Когда его чувства задевали, Торин начинал выражаться чересчур цветисто, и я села прямо, придвинувшись поближе к зеркалу.
– Прости, – искренне сказала я. – Просто… Постой, ты воскрешал мертвых?
– Я этого не говорю, – ответил Торин, но взглядом со мной не встретился. – Я просто объясняю, что если есть призрак, на которого не действует соль, то есть и ведьма, которая практикует серьезную темную магию.
Покусывая нижнюю губу, я думала о Дексе. Он был там в тот вечер, когда я пыталась запереть Мэри в ее могиле, и у меня ничего не вышло.
– Выражение твоего лица говорит о том, что у тебя зарождаются сомнения морального характера, – заметил Торин.
– Да, я вот-вот стану морально неустойчивой. Торин, ты помнишь тот день, когда предложил заглянуть в зеркало Декса?
– Помню, – сощурился он.
– А помнишь, что я отказалась?
– А как же.
– Беру эти слова обратно.
Я понимала, что это ужасно. Кто бы ни был Деке, он стал моим другом, и я совершенно очевидно поступала плохо, используя свое магическое зеркало для шпионажа за ним. Но страдали люди, поэтому сейчас я не могла позволить себе быть хорошим человеком. И где-то в глубине души я, должно быть, знала, что это случится. А иначе зачем разглядывала номер на почтовом ящике, когда вчера вечером Декс провез меня мимо своего дома?
Я дала Торину адрес, убедив себя, что это единственный выход. Быть Брэнник значит принимать трудные решения. Мама как-то сказала: это означает выбирать правильное, а не то, чего хотят наши сердца. Я подумала, она говорит о моем отце, но не осмелилась спросить.
Тем не менее, когда Торин церемонно поклонился и исчез, мне пришлось подавить острое желание позвать его назад и сказать, что все отменяется. Было уже поздно.
Я со вздохом вернулась к своему ноуту, надеясь, что проблемы Эвертона и Лесли смогут отвлечь от моих собственных. Не прошло и пяти минут, как в дверь тихо постучали. Даже зная, что Торин давно удалился, я кинула взгляд на зеркало, прежде чем крикнуть:
– Входи!
Мама открыла дверь и прислонилась к косяку.
– Сегодня в школе произошла автомобильная катастрофа, – без всякого вступления произнесла она. – С тобой это как-то связано?
– Например?
Мама подумала.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Я посмотрела в зеркало.
– Нет, – ответила я наконец. – Ничего такого.
Она глубоко вдохнула через нос, но в итоге просто кивнула:
– Хорошо. Что-нибудь еще стало известно о том мальчике?
На этот раз я постаралась отвести глаза от зеркала.
– Он пригласил меня к себе, чтобы познакомить со своей бабушкой. Я решила воспользоваться его приглашением, посмотрим, не даст ли это каких-то зацепок.
– Хорошая идея, – коротко кивнула мама. – Ты сделала домашнее задание?
– Да.
У нас образовалась куча свободного времени, пока не увезли автомобиль и поврежденный автобус, и я записала ответы на оставшиеся вопросы по «Макбету», а также несколько первых абзацев своего эссе. Декс и Роми, по счастью, помирились. Когда наконец прибыл новый автобус, они снова шутили и пикировались.
– Ладно, – медленно проговорила мама. Когда я посмотрела на нее, она все еще стояла в дверях. – Я подумала, может, съездим сегодня куда-нибудь поужинать?
– А в этом городе есть рестораны? – спросила я. – В смысле, кроме «Малочной каралевы»?
Ее фырканье было очень похоже на смешок.
– Я сегодня проезжала мимо этого заведения. У меня нет доверия к тем, кто так коверкает английский язык.
– По-моему, я видела китайский ресторанчик рядом с «Уолмартом», – заметила я. – Я бы не отказалась от их лапши.
– Значит, китайский, – решила мама, отталкиваясь от косяка. – Жду тебя внизу в десять.
В машине по дороге в ресторан мы молчали, но это не тяготило. Мы не обсуждали задание и за ужином. Говорили о школе, и я рассказала о Роми и КИС и об одной статье, которую прочла в автобусе: «Двадцать способов применения фена для волос, которые даже не приходили тебе в голову!» Мама говорила мало, но слушала, и я решила, что и то хорошо.
Когда счет был оплачен, я решила, что мы поедем домой. Мне не терпелось узнать, вернулся ли Торин. Но мама, включив двигатель, предложила:
– Может, немного покатаемся?
– Э… конечно.
Если наша поездка в ресторан была приятной, то эта… странной. Когда я включила радио, мама немедленно его выключила. И все время наклонялась над рулем и всматривалась в темноту, вертя головой, словно к чему-то прислушивалась.
Но только когда она остановилась перед домом и выключила мотор, я наконец поняла, что происходит.
– Работа?
Она пожала плечами:
– Возможно. На днях я завтракала в кафе-вафельной, и два парня там показались мне подозрительными, поэтому…
Я закатила глаза.
– Мама, в вафельной все подозрительные. Поэтому они туда и ходят. Чтобы… быть подозрительными. И едят вафли. Подозрительно.
Мама откинулась на сиденье.
– Просто я… мне нужно было хоть что-то сделать.
– Что-то помимо твоих исследований? – спросила я, и мама вздохнула, казалось, из глубины души. – Почему ты не хочешь сказать мне, что ищешь? – спросила я – к своему ужасу, тоненько и пронзительно, словно вот-вот заплачу. – Если это связано с… с Финли, то позволь мне хотя бы помочь тебе. Я знаю, что подвела той ночью, но я бы ни за что…
Мама повернулась ко мне, и в очередной раз я поразилась ее сходству с Фин. Высокие скулы, пухлые губы и четкая линия подбородка.
– В случившемся с Финли нет твоей вины, Изольда, – произнесла она, снова прибегая к своему командному тону – Я так не считаю и никогда не хотела, чтобы ты так думала.
Я потянула завязки капюшона.
– Я очень по ней скучаю.
Мимо нас проехала машина, и, наверно, это была игра света, но мне показалось, будто мамина нижняя губа дрогнула.
– Я знаю, что скучаешь.
Она не сказала «я тоже», но хоть так.
Откинувшись назад, я стукнулась головой о спинку сиденья.
– Мы не найдем ее?
Мама молчала так долго, что я уже и не ждала ответа. А потом она сказала:
– Не знаю.
Сидя в темной машине, легче было все это говорить.
– Что мы будем делать, если не найдем ее? Мы с тобой последние в мире из клана Брэнников. Мы просто продолжим охотиться на монстров, невзирая на безумную опасность этого? Пока не останется ни одного Брэнника?
У мамы дрогнул подбородок, но она не ответила. В тишине было слышно жужжание остывающего двигателя. Затем, так же устало, как чувствовала себя и я, мама проговорила:
– Не знаю, Изольда. Я умею только… это. – Она кивнула в сторону дома, но я поняла, что она имеет в виду не только задание. – Моя мать погибла в схватке. Как и мои двоюродные сестры и тетки и почти все Брэнники, которых я когда-либо знала. Но я не представляю, чем займу себя, если не делать этого. И поиск по древним, бесполезным книгам какой-нибудь наводки на то, что случилось с Фин… мне кажется, я просто схожу с ума. Следя за теми типами из вафельной, почудившимися мне экстраординариями, я впервые за много недель почувствовала себя счастливой.
Я в изумлении уставилась на нее.
– Мам. Это же… полное дерьмо.
Мама рассмеялась – резко, но невесело.
– Такова участь Брэнников, Иззи. А теперь вставай. Пойдем домой.
Всю дорогу до дома мы молчали, погруженные в собственные мысли.
Оказавшись в своей комнате, я вгляделась в зеркало, но Торин еще не вернулся. Я не знала, хорошо это или плохо.
Переодевшись в пижаму, следующие несколько часов я просидела за компьютером, ища что-нибудь о Мэри Эванс и вызывании духов. Мама была права: именно этим занимаются Брэнники. Мы охотимся на монстров, спасаем людей, не теряем бдительности. С Дексом и Роми и эссе по «Макбету» я позволила себе слишком отвлечься… Настало время выполнить задание и покинуть Идеал. Дать маме возможность тоже заняться делом, а не следить в кафе-вафельной за какими-то, возможно, чокнутыми парнями.
Когда мама постучала в мою дверь и провозгласила: «Гаси свет», я знала, каким будет мой следующий шаг.
Я выключила ноут и легла в постель, думая, что слишком возбуждена, чтобы уснуть. Но в итоге, видимо, задремала, так как в следующий момент поняла, что Торин здесь, шепчет:
– Изольда!
Я села, боясь, что это очередной мой сон с колдуном. Но нет, вот он – стоит в моем зеркале.
– Торин? – просипела я со сна.
– Если твой парень и затевает какое-то зло, то не этим вечером, – сообщил он, и я была потрясена тем, какое облегчение испытала. – В нем нет ничего сверхъестественного, если не считать того, сколько часов он может играть в видеоигры, – добавил Торин, зевая во весь рот.
– Хорошо, – произнесла. – И спасибо.
В зеркале казалось, что он сидит на стуле за моим письменным столом, откинувшись и сложив руки за головой.
– Значит, все? Мы закончили?
Я повернулась в кровати на бок, лицом к окну.
– Нет, – тихо ответила я. – Мы только начинаем.
