Затем я сосредотачиваюсь, для того чтобы мой голос прозвучал спокойно:
– Пожалуйста, не стреляйте в него.
– А почему нет, черт побери? – требует ответа Иан, еще крепче сжимая рукоятку своего пистолета.
– Джульетта, любовь моя, – начинает Уорнер, прильнув губами к моему уху. Он говорит негромко, но все в комнате тем не менее хорошо слышат каждое его слово. – Я, конечно, сумел оценить твое желание защитить меня, но, поверь мне, я сам могу вполне адекватно справиться с данной ситуацией.
– Но их же восемь человек против тебя одного, – говорю я и забываю о страхе, потому что вся ситуация кажется нелепой. – И у каждого из них есть пистолет, причем все они уже нацелены в твою сторону. Я абсолютно уверена в том, что без моего вмешательства тут не обойтись.
Я слышу его смех у себя за спиной, и в следующее мгновение будто чья-то невидимая рука одновременно выдергивает пистолеты у всех присутствующих, и оружие дружно летит в направлении потолка, где и зависает прямо в воздухе. Я резко разворачиваюсь и вижу, что все как один, раскрыв в изумлении рты, пялятся на потолок, словно не веря собственным глазам.
– Почему вы всегда колеблетесь? – говорит Уорнер и, осуждающе покачивая головой, оглядывает присутствующих. – Стреляй, если решил стрелять. И не надо тратить попусту моего времени подобными театральными постановками.
– Но как, черт возьми, ты это сделал? – требует ответа Иан.
Уорнер не отвечает ему. Он аккуратно снимает перчатки, и делает это нарочито медленно, освобождая один палец за другим. Похоже, он что-то обдумывает.
– Все в порядке, – говорю я ему. – Они уже все знают.
Уорнер смотрит на меня, приподняв брови и чуть заметно улыбаясь:
– Правда?
– Да. Это я им рассказала.
На губах Уорнера появляется усмешка. Он отворачивается, глаза его искрятся от смеха, когда он начинает внимательно изучать потолок. Наконец он кивает в сторону Касла, который созерцает происходящее с едва заметным недовольством на лице.
– Я позаимствовал кое-что, – объясняет Уорнер Иану, – у вашей компании.
– Черт побери! – выдыхает Иан.
– Что тебе надо? – вызывающе бросает Лили, стоя в углу комнаты со сжатыми кулаками.
– От тебя – ничего, – отвечает ей Уорнер. – Я пришел сюда за Джульеттой. И у меня нет ни малейших намерений беспокоить вашу чудесную вечеринку с ночевкой, – добавляет он, оглядывая пол, на котором сложены одеяла и подушки.
Адам встревожен, он напрягается до предела.
– О чем ты говоришь? Она никуда с тобой не пойдет.
Уорнер задумчиво чешет затылок:
– Тебе самому еще не надоело быть такой несносной личностью? У тебя харизмы, пожалуй, столько же, сколько в раздавленном и гниющем на сельской дороге неопознанном грызуне.
Я слышу какой-то непонятный хрип и сопение и невольно поворачиваюсь на этот звук.
Кенджи прижал ладонь ко рту и теперь просто давится от смеха. Он трясет головой и поднимает вверх свободную руку, словно извиняясь за свое недостойное поведение. Но не выдерживает и хохочет во всю силу, изредка отфыркиваясь, чтобы поскорее успокоиться.
– Простите, – наконец удается выговорить ему, после чего он плотно закрывает рот, поджав губы, и снова начинает трясти головой. – Ничего смешного тут нет. Абсолютно. Я и не думал смеяться.
Адам смотрит на Кенджи так, словно готов сейчас хорошенько вмазать ему по лицу.
– Значит, ты не собираешься убивать нас? – на этот раз тишину нарушает Уинстон. – Я спрашиваю это потому, что если у тебя нет таких намерений, то мы просим немедленно убраться отсюда прежде, чем мы сами убьем тебя.
– Нет, – хладнокровно отвечает Уорнер. – Я вовсе не собираюсь вас убивать. И хотя я был бы не против отделаться вот от тех двоих, – он кивком указывает на Адама и Кенджи, – мне эта идея кажется бессмысленной. Меня больше не интересуют ваши жалкие никчемные жизни. Я пришел сюда с единственной целью сопровождать Джульетту до дома. У нас с ней много важных дел, которыми мы должны заняться немедленно.
– Нет, – раздается неожиданно голос Джеймса. Он встает во весь свой небольшой рост и смотрит Уорнеру в глаза. – Теперь ее дом здесь. И ты никуда ее не заберешь. Я не хочу, чтобы кто-то причинял ей боль.
Уорнер крайне удивлен. При это он настолько озадачен появлением этого малыша, как будто он тут единственный, кто вообще осознает присутствие ребенка. Уорнер и Джеймс раньше никогда не видели друг друга, и никто из них не знает, что они братья.
Я смотрю на Кенджи. Он в свою очередь тоже не сводит глаз с меня.
Момент становится напряженным.
Уорнер с восхищением и обожанием рассматривает лицо мальчика. Он опускается на одно колено, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– А кто ты такой? – спрашивает он.
Все в комнате замирают и наблюдают за происходящим.
Джеймс часто моргает, но сразу не отвечает. Наконец он сует руки в карманы, опускает взгляд в пол и заявляет:
– Я Джеймс. Брат Адама. А ты кто такой?
Уорнер чуть склоняет голову набок.
– Это совершенно неважно, – отвечает он и пытается улыбнуться. – Но мне очень приятно познакомиться с тобой, Джеймс. Я рад слышать, что ты так заботишься о безопасности Джульетты. Однако тебе следует знать, что у меня нет никаких намерений причинять ей вред. Просто она мне кое-что пообещала, и я должен убедиться в том, что она готова сдержать свое обещание.
– А что она тебе обещала? – не отступает Джеймс.
– Вот именно, что она обещала? – неожиданно влезает в разговор Кенджи. Голос у него громкий и злой.
Я поднимаю на него глаза и оглядываю комнату. Все присутствующие молча уставились на меня и ждут моего ответа. Адам в ужасе вытаращил глаза, как будто не верит в происходящее.
Я встречаюсь взглядом с Уорнером и заявляю:
– Я никуда отсюда не уйду. Я не обещала тебе, что останусь с тобой на базе.
Он хмурится.
– Неужели тебе будет лучше оставаться здесь? Почему?
– Мне нужны мои друзья, – объясняю я. – А я нужна им. Кроме того, мы должны работать все вместе, чтобы вместе начать новое дело. И мне не хочется, чтобы меня каждый раз возили контрабандой с базы и назад, – добавляю я. – Ты можешь встречаться со мной здесь.
– Эй, погоди-ка, что ты хочешь этим сказать? Как это – работать вместе? – перебивает меня Иан. – И с какой стати ты приглашаешь его приходить сюда к нам? И вообще, о чем это вы, ребята, тут речь ведете?
– Какое обещание ты дала ему, Джульетта? – громко и осуждающе спрашивает меня Адам.
Я поворачиваюсь ко всей группе. Вот стою рядом с Уорнером, смотрю в злые глаза Адама и вижу смущенные лица моих друзей, которые в самое ближайшее время тоже обозлятся на меня.
Как же все это странно наблюдать! Как все изменилось за такое короткое время!
Я делаю короткий резкий выдох и начинаю.
– Я готова бороться, – говорю я, обращаясь ко всем сразу. – Я понимаю, что многие из вас чувствуют себя побежденными. Кое-кто из вас скажет, что не осталось никакой надежды, особенно после всего того, что случилось с «Омегой пойнт». Но Соня и Сара живы, и им тоже требуется наша помощь. Так же, как и всему остальному миру. Я прошла достаточно далеко, чтобы вдруг взять и повернуть назад. Я готова к действиям, а Уорнер предложил мне свою помощь.
Я перевожу взгляд на Кенджи:
– Я приняла это предложение. Я обещала ему стать его союзником, бороться вместе с ним бок о бок, чтобы убить Андерсона и свергнуть Оздоровление.
Кенджи щурится на меня, и я не могу определить, он сейчас просто зол или очень зол.
Потом я перевожу взгляд на остальных.
– Но мы ведь можем работать все вместе, – говорю я. – Я много и долго об этом думала. И считаю, что у нашей группы все еще остается шанс, в особенности если мы объединим свои усилия с силами и возможностями Уорнера. Он знает об Оздоровлении и своем отце достаточно много, причем владеет такой информацией, которая нам недоступна.
Я шумно сглатываю и вижу испуганные, крайне изумленные лица всех тех, кто сейчас находится в этой комнате.
– Но, – торопливо добавляю я, – если, конечно, вы больше не заинтересованы в том, чтобы сражаться, я смогу вас понять. И если вы решите, что мне здесь не место, я приму ваш выбор с уважением. Так или иначе, но свой я уже сделала. Я свергну Оздоровление или умру, пытаясь это сделать. Другого пути для меня не остается.
Долгое время в комнате царит тишина. Я опустила взгляд, потому что мне страшно смотреть на выражение их лиц.
Первой тишину нарушает Алия.
– Я буду сражаться вместе с тобой, – говорит она, и ее тихий голос уверенно звенит в полной тишине. Я поднимаю глаза, чтобы встретить ее взгляд, она улыбается мне. Щеки ее порозовели, она полна решимости.
Но прежде чем я успеваю что-нибудь ответить, Уинстон подскакивает со своего места.
– И я тоже, – говорит он. – Только чуть позже, когда у меня пройдут эти невозможные головные боли. Но тогда уж точно, да. Мне и терять-то больше нечего, – говорит он и пожимает плечами. – И я готов надрать задницу кому угодно, только чтобы выручить наших девушек, даже если при этом мы не сможем спасти весь остальной мир.
