Мы с Джаспером посмотрели друг на друга. Он стоял в противоположном от меня конце прихожей, его взгляд был внимательным.
– Знаешь, ты ошибаешься, – спокойно сказал он.
– О чем ты? – удивилась я.
– Я понимаю, каково тебе сейчас. Но ты этого стоишь.
– Не стою, – невнятно отозвалась я. – Если с ними что-нибудь случится, они пострадают напрасно.
– Ты ошибаешься, – повторил он с улыбкой.
Элис беззвучно возникла передо мной и протянула руки.
– Можно? – спросила она.
– Ты первая, кто спросил разрешения, – усмехнулась я.
Тонкими руками она подняла меня так же легко, как Эмметт, укрыла в объятиях, и мы вылетели за дверь, не погасив в доме свет.
Проснувшись, я некоторое время озиралась в замешательстве. В голове царил туман, в памяти сплелись сны и кошмары, и я не сразу сообразила, где нахожусь.
Безликая комната могла быть только гостиничным номером. Об этом явно свидетельствовали лампы у кровати, прикрученные к тумбочкам, длинные шторы из той же ткани, что и покрывало на кровати, и стандартные акварели на стенах.
Я попыталась вспомнить, как сюда попала.
В памяти всплыла обтекаемая черная машина со стеклами, затонированными темнее, чем у лимузина. Двигатель работал почти бесшумно, хотя мы мчались по ночным автострадам, вдвое превышая разрешенную скорость.
Потом вспомнилась Элис, сидевая рядом со мной на заднем сиденье, обитом темной кожей. Этой долгой ночью я, задремав, как-то ухитрилась уткнуться носом в ее гранитную шею. Моя близость, похоже, не беспокоила ее, а меня утешало прикосновение к прохладной твердой коже. Ее тонкая хлопковая рубашка вскоре вымокла от слез, катившихся из моих красных распухших глаз.
Сон ускользал от меня, саднящие глаза упорно не желали закрываться, даже когда ночь наконец закончилась и над невысокими горами где-то в Калифорнии посветлело небо. Этот серый свет с безоблачного неба резал мне глаза. Но закрыть их я не могла – перед мысленным взором сразу начинали тесниться слишком яркие видения, похожие на стоп-кадры, и это было невыносимо. Обида на лице Чарли, рычание Эдварда, скалящего зубы, возмущение на лице Розали, пронзительный взгляд следопыта, мертвые глаза Эдварда после того, как он поцеловал меня в последний раз… Мне казалось, что, увидев все это еще раз, я не выдержу. И я боролась с усталостью, а тем временем взошло солнце.
Я еще не спала, когда мы миновали горный перевал, и солнце, которое теперь светило нам в спину, озарило черепичные кровли Солнечной долины. У меня не осталось сил удивляться тому, что трехдневный путь мы проделали за один день. Я безучастно таращилась на широкое пространство, раскинувшееся передо мной. Финикс – пальмы, низкорослый кустарник, беспорядочно пересекающиеся автострады, зеленые полосы полей для гольфа и бирюзовые бассейны – был окутан легкой дымкой и окружен скалистыми грядами, недостаточно высокими, чтобы носить название горных хребтов.
На шоссе косо падали тени пальм – более четкие и резкие, чем мне помнилось, и вместе с тем более бледные, чем им следовало быть. В такой тени не спрячешься. Ярко освещенное, открытое шоссе выглядело безопасным. Но ни облегчения, ни радости от возвращения домой я не испытывала.
– В какой стороне аэропорт, Белла? – спросил Джаспер, и я вздрогнула, хотя голос был тихим и абсолютно спокойным. Это был первый звук, если не считать негромкого урчания мотора, который нарушил тишину долгой ночи.
– Дальше по шоссе I-10, – машинально ответила я. – Мы будем проезжать мимо него.
Мой мозг работал медленно, мысли едва пробивались сквозь плотный туман недосыпа.
– Мы куда-то летим? – спросила я у Элис.
– Нет, но на всякий случай лучше держаться поближе к аэропорту.
Как мы въехали на развязку, ведущую к международному аэропорту Скай-Харбор, я еще помнила, а как покинули ее – уже нет. Видимо, тогда меня и сморил сон.
Но теперь, порывшись в памяти, я обнаружила смутные воспоминания о том, как вышла из машины. Солнце к тому времени скатилось к линии горизонта. Одну руку я закинула на плечо Элис, ее рука поддерживала меня за талию. Я вяло переставляла ноги, и Элис почти тащила меня.
Этой комнаты я вообще не помнила.
Я взглянула на цифровой будильник на тумбочке: он показывал три часа, но дня или ночи? Ни единого лучика света не пробивалось сквозь плотные шторы, но комнату ярко освещали лампы.
С трудом поднявшись, я добрела до окна и отдернула шторы.
Снаружи было темно. Значит, три часа ночи. Окно моего номера выходило на пустынный участок шоссе и новую крытую автостоянку аэропорта. Почему-то я немного успокоилась, определив время и место.
Я оглядела себя: на мне по-прежнему была одежда Эсме, совсем не подходившая по размеру. К счастью, на низком комоде обнаружилась моя дорожная сумка.
Отыскать в ней чистую одежду я не успела: тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
– Можно войти? – спросила Элис.
Я перевела дыхание.
– Конечно.
Она вошла и внимательно посмотрела на меня.
– Пожалуй, тебе не мешало бы еще поспать, – заметила она.
Я только покачала головой.
Она бесшумно прошла к окну, тщательно задернула шторы и обернулась.
– Выходить нам нельзя, – предупредила она.
– Ладно, – мой голос звучал хрипло и срывался.
– Хочешь пить? – спросила Элис.
Я пожала плечами.
– У меня все в порядке. А как ты?
– Сносно, – она улыбнулась. – Я заказала тебе еду, она в соседней комнате. Эдвард напомнил мне, что пища тебе требуется гораздо чаще, чем нам.
Я встрепенулась.
– Он звонил?
– Нет, – она увидела, как я сникла. – Это было еще до отъезда.
Бережно взяв за руку, она повела меня в гостиную номера-люкс. Из телевизора доносился низкий гул голосов. Джаспер неподвижно сидел за столом в углу и без малейшего проблеска интереса смотрел новости.
Я устроилась на полу у журнального столика, на котором ждал поднос с едой, и вяло принялась за нее, не замечая, что ем.
Элис с подлокотника дивана уставилась в телевизор так же равнодушно, как Джаспер.
Я ела медленно, наблюдая за Элис и время от времени поглядывая на Джаспера. Вдруг до меня дошло, что их неподвижность выглядит неестественно. Даже во время рекламы они не сводили глаз с экрана. Меня затошнило, я отодвинула поднос. Элис повернулась ко мне.
– Что случилось, Элис? – спросила я.
– Ничего, – ее глаза были искренними, широко открытыми… но я не верила им.
– Что будем делать дальше?
– Ждать звонка от Карлайла.
– А разве он уже не должен был позвонить?
Я сразу поняла, что почти попала в точку. Взгляд Элис метнулся с моего лица на телефон, лежащий поверх ее кожаной сумочки, и обратно.
– Что это значит? – голос задрожал, я попыталась взять себя в руки. – Если он еще не звонил?
– Только то, что им пока нечего нам сказать, – но Элис говорила нарочито ровным тоном, и мне стало трудно дышать.
Джаспер вдруг оказался рядом с Элис, ближе ко мне, чем обычно.
– Белла, – с наводящей на подозрения мягкостью заговорил он, – тебе не о чем беспокоиться. Здесь ты в полной безопасности.
– Это я знаю.
– Тогда почему боишься? – растерялся он. Наверное, он чувствовал характер моих эмоций, но не понимал, чем они вызваны.
– Вы же слышали, что сказал Лоран, – я говорила шепотом, но не сомневалась, что они меня слышат. – Он предупреждал, что Джеймс – прирожденный убийца. А если что-нибудь пойдет не так, и им придется разделиться? Если что-нибудь случится хоть с кем-нибудь из них – с Карлайлом, Эмметтом… Эдвардом… – я судорожно сглотнула. – Если эта дикарка Виктория ранит Эсме… – мой голос взвился, в нем начали проскальзывать истерические нотки. – Разве я смогу жить дальше, зная, что это моя вина? Нельзя было так рисковать ради меня…
– Белла, Белла, остановись! – перебил Джаспер так быстро, что разобрать слова было непросто. – Ты не о том беспокоишься, Белла. Можешь мне поверить, никому из нас опасность не угрожает. Тебе и без того непросто, не добивай себя напрасным беспокойством. Выслушай меня! – потребовал он, заметив, что я отвела взгляд. – У нас сильная семья. Мы боимся только одного – потерять тебя.
– Но с какой стати вам…
На этот раз меня перебила Элис, коснувшись моей щеки холодными пальцами.
– Эдвард почти столетие был одинок, а теперь нашел тебя. Мы жили бок о бок с ним довольно долго и потому, в отличие от тебя, заметили, насколько он изменился после встречи с тобой. Если он тебя потеряет, думаешь, кто-нибудь из нас сможет в ближайшие сто лет смотреть ему в глаза?
Я заглянула в ее темные глаза, и совесть, которая грызла меня, немного утихла. Но несмотря на то, что по телу разлилось спокойствие, я понимала: не стоит доверять этому чувству; скорее всего, это Джаспер применил ко мне свои способности.
День выдался слишком длинным.
Мы сидели в своем номере. Элис позвонила администратору и попросила не присылать горничную для уборки. Окна оставались зашторенными, телевизор – включенным, но никто его не смотрел. Периодически мне приносили еду. Серебристый телефон на сумочке Элис словно становился больше с каждым часом.
