– Леди Уитли, – рассмеялся он, и его смех раскатился под сводами тюрьмы словно груда камней. – Я присутствовал при ее рождении, это было еще до того, как Берган вышвырнул меня из Брекенхольма. Интересно будет заново познакомиться с ней. – Он взглянул на скорчившегося Эвана. – Ступай со мной, Овца! Оставь этого ничтожного мальчишку. Ко мне в руки попало сокровище, которое требует твоего присутствия наверху.
Эван поднялся и вслед за Верлордом вышел из камеры. Последним ушел охранник, но перед этим он низко наклонился к Дрю и строго сказал ему:
– Я буду следить за тобой, парень. Никаких глупостей, или, как уже было сказано, я вырежу тебе твой поганый язык, понял?
Охранник закрыл за собой дверь камеры, повернул в замке тяжелый ключ и ушел вверх по лестнице вслед за Верлордом и Эваном. Дрю с трудом поднялся на ноги и, набравшись смелости, крикнул вслед уходящим:
– Если это барон Эван, – он указал рукой на коротенького бородатого человека, – то что за дьявол ты сам?
Верлорд остановился, обернулся, окинул Дрю своим демоническим взглядом, наклонил вперед свои огромные загнутые рога и шаркнул ими по стене – звук был такой, словно провели ножом по камню.
– Я граф Кесслар, мальчик, – ответил Верлорд. – Козел из Хаггарда, поставщик крови, мяса и костей и правомочный лорд всего Лонграйдингса. – Он улыбнулся, обнажив свой сломанный желтоватый зуб, и Дрю вновь охватил ужас. Козел моргнул ему своим жутким мутно-золотистым глазом и добавил: – И по совместительству – дьявол.
Не много на свете было мест таких же гнусных, как пещера под Хаггардом. Много веков назад лорды-бараны хранили в этих пещерах свою приобретенную нечестным путем добычу. Верлорды Хаггарда не всегда были мирными, и в прежние, более жестокие, времена грабили на море встретившиеся им суда и совершали набеги на своих соседей. В Старую эпоху считалось обычным делом, когда Верлорды воевали друг с другом. С наступлением Новой эры отношения между лордами-оборотнями Лиссии стали более цивилизованными, и лишь немногие Верлорды остались приверженцами прежнего, жестокого, образа жизни. Тогда пещеры Хаггарда превратили в хранилища для зерна. Тюремные решетки появились в пещерах совсем недавно, уже при нынешнем правителе.
Кесслар был самоуверенным Зверем. Он не стал утруждать себя тем, чтобы держать в тюрьме охрану, и вместо этого бросил своих узников на произвол судьбы. Сдвинуть с места массивные, намертво запертые двери было невозможно, а чтобы открыть их, был необходим ключ. Из сотни заключенных, находившихся в пещере, приблизительно семьдесят человек были местными жителями – рыбаками, фермерами и лавочниками.
Остальные тридцать – это все, что осталось от прежней регулярной армии Хаггарда. Среди них находились и трое уцелевших лордов-оборотней. Они очень хорошо отнеслись к Дрю, когда узнали о том, кто он такой.
Лорд Дорн тихо сидел рядом с переговаривающимися шепотом Дрю и бароном Эваном. Дорн, сын герцога Бранда, лорда-быка из Калико, был таким же массивным и широкоплечим, как его отец. Глядя на него, трудно было поверить, что они с Дрю ровесники. Юного Быка прислали в Хаггард учиться у Эвана. В свою очередь сын Эвана, Эбен, отправился к Бранду и стал его личным телохранителем. Этот обмен был выгоден для обоих Верлордов, и каждый из них относился к сыну другого Верлорда как к своему собственному.
– Слава Бренну, что здесь нет Эбена и он не видит всего этого, – сказал Эван, глядя вверх, на потолок камеры. – Я давно должен был засыпать эту проклятую пещеру. Мне искренне жаль, что вас занесло в мой чертов город, Дрю. Если бы вам не пришлось завернуть сюда, вы сейчас, вероятно, были бы уже в Кейп Гала.
– И в таком случае я имел бы на руках труп Уитли. Но мы здесь, поэтому вы можете вылечить ее. Действительно, мы столкнулись здесь с некоторыми… затруднениями, но моя подруга останется жива благодаря вам, милорд.
Эван отмахнулся от похвалы Дрю:
– Не нужно меня благодарить.
– Значит, вы магистр? – спросил Дрю. – Мой друг Гектор, сын барона Хата, тоже магистр и талантливый целитель.
– Да, я в некотором роде магистр, хотя давно свернул на другой путь. Я не из тех, кто любит просиживать все дни в библиотеке за грудой книг. Мне всегда хотелось посмотреть мир. Я бросил заниматься наукой и пустился в приключения. Единственное, в чем я остался силен, – это лечение травами. Я принимал участие во многих походах вашего отца, исколесил вместе с ним всю Лиссию. Доводилось мне и мечом поработать, хотя по большей части занимался во время этих путешествий более мирным делом. Изучал приемы целительства, где бы ни бывал, записывал их. К тому времени, когда я вернулся в Хаггард, за мной уже прочно закрепилась репутация великого целителя. От нее мне уже никуда не деться, независимо от того, скольких людей я отравил!
Дрю очень понравился лорд-баран. Волк очень скоро открыл Эвану, кто он такой. Дрю отлично разбирался в людях, и Баран не разочаровал его. Волк с радостью узнал, что благодаря снадобьям Эвана здоровье Уитли пошло на поправку, и спустя короткое время она вновь будет на ногах.
– Еще раз примите мою огромную благодарность за Уитли, – от всего сердца сказал Дрю.
– Могу лишь частично принять вашу благодарность, Дрю. Думаю, она поправляется так быстро благодаря сочетанию моих лекарств с врожденными способностями ее организма к самоисцелению. Как, вы сказали, она получила эту рану?
– Я этого еще не рассказывал, – ответил Дрю, вздрогнув от нахлынувших воспоминаний. Эван наклонился ближе и весь обратился в слух.
– На дороге Тальстафф Роуд на нас напал человек. Я знаю, это прозвучит дико, но это был… мертвец.
Эван, казалось, вовсе не удивился, он слушал, задумчиво качая головой и поглаживая свою бородку.
– Я легко распознаю следы некромантии, – сказал он. – Вот и в ране, которую получила Уитли, было нечто неестественное и нечистое. Я надеюсь, что долговременных последствий после этого укуса не останется. Сейчас никаких опасений на этот счет нет, но нужно соблюдать большую осторожность, когда имеешь дело с черной магией.
Дрю кивнул. Ему хотелось рассказать кое-что о Гекторе, однако он подумал, что лучше этого не делать. Его друг сильно пострадал от своих сеансов общения с мертвыми, но, хотя Эван, казалось, очень много знал о черной магии, Дрю не считал себя вправе обсуждать с лордом-бараном личные дела Гектора. Вместо этого он решил вернуться к вопросу об Уитли.
– Она может говорить? – спросил Дрю.
– Говорить? Она не перестает задавать вопросы. Я рассказал ей обо всем, что случилось с вами, и о Кессларе она тоже знает. Сейчас ей нужен отдых, больше ничего. А утром с ней собирается поговорить Кесслар.
Дрю мысленно взмолился о том, чтобы лорд-козел отнесся к Уитли с должным уважением, однако продолжал опасаться худшего.
– Что он собирается делать с нами? – озабоченно спросил Дрю.
– Прошлой ночью начали готовить к отплытию «Баньши», судно Кесслара, – Эван махнул рукой в направлении тянувшегося за решетками туннеля. – Вас отведут в гавань, а затем повезут Бренн знает куда. Меня Кесслар тоже берет, в качестве своего персонального медика. Вас погрузят на борт вместе с остальными. У Кесслара могут быть особые планы относительно Дорна…
Юный Бык бесстрастно взглянул на них своими большими карими глазами.
– Что это за «особые планы»? – спросил Дрю.
– Кесслар – работорговец, Дрю. Он ловит людей по всей Лиссии, а затем увозит их за море. Никто не знает, с кем он ведет торговлю, хотя некоторые говорят, что это лорды-кошки из Баста. Однако Кесслар не раз упоминал об арене, которая называется Печь, и заранее восхищался тем, какой замечательный спектакль покажет его дружкам Дорн.
– Арена?
– Он хочет вывести меня на бой как гладиатора, – негромко сказал Дорн. Дрю поразился, услышав его мягкий бархатный голос. – Хорошо, я устрою ему спектакль. В ту же минуту, когда с меня снимут этот ошейник, он узнает, какие у меня рога.
В этом Дрю не сомневался – даже в своем человеческом обличье лорд-бык выглядел настоящим атлетом: высокий, мускулистый, смертоносный.
– Разумеется, – произнес Дорн, – если бы Кесслар узнал, кто вы такой на самом деле, он отправил бы вас на своем личном судне в сопровождении двадцати лучших охранников. Трудно даже вообразить, какую ценность вы представляете для торговца живым товаром. Помалкивайте о себе, Дрю.
Если Кесслар имел обыкновение устраивать «спектакли» с участием Верлордов, Дорн прав. Представить только, какую цену заломил бы Кесслар за последнего из Волков и правомочного короля Вестланда!
– Если Кесслар такой подлый человек, почему вы дали ему войти в город?
– Хаггард был тихим местечком, совсем не похожим на прежний великолепный город. Мои охранники у ворот в основном занимались тем, что считали телеги с зерном, которые въезжают и выезжают из города. В Хаггарде давно не слышали о более серьезных преступлениях, чем карманная кража. Мне и в голову не приходило, что Кесслар намеревается украсть моих людей.
