– Будешь заниматься. Со мной. Здесь. Каждую ночь. – Дядя Джек взмахнул мечом, так что острие коснулось обоих моих клинков, и они задрожали в руках. Пришлось сжать их покрепче, чтобы не выронить на мостовую. Не этого ли он добивался? – Дай им имя. Быстро.
Мои ладони еще горели.
– Кому дать имя?
– Мечам. Охотник на троллей должен дать мечам имя, прежде чем прольет первую кровь.
Я тупо уставился на меч и саблю.
– Давай, – вскипел Джек. – Нульхаллеры уже собираются…
– Я…
– Дай имя, которое имеет для тебя значение! Просто произнеси его. Что первым придет в голову, то и правильно.
– Клэр, – выпалил я, подняв меч.
Таб покосился на меня с ухмылкой.
– Клэр? – повторил он.
Я понадеялся, что в темноте нельзя разглядеть, как вспыхнули мои щеки.
– Клэр… Клинок Клэр.
Таб прикрыл усмешку рукой.
– Как скажешь, чувак.
– Быстрее, – поторопил Джек. – Саблю.
– Э-э-э… – я уставился на острый, местами выщербленный металл. Матовая поверхность ни о чем мне не говорила. Я повернулся к Табу: – Как там звали твою кошку?
– Кошку? У меня их шестьдесят или семь десят.
– Ту кошку! Ну ту, которой я нравлюсь.
– Ах да. Кошка номер шесть.
Сойдет. Я поднял саблю и осклабился в отчаянии.
– Кошка номер шесть! – выкрикнул я.
Джек посмотрел на меня. Даже сквозь доспехи я почувствовал холод его разочарования. За спиной услышал приглушенное хихиканье Таба и бормотание Моргунчика. Даже плечи АРРРХ!!! дернулись как будто от смеха. Я стиснул рукоятки Клинка Клэр и Кошки № 6 и посмотрел на дядю Джека.
– А как зовут твои? Если ты такой умелый в придумывании имен неодушевленным предметам.
Моргунчик и АРРРХ!!! замолчали. Таб тоже почувствовал перемену в настроении и подавил смех. Даже машины на мосту, казалось, ощутили важность этого мгновения – довольно долгое время наверху никто не проезжал. Джек посмотрел на меч в своей правой руке. Через некоторое время он закинул руку за спину и вытащил короткий клинок. Он держал оба меча с нежностью, словно это было не оружие, а памятник погибшим.
Он кивнул на длинный меч:
– Могучий Виктор.
Потом поднял ятаган:
– Доктор Икс.
Мы нутром почувствовали, какое значение эти имена имеют для Джека.
Он передернул плечами, чтобы прервать размышления. Выпрямился, звякнули обернутые вокруг ног велосипедные цепи. Джек поднял оба клинка, один выше, другой ниже, в позицию готовности к атаке, литые грузовики на его груди завращали колесами, а тетрадные спирали вокруг бицепсов щелкнули как колючая проволока.
– Будь внимателен, – сказал он. – Все случится быстро.
Он не шутил. В следующие десять минут он взмахивал мечами, наносил удары, парировал, делал ложные выпады и пронзал с потрясающим проворством и ловкостью. Доктор Икс не успевал закончить один завораживающий удар, как Могучий Виктор рассекал воздух в следующем. Неистовые уроки: позиция для атаки и для защиты, позиции ног для продвижения и отступления, техника нападения на более высокого и на более низкого противника, изменение темпа сражения, чтобы разъярить врага, комбинация из обоих мечей, чтобы перенаправить удар, драка один на один и против группы, скорость против грубой силы, захват обеими руками или одной.
Каждый прием, происходящий из средневековых школ фехтования, имел собственное название, и Джек выкрикивал их: «клык кабана», «ботта-секрета», «двойной роунд», «дурхфюрен», «ложный клинок», «имброката», «поцелуй-в-пуговицу», «удар мимоходом», «скандиальо», «вольт». Потом он добавил несколько приемов из школы Джека Старджеса – эффектные движения с подходящими для тринадцатилетнего подростка названиями: «Пьяная курица», «Бла-бла-бла», «Сюрприз синих джинсов», «Придурок получает по роже» и его главное изобретение – «Рывок на корму».
Предполагалось, что я должен запомнить этот хаотичный набор.
И раз я повторяю вам названия один за другим, значит, и правда запомнил.
Я на это не рассчитывал. Раз я не могу запомнить банальные знания, которые вбивает в меня миссис Пинктон, не могу приобрести минимальные способности к спорту, каких требует тренер Лоуренс, то как же овладею их комбинацией, как же мне это удастся под нажимом вернувшегося из мертвых громилы-дяди, двух кошмарных троллей и в предвкушении охоты на существо по имени Нульхаллер? Но все же я ощутил, как информация заполняет никогда доселе не используемые ячейки мозга, словно они всю жизнь этого ждали и жадно поглощали нужные сведения.
АРРРХ!!! понюхала воздух. Оранжевые глаза сверкнули, она вонзила концы рогов в изнанку моста. На шерсти образовались серые островки цементной крошки. Джек понял и потянулся к астролябии. Но АРРРХ!!! уже выскочила из-под моста, задрав кверху нос, слюна тянулась за ней двухметровыми полосами. Джек махнул рукой Моргунчику. Щупальца тут же обвились вокруг наших с Табом плеч.
– Ты можешь лишиться мужества, когда столкновение будет близко. Но не беспокойтесь, мои крошки. Судьба не позволит сразить тролля, подобного мне, на таком непримечательном поле битвы. Не раньше, чем исполнится моя заветная мечта. Я говорю, разумеется, о своей незавершенной исторической диссертации.
Этого было недостаточно, чтобы меня успокоить. Я показал на АРРРХ!!!:
– А какова ее заветная мечта?
– Вылечить зубы, – без колебаний ответил Моргунчик.
АРРРХ!!! повернулась, обнажив гнилые зубы, и быстро оставила нас далеко позади. Мы покинули бархатную темноту под мостом и вступили в угрожающую прохладу осеннего вечера. АРРРХ!!! избегала уличных фонарей и бежала рысью на всех четырех лапах, держась под пологом растущих вдоль улицы деревьев. Я последним промчался мимо Джека, который прятал мечи в ножны, чтобы бежать в арьергарде.
Он протянул руку, схватив мою.
– Не волнуйся, – сказал он низким скрежещущим голосом. – Тебе это понравится.
Звучало совсем не как обещание. Скорее как проклятье.
22
Теперь пригородный квартал выглядел таким беззащитным. Дома с хлипкими стенами вместо прочного камня, смехотворные заборчики, чтобы лишь обозначить владения, разукрашенные почтовые ящики и цветочные клумбы взывали к разрушению. Каждый идентичный ряд домов выглядел как шеренга яиц, ожидающих, когда их раздавят.
Мы залегли на локтях в кустах на заднем дворе. АРРРХ!!! спряталась по-другому, вытянувшись, чтобы ее могли принять за дерево. Метрах в пятнадцати стоял выкрашенный в бледно-розовый цвет дом, и я напрягся, ожидая увидеть следы троллей на цветочной клумбе, разбросанные садовые инструменты, раскачивающиеся качели у крыльца, кольца садовых шлангов.
– Там, – сказал Джек. – Там. Там. Там. Там.
Мне понадобилось несколько минут, прежде чем я разглядел Нульхаллеров. Их грязная серая шерсть сливалась с тенью, размером они оказались с обезьян, руки и ноги как макаронины, несоразмерные тучным телам. Их глаза были большими и совершенно черными, носы – темными и сопливыми. Больше всего привлекали внимание рты – такие широкие, что уголки исчезали где-то на затылке. Когда они крались вперед, головы подпрыгивали вверх-вниз, как крышки мусорных баков.
– Черт подери, – прошептал Джек. – Там есть шестой.
– А что, он самый страшный? – спросил я.
– Нульхаллеры – гнусные кретины, – отозвался Моргунчик, – и обычно передвигаются по пятеро.
И в самом деле – в поле зрения закачались еще четверо жирных и длинноногих созданий, и вот уже хихикающих и сопящих Нульхаллеров стало десять. Восемь показывали на окно второго этажа, хотя я не мог представить, как столь толстые существа смогут покорить стену. Тем временем оставшиеся царапали на стене дома чем-то похожим на красный мел. Они нарисовали круг, а в этом кругу – перевернутую звезду. Я опознал символ сатаны, так любимый металлистами из школы.
– Нульхаллеры – сатанисты? – прошептал я.
– Не будь идиотом, – обругал меня Моргунчик. – Они же ирландцы. А это значит, что Нульхаллеры – такой неорганизованный сброд, что их привлекает всякий порядок. Потому они и передвигаются по пятеро, потому и рисуют символы, обладающие идеальной симметрией. Лишь по случайности они обнаружили, что этот символ вселяет страх в сердца взрослых жителей пригорода, которые станут винить в нападениях на людей нечистую силу. Просто гениальное прикрытие, должен признать.
Нульхаллеры стали переговариваться, что означало готовность действовать. Все десять сомкнулись в круг, дрожа от предвкушения, разинув рты и обнажив редкие квадратные зубы, похожие на куски гранита.
– Повезло же вам, – произнес Моргунчик. – Будете свидетелями, возможно, самого отвратительного ритуала в царстве троллей.
Скорченные Нульхаллеры начали трястись и раскачиваться. Из разинутых ртов потекла густая слюна, а за ней бурая маслянистая жидкость. Из каждого открытого рта начал вздуваться полупрозрачный пузырь, и тела издали целую симфонию хриплых звуков. Пузыри были размером почти с самого Нульхаллера, набитые мягкими предметами различной формы и цветов. Пузыри выплеснулись изо ртов Нульхаллеров и с хлюпаньем шлепнулись на траву, подрагивая и пульсируя.
