ему с улицы.
Джером бросил на меня сердитый взгляд. Тут к нему подошел покупатель и положил на прилавок искусственный череп.
Я вошла в боковую дверь и стала подниматься по лестнице. Миновав пару ступенек, опустила глаза и, к своему облегчению, увидела, что следов крови уже нет. От сердца отлегло.
Добравшись до верхней площадки, я позвонила в звонок, и спустя секунд десять мне открыли. Я ждала, что увижу Харриса, когда вошла, и, наткнувшись на Трента, с трудом удержалась, чтобы не выругаться.
Он скривил губы в улыбке.
– Кого я вижу! Сука бешеная.
Я приподняла бровь.
– Ну, надо же. Придумай что-нибудь новенькое. – Я сделала шаг в сторону, намереваясь его обойти, но парень преградил мне дорогу. Еще чуть-чуть, и терпение у меня лопнет. – Странно, что ты вообще сегодня можешь ходить.
На его щеках вспыхнули красные пятна.
– Странно, что тебя вообще пускают в Орден после всего, что ты им наплела.
Множество резких слов вертелось у меня на языке, и терпение мое было на пределе, но мне вовсе не хотелось срываться и снова бить Трента по яйцам. Нет, надо быть выше этого. Я молча пройду мимо, как взрослая. И буду собой гордиться, что удержалась и не наговорила лишнего.
Я попыталась обойти Трента, но он снова преградил мне путь, еще и схватил за плечо. Рука у него была тяжелая, и он зацепил несколько прядей моих волос. Наши взгляды встретились, и тут я поняла: еще немного – и я не просто врежу ему коленом, а вообще лишу возможности размножаться.
Вдруг на лицо Трента упала тень, он убрал от меня свою лапу и отодвинулся. Наверно, понял по моим глазам, что я ему сейчас яйца оторву.
Но тут раздался знакомый низкий голос:
– Айви, все в порядке?
Я окаменела: догадалась, что Трента отпугнуло вовсе не свирепое выражение моего лица, а Рен. Я хотела обернуться, но не поворачиваться же к Тренту спиной. Неуютно было и оттого, что позади стоит Рен. Я оказалась зажата между говнюком и красавчиком с придурью, который тоже вполне мог оказаться говнюком.
– Лучше не бывает.
– Да я уж вижу, – протянул Рен.
Трент сжал зубы. Лицо его снова пошло пятнами, и я догадалась, что он хочет что-то сказать, но парень лишь коротко кивнул Рену. Полный бред. Неужели тот настолько крут, что внушает уважение. И это при том, что меня Трент знает уже три года? Иногда я ненавижу людей.
– Что-то я сомневаюсь, что все в порядке, – прокомментировал Рен, пока я смотрела в спину удалявшемуся Тренту.
Я понятия не имела, чего ждать от Рена. При взгляде на него у меня снова сжалось сердце, и мне это не очень-то понравилось. И все-таки он был самым красивым из всех смертных, кого мне доводилось видеть, а уж татуировка… Рен был в черной футболке с короткими рукавами, и можно было рассмотреть во всех подробностях узор, который обвивал его выпуклый бицепс и сильное предплечье. Я с трудом оторвала взгляд от рисунка и уставилась на ангельски прекрасное лицо.
До чего же я глупа.
Я посмотрела в яркие зеленые глаза Рена. Он весело улыбался, и до меня дошло, что он ждет моего ответа.
– Что?
Он расплылся в такой широкой улыбке, что показались ямочки на щеках.
– Я лишь хотел сказать, что мне не показалось, будто все в порядке.
Ах вот оно что. Я это как-то пропустила мимо ушей. Надо собраться, что ли.
– С чего ты взял?
Рен переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.
– Вероятно, с того, что этот урод обозвал тебя «бешеной сукой».
– Да и ладно, – отмахнулась я. – Фигня.
– Неужели? – Рен приподнял бровь. – И вовсе это не фигня. Он только что был вон в той комнате, – Рен кивнул на двустворчатую филенчатую деревянную дверь справа, ведущую в комнату, где должно было проходить наше собрание. Туда ушел Трент. – И он много болтал.
У меня душа ушла в пятки.
– О чем?
– О том, что ты видела в среду ночью и что произошло. Причем в комнате было полно народу. – Рен поймал мой взгляд. – И ваш главный там тоже был.
Еле удержавшись, чтобы не скривиться, я изо всех сил постаралась принять невозмутимый вид. Но, кажется, у меня не очень-то получилось, поскольку Рен бросил на меня сочувственный взгляд. Я отвернулась и только крепче сжала лямки рюкзака.
– Не думаю, что разумно так открыто говорить о том, что ты видела, – негромко заметил Рен.
Я выпрямилась. Меня грызла совесть. Разумеется, лучше бы я держала рот на замке и не выкладывала Тренту всю подноготную, ну да уж что было, то было, и нечего меня этим попрекать.
– Спасибо, но я твоего мнения не спрашивала.
Повисла пауза. Наконец Рен со вздохом шагнул ко мне, явно собираясь что-то сказать, но не успел.
Из общего зала вышел Дэвид, и дверь за ним со стуком захлопнулась. Рен обернулся, опустил руки и расставил ноги пошире, точно готов был меня защищать. Я не поняла, в каком Дэвид настроении, поскольку выглядел он как обычно.
То есть был зол как черт.
На всякий случай я приготовилась к худшему. Если Трент все разболтал после того, как Дэвид велел мне молчать, добра не жди, в особенности судя по тому, как Дэвид прищурился, так что темная кожа вокруг его темно-карих глаз пошла морщинами.
Дэвид остановился передо мной, посмотрел на Рена, потом на меня.
– Вообще-то, хорошо, что вы оба тут. – Слова Дэвида сбили меня с толку. Я вздернула подбородок и уставилась ему прямо в глаза. – Тебе не надо идти на собрание.
У меня отвисла челюсть.
– Что?
– Я же велел тебе молчать. – Дэвид впился в меня взглядом. – Ты и того не сделала. Я просил тебя только об одном. И ты меня подвела.
Меня обдало жаром, так что затылок закололо. Не очень-то приятно выслушивать такое от Дэвида, а уж в присутствии посторонних, в особенности Рена, и вовсе хотелось выброситься с балкона. Правда, с моим везением я наверняка приземлилась бы в лужу мочи. Но Дэвид зря меня ругал.
– Я рассказала об этом лишь потому, что Трент и так…
– Не желаю слушать твоих оправданий, – перебил Дэвид. – Какая разница, что там наплел Трент. Ты прекрасно знаешь, что он вечно несет фигню. Тебе вообще не надо было с ним связываться.
Чушь собачья. Но не успела я сообщить об этом Дэвиду, как вмешался Рен.
– Похоже проблема в Тренте, а не в Айви.
Я в изумлении воззрилась на него. Учитывая, что с самой нашей первой встречи я была с ним не очень-то любезна, меньше всего я ожидала, что он вступится за меня.
– Я тебя, кажется, не спрашивал. – Дэвид бросил на Рена раздраженный взгляд.
Рен улыбнулся ему одновременно и дерзко, и самодовольно:
– Ну, я человек посторонний, говорю, что вижу. Если Трент проболтался, при чем тут Айви?
Рен стремительно поднялся в моих глазах.
– Полностью согласна.
– А теперь послушай меня. Вон в ту комнату без кондиционера сейчас набились сорок пять членов Ордена и треплют языками, что твои старухи. Половина настаивает, что Айви рехнулась, а другая половина орет, что по улицам рыщет старейшина. Трент никому бы ничего не сказал, если бы Айви не дала ему по яйцам. В буквальном смысле.
