Сны Семиградья. Книга фанфиков - Айгуль Клиновская

Когда авторский мир рвется наружу, его не остановить. Стираются границы между индивидуальным и общим, история разрастается и обретает новые подробности, становится живой и бурлящей, словно поток воды в горном русле. Обретает новые смыслы, образы, контексты.

Мог ли я представить, что конкурс фанфиков по моей книге получит такой бурный отклик? Кажется, нет. За неделю талантливые авторы сложили семь прекрасных историй, очень разных, но очень объемных. Таинственных, красочных, емких. Прочувствованных, фактурных и невероятно личных. В каждой истории — авторский стиль и свой неповторимый подход. В каждой истории — талант и уникальная красота. Но все они о мире Семи Башен. Да-да, семь авторов написали о Семиградьи. Очередное маленькое совпадение на пути моего романа « Семена Перемен» к читателю.

С легкой руки Алекс Джун, автора книги «Спи, Алиса», участвовавшей в судействе и выборе победителя конкурса фанфиков, сборник получил название «Сны Семиградья». В нем нет официальной истории мира. В нем сны о том, как оно могло бы быть. О том, чем стало бы Семиградье, пиши его кто-то другой. Но погружение в эти сны неизменно оставляет неповторимый привкус сказки, тайны и волшебства.

Искренне благодарю всех авторов за приложенные усилия. И жду читателей на страницах своего романа.

06.06.2023

Егор Данилов

— Растус, ну пожалуйста! — Луций топтался в дверях и даже умоляюще сложил руки. — Последний раз!

— Если будете проявлять настойчивость, мой юный господин, придется пожаловаться вашему отцу, — голос из глубины комнаты не пускал мальчика дальше порога.

Луций прикусил губу, пытаясь придумать, как упросить несговорчивого учителя.

— Я прочитаю пять страниц из учебника истории!

Из-за книжного шкафа сразу появилось лукавое лицо Растуса. Буйная кучерявая шевелюра колыхалась и пружинилась, будто жила собственной жизнью, иногда не поспевая за хозяином. Луций как-то подметил, что цветы в вазонах у стен дома трепещут на ветру точь-в-точь, как кудри Растуса. И когда учитель уж слишком донимал занятиями, Луций изливал возмущение преданному коту Клео, называя злодея исключительно Вазоном.

Сейчас поднятая бровь хозяина комнаты говорила о том, что предложение его заинтересовало.

— Это значит, что все картинки вы там уже изучили и теперь наконец намереваетесь перейти к буквам?

Луций смиренно вздохнул:

— Да.

Растус сделал приглашающий жест рукой:

— Проходите, маленький господин. Но учтите, что в следующий раз вместо пяти страниц будет уже десять.

Нескладный худощавый учитель как-то умудрялся двигаться проворно и не задевать многочисленные полки и шкафы с книгами, стол, заваленный бумагами, свитками, картами, пирамиду из сундуков, где самый маленький упирался в потолок. Когда он впервые появился в особняке префекта Кастора Пинария, отца Луция, у него не было с собой столько хлама. Растус расчистил завалы и извлек из-под них стул.

— Садитесь. И молчите. Вы же помните главное правило?

Луций кивнул. Он помнил, но тут же нарушил его вопросом:

— Каждый раз у вас все теснее и теснее. Зачем вы тащите со всей Патеры всякую рухлядь?

— Во-первых, — бровь снова подлетела вверх, на сей раз от недогадливости ученика, — это не рухлядь, а предметы для исследования. Во-вторых, я не только учитель, но и ученик.

Луций разинул рот.

— Как это? Чей?

— Жизни, маленький господин, жизни, — Растус снял с полки шкатулку, открыл и полюбовался содержимым. — Ну что, готовы к встрече?

Луций поерзал на неудобном стуле и снова кивнул. Плотно сомкнутые губы означали, что тишины он точно не потревожит.

Учитель достал из шкатулки тростниковую сирингу и приложил к губам. Мелодия разлилась по комнате, огибая и шкафы, и полки, и нагромождение из сундуков, скользнула за ширму. Оттуда послышался едва различимый шелест расправляемых крыльев…

Сиринга продолжала призывный напев. Из-за ширмы, выступая на длинных ногах, показался аист с дивным огненным оперением. Он склонил набок крохотную голову, блеснул черными, словно ртутные капли, глазами. Растус взглянул на Луция. Тот уже дважды видел чудо-птицу, но все еще не мог скрыть восторг. Вот и сейчас смотрел не отрываясь и даже не моргал.

Аист расправил крылья и начал свой танец. Он кружился по комнате, щелкал клювом, изгибал шею в такт музыке. Когда звуки сиринги стали затихать, длинноногий плясун отступил обратно к ширме и на последнем аккорде скрылся за ней. В наступившей тишине раздался восхищенный выдох Луция. Оказывается, толком и не дышал, пока длилось представление!

— Это величайшее чудо, никогда не устану смотреть, — прошептал он, все еще боясь спугнуть чарующее видение.

Растус спрятал сирингу в шкатулку.

— Вам пора, юный господин. Учебник истории ждет.

Луций лишь сильнее вжался в стул.

— Расскажите, как его зовут, откуда он у вас. И тогда я точно уйду и не приду еще очень-очень долго.

— Хорошо, — неожиданно согласился Растус. — Я и сам не прочь вспомнить эту удивительную историю.

Он заозирался вокруг, примериваясь, куда бы присесть, махнул рукой и опустился на пол.

— Однажды я бродил по Патере в поиске интересных вещиц и наткнулся на одного кайанца. Бедолага еле держался на ногах от голода, но все же вызвался мне помочь доставить сюда свитки. Я его накормил, подыскал справную одежду вместо его ветхих обносков, позволил согреться у очага и воспрянуть духом. Перед уходом он сказал: «Я беден, мне нечем тебя отблагодарить, но я могу подарить тебе Амоина». Вытащил из-за пазухи красный мел и нарисовал на стене аиста.

— Значит, его зовут Амоин, — с придыханием повторил Луций, счастливый от того, что ему приоткрыли завесу тайны.

— Да, — кивнул Растус. — Кайанец добавил, что птица умеет оживать и танцевать под звуки сиринги. Но при одном условии.

— Соблюдать тишину?

— Это я придумал специально для вас, маленький господин, потому что порой вы слишком многословны.

Луций развел руками — что есть, то есть, этого он отрицать не мог.

— Условие в том, что наслаждаться танцем аиста нельзя одному, только в компании с добрыми друзьями. Ведь Амоин — это чудо, а чудом не может владеть кто-то один, его надо делить с другими.

— А кем был тот кайанец? Какой-то маг? Куда он делся? — следующие вопросы посыпались, как горошины из стручка.

Из сада послышались возгласы. Луций тотчас же подскочил, глаза его округлились.

— Должно быть, отец разыскивает меня! — ахнул он и опрометью бросился наружу.

— Не забудьте про пять страниц! — крикнул вслед Растус,