Однако именно это они и сделали.
А сейчас уже обыскали все помещения, переговорили с персоналом, опросили свидетелей. Но никто не имел ни малейшего представления о том, как, почему и даже когда Вильям Сандберг исчез из Каролинской больницы. Они просматривали записи со всех камер наружного наблюдения, установленных в ней, но пока не обнаружили ничего, что помогло бы им решить загадку.
Красная как рак, Кристина отключила телефон, и в виде исключения цвет ее лица не имел никакого отношения к излучаемому аккумулятором теплу. Она просто разозлилась. Мир был полон идиотов. Таксист представлялся ей одним из них, но она все равно дала ему приличные чаевые (какой-то бонус он ведь заслужил, рискуя своими водительскими правами), а потом устремилась вверх по лестницам, уверенная, что он попытался сделать это снова. И столь же уверенная в том, что сейчас ему повезло.
Первое, на что она обратила внимание, когда перешагнула порог своей бывшей квартиры, была внешность немолодого полицейского, впустившего ее внутрь. Он имел на лице растительность, которая, казалось, сама не могла решить, является ли она бородой или просто необычно неряшливой щетиной, и среди всех этих волос неожиданно открылся рот в жадной попытке схватить воздух, или произнести какие-то слова, или для обеих целей одновременно. Но пока еще он молчал, глаза сказали все за него.
«Нам очень жаль, но у нас плохие новости», – сообщили они.
– Он мертв? – спросила она и удивилась себе, поскольку это стало сюрпризом для нее самой. Наверное, по-хорошему стоило поинтересоваться: «Как он себя чувствует?» Или, по крайней мере: «Он жив?» Но в глубине души она была уже убеждена в трагическом финале и не видела никакой другой возможности.
Поэтому ее вдвойне удивил ответ полицейского.
– Мы не знаем, – сказал он.
– Не знаете? – удивилась она.
Никакого ответа. Тогда Кристина задала новый вопрос:
– Он здесь?
Сейчас полицейский также не ответил. Стоял, уставившись на носки своих ботинок. У него за спиной она увидела его коллег, ходивших по квартире, и вспышки фотоаппарата из комнаты, которую не могла видеть.
Он колебался. Вертевшийся у него на языке вопрос казался ему неприятным, но он все равно хотел его задать.
– У вас были трения между собой?
– Мы развелись два года назад. По-моему, подобное можно засчитать как трения.
Выглядывавший из бороды рот не знал, надо ему улыбнуться иронически или посочувствовать ситуации, поэтому выбрал лучший для себя вариант и снова схватил глоток воздуха.
– Где он? – спросила Кристина.
Полицейский отошел в сторону. Кивнул в глубину квартиры:
– Мы думаем, он решил уехать.
У нее ушло несколько секунд, прежде чем она осознала смысл его слов. Уехать?
Кристина торопливо проследовала в указанном ей направлении, мимо гостиной и библиотеки, как раз по тому маршруту, где в своей прошлой жизни множество раз по утрам ходила только в халате и в полотенце или даже без них. В счастливом неведении, что ей сегодня придется второпях преодолевать то же расстояние с целью объяснить полицейским в кабинете Вильяма, что человек, который не хочет жить, вряд ли довольствуется простым «отъездом».
Но, войдя в комнату, она резко остановилась.
Встретилась взглядом с двумя стражами порядка (пожалуй, экспертами, хотя она не знала этого наверняка), стоявшими около его рабочего стола. И огляделась. Она не была здесь после развода, но, точно как и полицейские, сразу же поняла, что кое-что отсутствует. А точнее, все.
Вдоль длинной стены справа от двери, перед окнами, откуда открывался вид на крыши, печные трубы, маленькие эркеры и меблированные крышные террасы Остермальма, стоял письменный стол. Справа от него находился глубокий шкаф с полкой для системного блока компьютера и его принадлежностей, куда подходили кабели для их присоединения к локальной Сети.
Именно его содержимое и исчезло.
Сейчас он стоял открытый и пустой, точно как и письменный стол, пожелтевшие участки на поверхности которого показывали, где совсем недавно располагались опоры двух плоских мониторов. По обеим сторонам окон на стенах висели полки, где ее бывший муж хранил свои папки и толстые книги по статистике и шифрам, о которых она перестала спрашивать, как только осознала, что ей не понять даже надписи на их корешках. Сейчас все это тоже отсутствовало. Полки сияли пустотой.
Она покачала головой. Очень решительно.
Полицейские смотрели на нее и ждали, когда она объяснит, что имела в виду.
– Ограбление, – сказала она.
Оба эксперта промолчали, но посмотрели друг на друга так, словно знали больше, чем она.
– Он никуда не уехал, – добавила она с нотками отчаяния в голосе, ставшие сюрпризом для нее самой. Неужели они не могли этого понять?
– Ему некуда уезжать, да и незачем, я разговаривал с ним весь вечер вчера! Почему, черт возьми, он должен куда-то отправляться?
Они по-прежнему молчали, с жалостью смотрели на нее, пока не обменялись взглядами с кем-то за ее спиной. Это был полицейский с растительностью на лице. Она даже не услышала, как он подошел, и сейчас он стоял позади нее и беспомощно раскрывал рот, как вытащенная на берег рыба, пока все ждали от него каких-то слов.
– Причину мы не знаем, – наконец выдавил он из себя, словно сам факт уже считался бесспорным. И закончил кивком, означавшим «пошли».
Кристина покорно последовала за ним в экскурсию по квартире, знакомой и лучше его, и, когда они дошли их спальни, где все, даже запахи, осталось тем же самым, поток самых разных воспоминаний нахлынул на нее. Включая даже те, которые она давно считала утраченными навсегда. О том, как они продали виллу и переехали в город, поскольку именно там им нравилось находиться. Вспомнила времена, когда они наконец смогли жить в свое удовольствие снова.
Если бы они только знали…
Здесь царили чистота и порядок, и мужчина со странной бородой вошел в комнату и, оглянувшись, проверил, следует ли она за ним. А потом остановился перед их бывшим гардеробом, открыл раздвижные двери и посмотрел на нее, словно это объясняло все.
Да, пожалуй.
Гардероб был пуст.
Все пиджаки и костюмы, обычно имевшиеся у Вильяма, его хорошо отглаженные рубашки – все исчезло. То же самое касалось полок с нижним бельем и обувью. Конечно, все это вроде бы подтверждало их правоту. Он она знала, что они ошибаются.
– Менее суток назад мой бывший муж пытался покончить с собой, – сказала она. – И сейчас вы серьезно думаете, что он собрал свои пожитки и убрался отсюда.
– Если верить жильцам из квартиры напротив, около полудня здесь побывали двое мужчин из транспортной фирмы «Стадсбудет» и выносили какие-то коробки.
– Из транспортной фирмы или в спецодежде с ее логотипом?
– Что ты имеешь в виду?
Кристина оставила его вопрос без ответа. Это была одна из ее особенностей. Поскольку она промолчала, ему пришлось искать ответ самому. А всегда лучше заставлять людей думать, чем подкидывать им готовые решения. Особенно когда у тебя самого они отсутствовали.
Взамен она оставила полицейского стоять в тишине. Развернулась и вышла из спальни.
А потом совершила завершающую прогулку по своему бывшему жилищу. Посетила кухню, столовую, маленькую прихожую, гостиную. Квартира была опрятной, даже чересчур, и по-прежнему носила отпечаток хорошего вкуса, результат из совместных усилий. Он особенно ничего не изменил после ее ухода, и, не зная его настолько хорошо, как она, другая удивилась бы, как ему удалось сохранить их бывшее семейное гнездышко в таком состоянии и не позволить ему деградировать вместе с ним.
Но она отлично знала его. Порядок из хаоса. Шаблон и логика. Только по этому принципу он мог жить, и, даже если все иное рушилось вокруг Вильяма, он по-прежнему неукоснительно следовал ему. Человек продолжает оставаться педантом при любых обстоятельствах.
В конце она снова вернулась в его кабинет. Два эксперта составляли компанию своему коллеге со странной внешностью где-то в другой части квартиры, и сейчас она стояла там в полном одиночестве и видела перед собой все вещи, которых уже не было на своих местах.
Уехал?
Нет.
Она знала его. Знала, что ему некуда уезжать, плюс у него уж точно отсутствовали какие-либо причины покидать единственное место, где он все еще чувствовал себя спокойно.
И компьютеры? Зачем ему понадобилось бы брать их с собой? И вообще, включал ли он их после всего случившегося?
Что-то здесь не сходилось…
Чего-то не хватало.
Кристина долго стояла и пыталась понять, не разыгралось ли у нее воображение, поскольку она не была в квартире в последний год, или же ей на самом деле подсознательно удалось что-то обнаружить, хотя она еще не поняла, о чем, собственно, идет речь. Кристина знала это, еще войдя в кабинет в первый раз: что-то не так. Но не могла определить точно.
Она закрыла глаза и попыталась представить себе всю комнату, как она выглядела тогда. Набитые до отказа, но отличающиеся идеальным порядком полки. Папки, бумаги, ручки, которые он так любил. Он был единственным известным ей мужчиной, готовым часами слоняться с ними среди стеллажей, переходя из одного магазина в другой. Раньше они стояли шеренгами, тщательно рассортированные. И сейчас все это исчезло. Все. Что еще? Что-то должно было находиться здесь, но она не могла вспомнить?
