Рен кивнул. Я опустила глаза, коснулась пальцами стеблей и заметила, что у бедра, как раз над впадинкой, которую так и тянуло поцеловать, татуировка переходит в три пересекающихся круга.
– У нас с тобой татуировки на одном и том же месте.
– Знаю.
Разумеется, он же видел мою. Так вот почему он тогда ее погладил! Я провела пальцами по линиям его рисунка, и Рен содрогнулся всем телом.
– Можно? – Рен потянул за мою футболку, и я кивнула с глубоким вздохом. Рен стащил с меня футболку, помогая мне достать руки из рукавов. Понятия не имею, куда он ее бросил. Его губы приоткрылись.
– Ты такая красивая.
Он так это сказал, что я поверила ему и почувствовала себя богиней, несмотря на то что на мне был белый лифчик в желтых маргаритках. Правда-правда. Хотя есть у меня белье и посексуальнее. Рен гладил меня по бедрам, животу, груди, так что у меня захватывало дух от волнения и возбуждения. Он коснулся моей груди, через лифчик поглаживая большими пальцами мои отвердевшие соски. Я застонала, и темно-зеленые глаза Рена загорелись.
– Мне нравится, когда ты так на меня смотришь, – прошептал он, касаясь губами моих губ. – А хочешь знать, что еще мне нравится?
– Что?
Его пальцы описывали мучительно-медленные круги вокруг моих сосков.
– Как ты стонешь, когда я тебя ласкаю.
Щеки у меня горели. Воздуха не хватало. Рен скользнул губами вниз по моей шее, легонько прихватывая кожу. Провел пальцем по кружевам, которыми были обшиты чашечки, проник под лифчик, и я выгнула спину, прижавшись к Рену грудью. От прикосновения его кожи меня охватило такое возбуждение, что кровь закипела. Рен сжал пальцами мой сосок и издал такое сексуальное рычание, какого мне прежде не приходилось слышать.
Я расстегнула пуговицу на его джинсах и потянула вниз молнию. Рен схватил меня за запястье, и я посмотрела на него.
– Ты точно этого хочешь? – спросил он. Глаза его сверкали.
– Я… я хочу тебя потрогать.
Его густые ресницы затрепетали, и он направил мою руку к себе в джинсы. Я коснулась горячей твердой плоти и ахнула.
– Ты без…
Рен одарил меня озорной улыбкой и легонько сжал мою грудь.
– Когда ты позвонила, я был еще в постели. Так что собирался второпях.
– Ну ты даешь, – пробормотала я. То, что я не знала, что Рен все это время был без трусов, как ни странно, возбудило меня еще сильнее.
Рен просунул руки под чашечки лифчика, и я замерла. Он стянул с меня лифчик, обнажив грудь, и снова содрогнулся всем телом.
– Черт, – тихонько выругался он. – Я этого не заслуживаю.
Не успела я возразить, мол, неправда, как Рен нагнул голову и прижался губами к моему соску. Я вскрикнула: с каждым движением его горячего влажного рта на меня накатывало наслаждение. Я чуть подвинулась и засунула руку к нему в джинсы. Рен приподнялся, помогая мне их спустить.
Я прижалась к нему щекой, не в силах справиться с обуревавшими меня чувствами. Рен скользнул рукой ко мне в штаны, а я обхватила его напрягшийся член. Рен вздрогнул, отзываясь на мое прикосновение. Я вскрикнула и задрожала, когда его пальцы коснулись моей промежности.
– Я доведу тебя до оргазма, – прошептал Рен мне на ухо, и я почувствовала его теплое дыхание у себя на щеке.
По моему телу пробежала дрожь. Я закрыла глаза. Я ласкала его медленно, толком не зная, что делать: я ведь сто лет ничем таким не занималась. Рен уткнулся мне в шею и застонал. Его палец скользнул по моей промежности. Низ моего живота напрягся от возбуждения.
– Я все правильно делаю? – спросила я тихо.
– Ну конечно, Айви, ты все делаешь замечательно. – Рен отстранился, покрыл поцелуями мою щеку и прижался губами к моему рту. – Все, что ты делаешь, прекрасно. Абсолютно все.
Ободренная его признанием, я отклонилась назад, посмотрела вниз – и тут же подняла глаза и уставилась на Рена, как идиотка. Он хотел меня, а я хотела его. Я забыла, каким сильным бывает желание, да и, пожалуй, никогда толком не понимала – по крайней мере до этой минуты.
– Я хочу тебе кое в чем признаться. – Рен обхватил мою руку своей, а другой рукой продолжал меня ласкать.
– В чем? – выдохнула я.
Он остановил мою руку.
– Я сделал это прошлой ночью, когда вернулся домой. Я так тебя хотел, что не мог иначе.
Ого.
Ошеломленная признанием Рена, я подняла голову и поцеловала его. Я крепче сжала его член. Он терся о мою ладонь. Мы оба часто дышали. Одной рукой Рен обхватил меня сзади за шею, а другая снова проникла ко мне в белье. Когда его палец коснулся моих влажных губ и вошел в меня, у меня замерло сердце.
– У тебя там так туго, – пробормотал Рен, – ты не…
Я мотнула головой, но он почему-то остановился. Я прижалась к его руке, чтобы заставить его дальше проникнуть в меня и ощутить, как его ладонь коснется комочка нежной кожи.
– О боже, – вздохнула я. Это было единственное, что я могла сказать, пока Рен ласкал меня.
Я словно в огне горела. Все мое тело покалывало от удовольствия. Мы целовались взасос, я терлась о руку Рена и гладила его член. Мы двигались в унисон. Напряжение нарастало, и вот его уже невозможно было терпеть. Я лихорадочно прижималась к его ладони. Рен стонал. На кончике его члена выступила капля влаги, и я догадалась, что Рен вот-вот кончит. Я тоже готова была кончить – нет, я уже кончала. Я запрокинула голову и застонала: напряжение оставило меня, и наслаждение охватило все мое существо. Меня била дрожь. Рен вскинул бедра. Его член напрягся в последний раз и опал.
Не знаю, сколько времени прошло, пока кто-то из нас нашел в себе силы пошевелиться, убрать руки: мы так и сидели, не в состоянии отпустить друг друга. Рен обнял меня, прижал к себе. Сердце мое билось спокойнее. Рен дышал судорожно, глубоко. Он поцеловал меня в висок.
– Побудь еще немного, а потом я отвезу тебя домой, – предложил он.
Умнее было бы отказаться и поскорее сбежать, раз уж я добилась, чего хотела. Да и Рен уже не грустил. Мы оба получили свое. Но мне было так тепло в его объятиях, что совершенно не хотелось бежать. Я чувствовала, что обо мне заботятся, что я не одинока, и была не готова отказываться от этого прекрасного ощущения.
Я понимала, что накосячила и сделанного уже не исправить, но все равно свернулась калачиком в объятиях Рена.
– Хорошо.
* * *
Поздно вечером Рен отвез меня домой – на сей раз это был не мотоцикл, а пикап, поскольку начался дождь. Когда мы уже были на месте, мне не сразу удалось выйти из машины.
Но я тут была ни при чем.
Я попыталась выскользнуть, но не успела дотронуться до ручки двери, как Рен обвил меня рукой за талию и прижал к себе. Капли дождя стучали в стекло, струились ручейками. Парень взял меня за запястья.
– Ты чего?
Он улыбнулся и прижал мои руки к своей груди. Я почувствовала, как бьется его сердце под моей ладонью.
– Хочу тебе кое-что рассказать.
Я приподняла брови, стараясь ничем не выдать волнения, хотя пульс у меня участился.
– О чем? Что ты любишь телячьи нежности и постоянно распускаешь руки? Я это и так уже знаю.
– Язва, – усмехнулся Рен и потянулся ко мне. – Без поцелуя не выпущу.
У меня перехватило дыхание.
– Да ну.
– Ну да.
В этом замечательном пикапе с запотевшими стеклами Рен положил мои руки к себе на грудь и целовал меня так, словно умирал от жажды, а я была его личным ведром воды. Рен издавал брутальный гортанный рык, от которого меня бросало в жар. Сперва мы целовались, потом принялись ласкать друг друга. Рен гладил меня по груди, плечам, спине. Я запустила руки ему под рубашку, касаясь впадин его плоского живота. Казалось, я не контролирую свои движения: мои пальцы словно сами собой попытались проникнуть под ремень его джинсов.
– Остановись, – глухо попросил Рен, с трудом отрываясь от меня. В тусклом желтом свете лампочки на потолке пикапа я увидела, что губы у него распухли. Судя по тому, что я чувствовала, у меня тоже. – Или нас арестуют за непристойное поведение.
У меня пылали щеки, горело все тело, и мне было трудно перестать, но я все-таки нашла в себе силы попрощаться. Мы договорились встретиться завтра после университета и поговорить с Джеромом.
– Завтра?
Рен сглотнул и кивнул.
Я вышла из машины под холодный дождь и побежала к калитке. В голове у меня билась мысль: зачем мне все это нужно? Ну, оргазм, понятное дело, но речь не только о сексе. Все намного серьезнее. По-хорошему, я должна шарахаться от такого, как от огня, а я вот радуюсь и надеюсь, что смогу пожить как все нормальные люди, несмотря на все окружающее меня безумие.
Да имею ли я вообще на это право? Сегодня впервые за много лет я снова почувствовала себя обычным человеком. Мы валялись на диване, заказали еду на дом и смотрели какое-то реалити-шоу по кабельному каналу. Мы не говорили ни о работе, ни о старейшинах, ни о порталах, хотя до равноденствия оставалось каких-то три дня, и именно это должно было нас заботить больше всего. А мы… просто отдыхали, как все наши ровесники, и я бы не променяла…
