«О чем ты молишься?» – спросил он. – «О победе? О завоевании? О славе?»
Кавос долго молча смотрел на него, и Дункан задавался вопросом, ответил ли он когда-нибудь. Он не был уверен в том, что Кавос его помнит.
«Если ты молишься о победе», – добавил Дункан после продолжительной паузы. – «Здесь ты ее не найдешь. Победа находится внизу. Со мной, со всеми нами, в избавлении нас от захватчиков, в служении Эскалону».
«Люди Коса никому не служат», – ответил Кавос глубоким голосом, нахмурившись. – «Особенно Эскалону».
Дункан смотрел на него, не зная, как ответить.
«Слабый король предал нас», – сказал Кавос. – «А люди Коса не отдают свою преданность слабым людям – и мы не дарим ее дважды».
Дункан понимал, что он имеет в виду, потому что и сам чувствовал то же самое много раз.
«Тем не менее», – возразил он. – «Вы живете в Эскалоне, а пандезианцы преграждают ваши горы у подножия. Они окружили вас».
Кавос впервые улыбнулся, и его лицо испещрили морщины. Казалось, что он не улыбнулся, а нахмурился.
«Думал ли ты когда-нибудь о том, что это мы окружили их?» – спросил он.
Разочарованный Дункан нахмурился, ожидая такого ответа.
«Здесь, наверху, вы неприкосновенны», – признал он. – «Но на острове нет людей. Эскалон предназначен для всех нас. Вы должны свободно передвигаться по всей стране, которая так же является и вашей – твоей и твоих людей. Если торговые пути снова будут открыты, это поможет твоим людям».
Кавос пожал плечами. Слова Дункана не произвели на него впечатления.
«Нет такого товара, без которого мы не смогли бы прожить», – ответил он. – «Честь – вот наш самый драгоценный товар. А у нас его в избытке».
Дункан пристально смотрел на своего старого друга, и у него появилось дурное предчувствие, что тот откажется. Насколько он помнил, Кавос был упрямым и неумолимым человеком.
«Разве мы все в Эскалоне не едины?» – наконец, спросил Дункан, призывая к его чувству преданности другим воинам.
Кавос вздохнул, выражение его лица смягчилось.
«Когда-то мы были», – в конце концов, сказал он. – «Когда мы с тобой скакали вперед и рубили вместе головы. Если бы ты взял на себя царствование, тогда да, мы были бы едины. Но теперь мы друг для друга никто. Все мы – военачальники, разбросанные в разных частях страны, каждый в своей собственной крепости, вместе со своими людьми. Больше нет короля, объединяющего нас, нет столицы – только ее название».
Кавос внимательно смотрел на Дункана с напряжением в глазах, после чего сделал шаг ближе.
«Тебе известно, почему пандезианцы смогли вторгнуться в Эскалон?» – спросил он. – «Не из-за слабого короля, а из-за слабого народа. Потому что мы разбросаны. Потому что мы никогда не были едины. У нас никогда не было короля, достаточно сильного для того, чтобы по-настоящему объединить всех нас».
Дункан ощутил прилив новой решимости, осознавая истину в словах этого воина.
«А что, если у нас появится шанс?» – спросил он напряженным голосом. – «Что, если у нас сейчас есть шанс стать единым народом под одним флагом, единым Эскалоном? Я не знаю, удастся ли нам это когда-нибудь, но знаю, что мы по-прежнему будем оставаться никем, если не попытаемся атаковать чужаков среди нас как единый народ».
Кавос долго смотрел на него.
«Единому народу нужен один руководитель», – парировал он. – «Ты готов стать этим руководителем?»
Сердце Дункана бешено заколотилось, когда прозвучал этот вопрос, которого он не ожидал, над которым он не хотел думать. Руководство было последним, чего он хотел. Но Кавос ему нужен, а он нужен Косу. Он не хотел рисковать, потеряв его.
«Ты дашь нам своих людей? Ты присоединишься к нам?» – спросил Дункан.
Кавос повернулся и медленно направился к выходу из храма. Дункан последовал за ним, когда люди Коса подали ему знак. Он шел рядом с другом, не зная, куда они направляются, спрашивая себя, о чем думает Кавос.
Дункана встретил холодный ветер, когда он вышел из храма через боковую дверь. Здесь, на вершине мира, выл ветер. Все их люди последовали за ними, смешавшись друг с другом.
Когда они оба пошли через плато, Дункан задавался вопросом, о чем думает этот человек. Наконец, они остановились на краю скалы и, когда его друг окинул взглядом местность, Дункан последовал его примеру. Под ними находился весь Эскалон, освещенный послеполуденным солнцем, окруженный заснеженными вершинами. Вдали виднелась огромная столица Андрос.
Между двумя военачальниками повисло долгое уютное молчание, пока они рассматривали свою родину.
«Нападение будет безумием», – признал Дункан. – «В конце концов, внизу находятся бесчисленные гарнизоны Пандезии. Они превосходят нас числом десять к одному – как минимум. У них лучшее оружие, броня и организованные силы в каждом городе Эскалона. Кроме того, они все еще контролируют Южные Ворота и моря. Это будет самоубийство».
Кавос кивнул, глядя вниз.
«Не останавливайся», – наконец, сказал он. – «Ты почти убедил меня».
Дункан улыбнулся.
«Я сомневаюсь в том, что мы победим», – признался он. – «Но я клянусь тебе, я не успокоюсь до тех пор, пока в Эскалоне не останется ни одного пандезианца, пока хоть один их флаг находится на нашей земле».
Наконец, Кавос повернулся и пристально посмотрел на него.
«Если я отправлюсь с тобой в бой», – сказал он. – «Я хочу, чтобы ты кое в чем мне поклялся – слабый Король не станет претендовать на трон. Если мы победим, ты – и только ты – будешь править Эскалоном».
Дункан скривился, не зная, как ответить. Это было последнее, чего он хотел.
«Я не политик», – ответил он. – «Я – простой солдат. Это все, чего я когда-либо хотел».
«Иногда жизнь требует от нас большего, чем мы хотим», – возразил Кавос. – «Я хочу, чтобы страной правил один из нас – человек, которому я доверяю и которого уважаю. Поклянись мне, иначе моя армия останется здесь».
Дункан тяжело и мучительно вздохнул, жалея о том, что все к этому пришло. После продолжительного молчания, нарушаемого только завыванием ветра, пока он обдумывал имеющиеся у него варианты, он пришел к выводу, что у него нет выбора.
В конце концов, Дункан повернулся к своему другу и кивнул.
Они пожали другу руки, и в этом рукопожатии Дункан ощутил, как решилась судьба нового Эскалона.
Кавос широко улыбнулся.
«Долгую жизнь переоценивают», – сказал он. – «Я предпочитаю славу».
«В Андрос!» – крикнул Кавос, и на его лице появилась радость. Все его воины собрались вокруг него, подняли свое оружие и закричали в унисон позади них.
«В АНДРОС!»
Ра, Верховный Руководитель Пандезии, сидел на золотом троне в своем Терновом зале, в центре большой столицы Пандезии, и стиснув зубы, осматривал комнату. Возвышаясь над десятками своих советников, он был переполнен яростью из-за свитка в своих руках. Перед ним преклонил колени посланник. Он дрожал, все понимая. Его Величество Ра не приветствовал плохие вести, и гонец доставил их на свой страх и риск.
Ра – семи футов роста, с оливковой кожей, с длинными золотыми, туго сплетенными, косами на голове и ясными, полупрозрачными глазами – чувствовал, как внутри него поднимается гнев, пока он размышлял над сообщением в свитке. Он сжимал и разжимал кулаки, его мускулы набухали от теплой погоды, видимые для всех, поскольку на его груди были только золотой сцепленный жилет и золотая набедренная повязка, украшенная драгоценностями. У Верховного лидера Ра были шпионы во всех уголках королевства, и его никогда – никогда – нельзя было застать врасплох. Он – Ра, Всезнающий, Всемогущий, Вездесущий, Единственный правитель надо всем, единственный, кому молилась все империя в своих утренних молитвах, единственный обожествленный в каждой статуе во всех городах Империи.
Но сегодня все было по-другому. Это послание, которое повеяло, как зловонный ветер, вселило в него ужас, нарушило его безукоризненно созданный мир.
Ра сжал челюсти, украшенные золотой и сапфировой цепью, удивляясь тому, почему он не предотвратил это, почему никто из его колдунов не предвидел этого. Люди Эскалона, этот мятежный сброд, подняли восстание. Его солдаты убиты. Убиты Лорды Губернаторы. А само восстание распространялось по Эскалону подобно раковым клеткам.
Его власть поставлена под угрозу. Но этого не может быть: разрушить его власть означает разрушить всю власть Империи. В конце концов, если великий и верховный Ра проявит слабость в одной части Эскалона, тогда никто и нигде не будет его уважать.
Ра окинул взглядом Терновый Зал, огромные покои с куполообразным потолком сотню футов в высоту, с троном, расположенным на высоте двадцать футов, с длинными узкими ступеньками из слоновой кости, которые вели к нему. Все – полы, стены – были покрыты сияющим золотом, которое он лично захватил после побед по всему миру. Тем не менее, он кипел от ярости. Все это великолепие вокруг не радовало его, как обычно, не радовали и десятки человек, терпеливо ожидающих его приказа. Он мысленно видел только мятежных людей Эскалона и спрашивал себя, как кто-то в любой части мира смеет бросать ему вызов.
