«Остался последний».
Игнус крикнул, зовя на помощь своих людей, но те были заняты схваткой с гладиаторами-оборотнями. Неважно, было у стражников серебряное оружие или нет, все равно они и в подметки не годились таким бойцам, как Табу и Дрейк. Трупы стражников продолжали валиться один за другим, их гора росла.
Дрю почти готов был предложить Игнусу сдаться, чтобы покончить с этой кровавой резней, но не успел. Игнус низко присел, взмахнул своим длинным хвостом и обхватил им ноги Дрю. Волк повалился на спину, рухнул на трон. Прежде чем Дрю успел вскочить, Игнус уже прыгнул, накрыл Дрю и припечатал его к креслу.
Волк извивался, пытаясь освободиться, но когти Ящерицы глубоко впились ему в руки, удерживая Волка на месте, Дрю щелкнул челюстями у лица рептилии, Ящерица моргнул в ответ и зловеще усмехнулся. Затем жесткая, как камень, голова Игнуса резко опустилась вниз, ударила по лицу Дрю, оглушила его, словно удар молотом. Дрю видел, как раскрылась чудовищная пасть Ящерицы, но был бессилен что-то предпринять.
Еще секунда, и Дрю обволокла тьма, и в этой темноте ему было жарко, душно и сыро. С отвращением Дрю понял, что его голова оказалась в глотке Ящерицы. Он попытался раскрыть свои челюсти, чтобы укусить Ящерицу изнутри, но пасть Игнуса оказалась слишком сильной и тугой для этого.
Дрю почувствовал идущий из желудка Ящерицы запах – кислый, ядовитый, омерзительный. Еще немного, и Ящерице удастся задушить его – если Игнус задумал именно так покончить с Волком, он был очень близок к успеху.
Ноги Дрю скребли рядом с троном, ища щель между плитками пола, за которую можно было зацепиться. И его когти наконец отыскали такую щель. Найдя точку опоры, Дрю изо всех сил рванулся назад, выпрямляя свои ноги. Трон медленно зашатался. Дрю почувствовал, как его голову облизнул язык Ящерицы. Еще один рывок, и каменный трон повалился назад, ударился о стену позади себя, и от этого столкновения резко качнулся вперед, стряхивая с себя Волка и Ящерицу.
Они упали на покрытый решеткой пол – железная решетка вновь заходила ходуном. После падения руки Дрю освободились от захвата Ящерицы, и он немедленно вцепился в торс Игнуса когтями одной руки и пристегнутым к другой руке трезубцем. Ящерица поперхнулся, закашлялся и выплюнул голову Дрю из своей чудовищной глотки. Дрю смахнул с глаз липкую слюну рептилии – как раз вовремя, чтобы увидеть, как каменный трон вновь наклоняется в их сторону, готовый оторваться от своего цоколя.
Волк рванулся в сторону и покатился по гладкому каменному полу, а трон всей своей массой рухнул на Игнуса. Громко захрустели кости, резко зазвенела сорвавшаяся с петель решетка на полу. Ящерица, трон и смятая решетка – все это исчезло в открывшейся в полу дыре, из которой валил желтоватый сернистый туман. Какое-то время слышались удары металла о каменные стены и завывания Игнуса, но вскоре они стихли. Лорд Скории провалился в устроенную им же самим преисподнюю.
Клубы черного дыма поднимались над дворцом лордов-ящериц, огонь полыхал в глубине дома гладиаторов, людуса, а в окружающих арену коридорах продолжался бой – под их сводами звенела сталь, раздавались крики и стоны. На груде мертвых тел важно лежал, пожирая чей-то труп, огромный лев, чувствуя себя так, словно после удачной охоты в саванне.
В лучах солнечного света появился Дрю со своими товарищами. После влажного, пропитанного запахом серы дворца воздух здесь, снаружи, казался особенно сухим и жарким. Дрю почувствовал, что пот на его теле почти моментально высох. Он посмотрел на идущих рядом с ним Табу и Дрейка – они все трое уже приняли человеческое обличье, все были ранены, но большинство ран оказались неопасными.
Верлорды направились прочь от дымящегося дворца, повернувшись спиной к его потрескивающим от жаркого огня изогнутым черно-белым стенам. Значительная часть черепичной кровли обрушилась на арену, похоже, готов был обрушиться и весь Колизей Игнуса. Уцелевшие в последней битве гладиаторы и рабы собрались толпой возле дворцовых ворот на вершине Черной лестницы.
– Друзья, а мы уж боялись, что Печь поглотила вас! – с улыбкой приветствовал их Криг. Рядом с ним стоял Бегемот и еще около сотни бойцов.
– Впервые вижу, как ты улыбаешься, – сказал Дрю, пожимая руку лорду-носорогу. Их рукопожатие было теплым и искренним. Дрю посмотрел на Бегемота, с уважением кивнул ему.
– Спасибо. Без тебя у нас ничего не получилось бы.
– У нас ничего не получилось бы без помощи многих и многих людей, – ответил Бегемот. Он отступил в сторону, и из толпы вышли трое.
Шах обнимала за талию Гриффина, устало привалившегося к ее плечу. Только сейчас Дрю увидел, как они похожи друг на друга – одинаковая форма носа, скул, одинаковый разрез глаз.
– Твой дед? – спросил он.
– Отец, – поправила его Шах.
Дрю был поражен, на вид старик казался лет на шестьдесят старше своей дочери. Можно было лишь догадываться, чего стоило тренеру жить долгие годы под пятой Игнуса.
– Ты сильно рисковала, отпирая ворота в доме гладиаторов, Шах. Если бы Игнус или Кесслар обнаружили, что ты помогаешь нам, они могли тебя убить.
– Удивительно, как поступки одного человека могут побуждать к действию других людей, Дрю из Дайрвуда, – сказала Шах и улыбнулась, глядя на стоящих рядом гладиаторов. Один из них вышел вперед, посмотрел на Дрю своим единственным глазом.
– Пойдем, Волк, – сказал Джоджо. – Нам нужно вернуть тебя домой, в Лиссию.
Его могли и вовсе не заметить, если бы не соколиное зрение юнги Каспера, сидевшего в «вороньем гнезде» на грот-мачте «Мальстрема». Граф Вега раздвинул свою подзорную трубу, чтобы лучше рассмотреть остров – скопление белых, как мел, голых скал, поднятых могучей силой природы со дна серых и таких же пустынных вод. Остров был ничем не примечателен и со стороны напоминал груду обглоданных и выбеленных солнцем костей какого-то давно умершего левиафана, плывущего по холодному Штормовому морю.
– Земля-то это, конечно, земля, – пробубнил себе под нос Вега, – но жизнь здесь бьет ключом не сильнее, чем на виселице.
– Не можем ли мы остановиться здесь, хотя бы ненадолго? – спросил барон Гектор.
Вега удивленно посмотрел на лорда-кабана и любезно ответил:
– А за каким чертом, хотелось бы знать?
– Это для вас и вашего экипажа океан – дом родной, но вы забываете, Вега, что я сам, и Манфред, и наши леди – «сухопутные крысы», как ласково называют нас ваши матросы, – улыбнулся Гектор. – Мы соскучились по суше, по твердой земле, которая не качается под ногами.
Вега потер свой подбородок и спросил, переводя взгляд на Манфреда:
– Вы тоже соскучились по земле, герцог?
– Если честно, то я предпочел бы плыть вперед не останавливаясь до тех пор, пока «Мальстрем» не достигнет материка, – ответил Манфред, по-птичьи с клонив свою голову набок. – Мне не хочется ни одной лишней минуты оставаться в этих проклятых водах. Кроме того, если мы задержимся здесь, у Гуля и Слоты появится больше шансов настичь нас.
Гектор повернулся к лорду-оленю и поднял свои обтянутые перчатками руки, желая урезонить герцога.
– Но Вега сам говорил о том, что нам необходимо проложить новый курс, предварительно уточнив наши координаты. Где это лучше всего сделать, как не на клочке твердой земли? И не беспокойтесь о наших врагах, любому, кто рискнет погрузиться вслед за нами в тот зеленый туман, придется немало потрудиться, чтобы выбраться из него с этой стороны, и очень мало шансов на то, что это произойдет где-то рядом с нами. Кроме того, подумайте о королеве Амелии и леди Бетвин. Доставьте им удовольствие, эта остановка, пусть даже короткая, порадует их и поможет забыть о пережитых опасностях.
Герцог покосился через плечо, словно опасаясь, что сзади в любой момент может появиться королева. Потер рукой свой выступающий вперед подбородок.
– Возможно, в словах Гектора есть резон.
– Конечно, есть, – улыбнулся Гектор и хлопнул в ладоши. – Итак, решено. Остановимся на этом островке, чтобы отдохнуть и подышать свежим воздухом. Какой от этого может приключиться вред?
В дверь каюты Гектора постучали, и он поспешно накинул одеялом лежащую у него на койке дорожную сумку.
– Войдите.
Дверь скрипнула, и в низкий дверной проем вошел, пригибая голову, Ринглин.
– Закрой за собой дверь, – сказал Гектор, подождал, пока Ринглин исполнит его приказание, и только после этого вновь откинул одеяло. Похожий на разбойника телохранитель лорда-кабана посмотрел через плечо магистра на то, как тот укладывает свою сумку. Сняв с рук перчатки, Гектор перекатывал по жесткому матрасу баночки и склянки, они звякали, ударяясь друг о друга, а магистр тем временем быстро и сноровисто отбирал одни из них и отодвигал в сторону другие. На кровати был также узкий ящик из красного дерева, внутри которого хранилась стрела с серебряным наконечником – ее еще в Хайклиффе поручил хранить Гектору покойный лорд-протектор Берган. Пальцы магистра дрогнули и замерли, коснувшись свечи из черного воска, затем подхватили ее и тоже спрятали в сумку.
