«Не говори глупостей!» – сказала я себе, когда Дора остановила машину. Все придворные, кто хорошо к нам относился, находились сейчас в ксанаду, за несколько миров отсюда, окутанные белой паутиной связующего заклятия. И, словно в доказательство этого, наш автомобиль тут же окружили королевские пажи – они сбежались, когда машина еще двигалась, и распахнули дверцы, как только она остановилась. Все это были дружки Алиши, ее ровесники, к которым я никогда не питала особо теплых чувств. Они столпились вокруг нас плотным кружком, и вид у них был любезный и официальный, вот только любезность была сильно преувеличенной, так что становилось ясно, что над нами на самом деле издеваются.
– Проходите, прошу вас! – сказала сама Алиша, вытаскивая меня за руку из машины.
Ее пальцы больно впились мне в запястье, но я этого почти не заметила. Выбравшись наружу, мы попали в такой магический шторм, что у меня голова пошла кругом. В мыслях один за другим вспыхивали файлы хромой женщины: «Пурпурная вика: вихрь», «Подмаренник или липушник: связующие заклятия», «Дрок: земля и домашняя магия», «Паслен лесной: злые заклятия, смертные чары и жертвоприношения», «Наперстянка: пробуждение силы» и многие другие – столь многие, что у меня в первые минуты закружилась голова и все вокруг стало казаться тошнотворно окрашенными тенями. Потом мой разум сосредоточился на «Пурпурной вике», и я поняла, что происходит. Мы находились в центре вихря, куда с ревом стягивалась вся магия Островов Блаженных и нескольких соседних миров. Эта магия, беззвучно завывая, стягивалась рядом со Стоунхенджем. Я ее чувствовала. Я ее даже видела – завитки белых облаков в голубом небе отмечали линии силы, которая, вращаясь, стягивалась к ледяному копью мощи всего в нескольких ярдах от нас. Я невольно попыталась отклониться от него, пока Алиша вежливо волокла меня туда.
Я едва увидела – но все равно обратила внимание, – как совершенно жуткая баба уводит прочь Дору, поглаживая и хваля ее, как собачку.
– Ай, молодец! Хорошая девочка! Ну вот, правда же, хорошо сделать то, что ты должна была сделать ради своих друзей?
Бедная, глупенькая Дора! Она сияла, кивала и выглядела смущенной одновременно.
Еще одна вещь, которую я едва увидела, но все равно обратила внимание, это как пажи ловко расчищали нам путь сквозь толпу народа, собравшегося кольцом вокруг оси вихря. Часть из них я знала по двору, но большинство я никогда прежде не видела. Было там множество кошмарных теток вроде той, что хвалила Дору, и толпы бородатых мужиков с вороватыми лицами – у многих из них были слишком длинные волосы и золотые диски на груди, как у жрецов, – и еще множество мужчин и женщин, которые показались мне очень похожими на Дору: они как будто не вполне понимали, что они тут делают.
Когда мы достигли свободного пространства в центре толпы, я заметила, что там полным-полно прозрачных существ. Их притянула сюда магия, а теперь из них вытягивали их собственную магию. Их почти незримые тела разошлись в стороны, чтобы пропустить нас. Незримые создания взмывали и возносились высоко в небо, пока их не втягивало в белые линии облаков вихря, а потом снова швыряло на землю. Воздух был наполнен их беззвучными воплями и ужасной тревогой. Прозрачные существа были в ужасе и в панике, но при этом дико возбуждены, как будто помимо собственной воли.
Еще более сильная тревога исходила с краев толпы, но я не могла понять, кто ее испытывает. Все, что я знала, это что те, кто там стоит, настолько озабочены, что мне об этом и думать не хотелось.
В центре свободного пространства находилась Сибилла. Она плясала. Ее огромные ступни с квадратными пальцами были босы, зеленые юбки поддернуты, обнажая толстые ноги. Должно быть, она плясала уже несколько часов. Увидев нас, она вскричала: «Хай!» – и протянула руки к небу, и я увидела темные пятна пота, расползшиеся от ее подмышек чуть ли не до пояса.
На траве лицом друг к другу, на расстоянии примерно десяти ярдов, стояли два кресла. На одном царственно, с невозмутимым лицом восседал король, и рядом с ним стоял принц Эдмунд. За креслом стояли двое архиепископов в мантиях и митрах. Оба они улыбались озадаченно и слегка отстраненно, словно они, точно так же как и Дора, понятия не имели, что происходит, но чувствовали, что им следует сохранять благожелательный вид.
В другом кресле сидел мерлин. Мне следовало бы сказать – фальшивый мерлин. Теперь, после того как я встретилась с настоящим, я видела, что у этого лицо более крысиное и волосы светлее. Но они действительно были очень похожи. У обоих была длинная шея, крупный кадык и маленькое заостренное личико. Быть может, именно это сходство и подало ему идею устроить заговор. Но у меня возникло ощущение, что теперь он не притворяется никем, кроме самого себя. Он был в простой коричневой мантии, от которой воняло могуществом, и сидел в позе статуи святого. По одну сторону от него стоял сэр Джеймс, выглядевший очень самодовольным в своем элегантном костюме. По другую сторону от фальшивого мерлина виднелся большой ящик, а прямо перед самозванцем стояло большое серебряное ведро – а может быть, это был котел, – которое курилось холодным белым дымом. Там-то и находилось средоточие магического вихря.
– Логичнее было бы, если бы они находились внутри Стоунхенджа, – пробормотал стоявший рядом со мной Грундо. – Почему они здесь, а не там?
– Они не могут. Стоунхендж их не пустил бы, – несколько рассеянно ответил Ник.
Он смотрел на фальшивого мерлина так пристально, словно узнал его.
Я вгляделась в серое нагромождение камней над толпой и увидела, что Ник прав. Стоунхендж каким-то странным образом был не здесь. Он как будто ушел на несколько слоев реальности отсюда. Думаю, это его способ себя защитить.
– Да, наверняка это Иафет, – проговорил Ник. – Та же крысиная морда.
Сибилла подлетела к нам и знаком приказала Алише и прочим пажам отойти. Она завершила движение, снова вскинув руки к небу.
– Церемония может начаться! – провозгласила она. – Наша жертва явилась к нам!
И она, обдав нас запахом пота, схватила за руку Грундо.
– Будь умницей, – сказала она ему, – и мы не причиним тебе больше боли, чем необходимо.
Мы с Тоби уставились на нее. Ее потное лицо было как наждачная бумага, и глаза почти ничего не видели, как у пьяного. Такое впечатление, что она не испытывала к Грундо совершенно никаких чувств. Ник ухватил своей большой ладонью толстую руку Сибиллы и сдернул ее с запястья Грундо.
– Оставь его! – прогремел он, глядя на Сибиллу в упор.
Сибилла, которая смотрела куда-то в воздух за спину Ника, снова принялась вслепую нащупывать Грундо.
Фальшивый мерлин взглянул на нас.
Потом всмотрелся пристальнее. Затем вскочил на ноги и направился к нам. Он отпихнул Алишу в сторону, подошел вплотную к Нику и встал так, что его маленькое бледное личико оказалось нос к носу со смуглым лицом Ника.
– Ты! – воскликнул он. – Ты ведь должен был умереть! Ты смеялся надо мной!!!
Я никогда еще не видела подобной ненависти. Мерлин брызгал слюной от ярости и трясся всем телом.
Ник попытался податься назад, подальше от летящей ему в лицо слюны.
– Ну и что? Ты наступил на яйцо. Это было смешно.
– Ах ну и что? – взвизгнул фальшивый мерлин. – Я тебе покажу «ну и что»! Я десять лет мечтал о том, чтобы ты умер! И вот сегодня ты умрешь – настолько мучительно, насколько я смогу это устроить!
Потом он повернулся и сказал Сибилле уже нормальным, холодным тоном:
– Оставьте ребенка. Этот мальчишка даст нам куда больше силы.
И спокойно вернулся в свое кресло.
«Небеса благие! – подумала я. – Он же безумен, совершенно безумен! А Ник говорил, что он еще и убийца!» Я пришла в ужас.
Сибилла отпустила Грундо. Казалось, она во всем подчинялась этому фальшивому мерлину. Она поманила к себе Ника. Из вихря тотчас же вылетела стайка прозрачных существ. Они окружили Ника и потащили его на открытое пространство. Я пыталась их остановить. Я совершенно не могу сказать, сделала бы я то же самое, если бы на месте Ника был кто-то другой. Я только знаю, что сердце у меня колотилось где-то в глотке, и я протягивала руки и пыталась удержать прозрачных существ. Но их нельзя ухватить руками: пальцы то ли проходят насквозь, то ли соскальзывают, – а сами существа были слишком поглощены магической бурей, чтобы слушать меня. Думаю, большинству тех, кто смотрел со стороны, должно было казаться, что Ник, спотыкаясь, по своей воле выбрался на открытое пространство и упал на траву.
– Жертва явилась сама! – провозгласила Сибилла.
Фальшивый мерлин ухмыльнулся.
– Воистину так! – сказал он.
Он протянул длинную тощую руку к ящику, который стоял рядом с его креслом, откинул небольшую крышечку наверху, пошарил внутри и вытащил целый пучок извивающихся саламандр. Когда крышка снова захлопнулась, он наклонился вперед и медленно-медленно окунул саламандр в дымящееся серебряное ведро.
