Фредрик Олссон - Конец цепи

Если дерево падает в лесу, подумал он. Кого это волнует?

Но ничего подобного не сказал.

– Сколько бы мы ни спрашивали себя, – ответил он, – никогда не узнаем ответа на этот вопрос.

Она кивнула.

Так все обстояло.

А потом он посмотрел на нее:

– По-моему, так гораздо лучше.

Они не сказали ничего больше в течение многих часов.

Был тепло и спокойно, и любые разговоры казались лишними.

Они ехали на север по пустой автостраде, проезжали один населенный пункт за другим. Какие-то из них выглядели пустыми, и явно могли такими остаться, а в другие уже вернулись люди и пытались наладить быт.

Будущее началось.

И что оно принесет с собой, они не знали.

В любом случае сейчас оно старалось только во благо.

В Амстердаме они расстались.

Без церемоний, просто молча обменялись кивками.

Рукопожатие выглядело как-то печальней, а они остались в живых, и не было особой причины горевать о том, с кем ты мог встретиться вновь, не обязательно, но в любом случае они же представляли, как найти друг друга при желании, но не знали, понадобится ли это. Пережили смерть вместе. И пожалуй, этого хватило с лихвой. Когда жизнь восстановится, кто знал, может, у них уж не будет ничего общего?

Вильям поднялся тоже, вышел из машины, в качестве последнего «адье», смотрел, как Жанин и ее мужчина удалялись по улице.

Переход, где Альберт увидел людей Нейзена.

Улица, где «гольф» освободил его от одного из них.

Эти воспоминания всплыли сейчас из памяти Альберта, но Вильям ничего такого и представить себе не мог, он видел лишь пустую улицу в лучах весеннего солнца, ожидавшую, что все, кто пережил беду, вернутся в свои дома.

Только когда они исчезли в подъезде, Вильям сел в машину снова.

Лео сидел за рулем. Посмотрел на Вильяма, но ничего не сказал.

Он припарковался точно у тротуара. Решетка колодца сточных вод наполовину виднелась из-под пола автомобиля со стороны Вильяма, и какое-то мгновение Вильям сидел с открытой дверью, опустив глаза в направлении асфальта.

Вжался спиной в спинку сиденья. Сунул руку под пиджак на груди, во внутренний карман. Там лежал черный блокнот.

И прежде чем закрыть дверь, он наклонился наружу, нащупал им промежуток в решетке. А потом отпустил его и видел, как он исчез в темноте.

Потому что кто ведь читает дневники.

Когда тебя самого уже нет, кого интересует, что ты делал в какой-то понедельник в марте.

Лео ничего не сказал.

А Вильям просто смотрел перед собой.

– Не возражаешь, если я посплю немного? – спросил он.

Лео кивнул.

Тронул машину с места.

Если он будет ехать без остановки, они могли встретить утро в Стокгольме.

На двери квартиры на Каптенсгатан, в том месте, где ранее находились разбитые полицейскими витражи, сейчас был прибит лист фанеры, и он какое-то время стоял неподвижно на лестничной площадке перед ней с ключами в руках, прежде чем осмелился шагнуть вперед и открыть замок.

За дверью на своем месте висела железная решетка, незапертая, изуродованная болгаркой, которую сейчас невозможно было закрыть. А за ней его ожидал знакомый запах, который квартира приобретала, если стояла пустой довольно долго. Появлявшийся, когда реальная жизнь в ней на время прекращалась и никто не находился там, и создавалась иллюзия чистоты, и что весь мир имеет естественный запах лимона, и что в этом нет ничего странного среди всего хаоса и дьявольщины, которые, собственно, представляли собой жизнь.

На полу в коридоре выросла гора из ежедневных газет. С заголовками, постепенно становившимися все более крупными, с фотографиями, выглядевшими все более печальными и тягостными, чем больше времени проходило.

Последняя была датирована январем.

Потом они перестали приходить.

И они лежали сейчас там, как летопись событий последних месяцев. Как прямая времени, не в шифре, но черная на белом. Нисходящая по времени, а не наоборот.

И все равно довольно давняя.

Сейчас стоял он здесь.

Ничего не случилось.

И все изменилось.

Он остановился в коридоре, не зная, что ему делать теперь.

Рассматривал свою квартиру. Свой дом. Свое место.

В конце концов снял пальто, повесил его на стул около двери.

Прошел дальше.

Он был дома.

Вильям Сандберг набрал ванну и погрузился в воду.

Шифр (англ.).

Открытый текст (англ.).

Научное вспомогательное устройство для восстановительной арифметики (англ.).

Закрыт (нем.).

Что и требовалось доказать (лат.).