– Старая кровь – не проблема, сэр, – сказала Салли. – Она тут тоже есть. Но…
– Они перенесли труп в отдельное помещение, – быстро перебил Моркоу. – Погребальные ритуалы довольно сложны.
«Ритуалы? – прорычал внутренний волк. – Да, детка, они хотят жить как дома».
Вурмы расползались, целенаправленно перемещаясь по стене.
Ангва присела, чтобы нос оказался ближе к полу. «Чую гномов. Много гномов. Троллей почуять трудно, особенно под землей. Кровь на дубине… как цветок. И гномий запах… но он тут повсюду. Я чую… погодите-ка, что-то знакомое…»
От пола пахло в основном илом и глиной. Выделялись следы Моркоу – и ее следы. Пахло гномами. Ангва по-прежнему различала запах их тревоги. Здесь они и нашли труп? Но один клочок пола чем-то отличался. Грязь была плотно утоптана, но по-прежнему пахла как глина с Песчаниковой улицы. Кто живет на Песчаниковой улице? Большинство городских троллей.
Улика.
Ангва улыбнулась в отступающих сумерках. Как всегда говорил мистер Ваймс, проблема с уликами в том, что их очень легко подделать. Можно принести в кармане чертову прорву улик.
Темнота рассеивалась, становилось все светлее. Ангва подняла голову.
На стене, в том месте, где ее коснулся Моркоу, сиял огромный яркий знак. Моркоу провел по ней куском мясного пирога, догадалась Ангва. Вурмы сползлись к еде…
Пламен вернулся, за ним следовал Мудрошлем.
Он успел сказать:
– Эту дверь можно открыть, но, к сожалению, мы…
И замолчал.
Вурмы ликовали. По своим зеленовато-белым стандартам, они сияли просто ослепительно. За спиной Моркоу светился круг, перечеркнутый двумя диагональными линиями. Оба гнома смотрели на него словно громом пораженные.
– Ну, давайте посмотрим, – сказал Моркоу, как будто ничего не замечая.
– Мы, к сожалению… вода… вода… дверь не вполне водонепроницаема… та, другая дверь… из-за тролля туннель залило… – забормотал Пламен, не сводя глаз с сияющего знака.
– Но вы же сказали, что мы, по крайней мере, можем войти? – вежливо уточнил Моркоу, указывая на запечатанную дверь.
– Э… да. Да. Конечно.
Мудрошлем заспешил к двери и извлек ключ. Колесо легко повернулось. Ангва с особой остротой заметила, как блестели и вздувались мускулы на обнаженных предплечьях Моркоу, когда тот отворил железную дверь.
О нет, нет, только не сейчас. Она рассчитывала как минимум еще на один день! Это все из-за вампирши, вот что. Из-за вампирши, которая стоит тут с невинным видом. Некоторые части тела буквально требовали, чтобы Ангва стала волком, здесь и сейчас, чтобы она защищалась…
За дверью оказался зал с колоннами, сырой и недостроенный. На потолке копошились вурмы, но пол был мокрый и хлюпал под ногами.
Ангва разглядела одну дверь в дальнем конце помещения – и другую на противоположной стене.
– Мы вывозим отвал на пустырь, – сказал Пламен. – Э… мы полагаем, что тролль прошел именно здесь. Непростительная халатность.
Он по-прежнему был встревожен.
– И тролля не заметили? – спросил Моркоу, поддевая башмаком грязь.
– Нет. Здесь работы закончены. Рабочие находились в другом месте, они спешили как могли… Мы полагаем, что граг зашел сюда в поисках уединения. Умереть от руки какой-то дряни!..
– Троллю повезло, правда? – резко спросила Ангва. – Он чисто случайно забрел сюда и сразу повстречал Бедролома.
Башмак Моркоу наткнулся на что-то металлическое. Капитан расшвырял грязь и спросил:
– Вы проложили рельсы? Должно быть, отсюда вывозят уйму земли, сэр.
– Лучше катить, чем тащить, – ответит Пламен. – А теперь я…
– Погодите-ка. Что это такое?
Моркоу сидел на корточках и указывал на что-то светлое.
– Кажется, обломок кости. На веревке.
– Здесь множество старых костей, – сказал Пламен. – А теперь…
Череп с чавканьем вылез из грязи и ухмыльнулся стражникам в тусклом свете.
– Он не такой уж старый, сэр, – заметил Моркоу.
Ангве хватило одного вдоха.
– Овечий череп, – сказала она. – Примерно трехмесячной давности.
«Еще одна улика, – добавила она мысленно. – Как это приятно и удобно, что мы его нашли».
– Вероятно, череп уронил тролль, – сказал Моркоу.
– Тролль? – Пламен попятился.
Ангва не ожидала такой реакции. Пламен давно нервничал, но теперь под многочисленными слоями одежд бурлила настоящая паника.
– Вы ведь сказали, что тролль напал на грага, не так ли? – уточнил Моркоу.
– Но мы никогда… мы раньше не видели этот череп! Почему мы его не нашли? Неужели тролль вернулся?
– Все двери заперты, сэр, – терпеливо сказал Моркоу. – Ведь так?
– Значит, мы заперли тролля вместе с собой?!
Пламен почти кричал.
– О, вы бы его непременно заметили, сэр, – сказал Моркоу. – Тролля трудно не заметить.
– Я должен позвать стражу! – Пламен попятился к единственной открытой двери. – Он может быть где угодно!
– Тогда, возможно, вы направляетесь прямо ему навстречу, сэр, – заметила Ангва.
Пламен на мгновение замер, потом всхлипнул и бегом бросился в темноту. Мудрошлем последовал за ним.
– И что это было? – с недоброй улыбкой спросила Ангва. – Что ты сказал по-гномьи? «Ты знаешь, что во всемирном братстве гномов я – гном?»
– Э… «с абсолютной уверенностью я заявляю, что ты меня знаешь. Я соблюдаю ритуалы гномов. Кто/что я? Я говорю от лица братства», – осторожно произнесла Салли.
– Отлично, младший констебль! – воскликнул Моркоу. – Превосходный перевод!
– Однажды ты укусила ученого? – поинтересовалась Ангва.
– У меня Черная ленточка, сержант, – кротко ответила Салли. – И врожденная склонность к иностранным языкам. Пока мы одни, капитан, можно кое-что сказать?
– Разумеется, – ответил Моркоу, пытаясь повернуть колесо на запертой двери.
– По-моему, здесь много странного, сэр. Например, то, как Пламен отреагировал на этот череп. И с чего он взял, что тролль спустя столько времени по-прежнему здесь?
– Тролль, попавший в гномью шахту, способен причинить массу вреда, прежде чем его остановят, – сказал Моркоу.
– Пламен не ожидал обнаружить череп, сэр, – настаивала Салли. – Я слышала, как у него заколотилось сердце. Он испугался. И… еще кое-что, сэр. Поблизости много городских гномов. Десятки. Я слышу. И шесть грагов. Их сердца бьются очень медленно. Есть и другие гномы. Какие-то странные. Их меньше. Может быть, десятеро.
– Очень полезные сведения, младший констебль, большое спасибо.
– Да, я прямо не знаю, как мы до сих пор без тебя обходились, – сказала Ангва и быстро перешла в другую часть сырой комнаты, чтобы никто не видел ее лица.
Она нуждалась в свежем воздухе, а здесь царила липкая, всепроникающая, застоявшаяся вонь. Сознание так и вопило. Лига воздержания? «Больше ни капли»? Казалось бы – кто хоть на минуту способен в это поверить? Но люди ловятся на удочку, потому что вампиры чертовски обаятельные. Ну разумеется. Такова вампирья натура. Единственный способ сделать так, чтобы гость остался на ночь в старом замке! Каждый дурак знает, что леопард не меняет своих полосок. Но нет, носи дурацкую черную ленточку и пой «Губы, покрытые пятнами крови, моих не коснутся вовеки…» – и окружающие купятся. Кто такие вервольфы? Просто чудовища. Плевать, что для тебя жизнь – ежедневная борьба с внутренним волком. Плевать, что ты усилием воли заставляешь себя проходить мимо фонарных столбов, плевать, что при каждой мелкой ссоре ты подавляешь желание покончить с оппонентом раз и навсегда одним укусом. Потому что любому известно: существо, представляющее собой помесь волка и человека, – это почти собака. От вервольфа ожидают примерного поведения. Внутренний голос вопил, что она неправа, что виноваты ПЛС и присутствие вампира, но теперь, когда запахи вокруг стали такими сильными, что буквально обрели осязаемость, Ангва не желала прислушиваться ни к каким голосам. Ей хотелось нюхать мир, она буквально жила носом. В конце концов, именно поэтому она и оказалась в Страже. Благодаря своему носу.
Новый запах, новый запах…
Резкий серо-синий запах лишайника, коричневые и лиловые тона гнилых отбросов, оттенки дерева и кожи… даже в волчьем обличье она никогда еще не смаковала воздух с таким профессионализмом. Мощно пахло сыростью и гномами, но в воздухе реяли легкие нотки, похожие на звуки флейты-пикколо в реквиеме, и сливались в единое целое…
– Тролль, – прохрипела Ангва. – Тролль! Тролль с черепами на поясе и с дредами из лишайника. На «Сползе» или на чем-то похожем. Тролль! – Ангва почти лаяла, стоя у задней двери. – Откройте дверь! Сюда!
Она почти не нуждалась в глазах. Там, на железном листе, кто-то углем нарисовал кружок, пересеченный двумя диагональными линиями.
Моркоу мгновенно оказался рядом. По крайней мере, у него хватило такта удержаться от вопроса: «Ты уверена?» Он покрутил большое колесо. Дверь была заперта.
