но мальчишка успел раствориться меж цветущих кустов камелии.
Учитель усмехнулся, подошел к ширме и отодвинул ее. На стене застыл нарисованный мелом красный аист в ожидании мига, когда снова запоет сладкозвучная сиринга.
Луций сдержал обещание. На следующий день в начале Второго Оборота он ждал Растуса в учебном зале, чтобы пересказать ему выученные страницы. Время шло, но учитель не появлялся. Это было странно — никогда прежде Растус не опаздывал.
— Это говорит о том, что и на Башне может вырасти мох, — назидательно сказал Луций коту, намекая, что и учитель рано или поздно может проспать занятие. Клео облизнулся, ему не было дела до знаний, ему миску похлебки подавай.
Луций подождал еще немного, подхватил кота и направился будить учителя.
— Растус!
Комната отозвалась лишь шуршанием заплутавшей ночной бабочки. Луций шагнул за порог и обследовал пространство. Заглянул даже под стол — вдруг учителя так сморили старые манускрипты, что он сполз на пол да там и уснул? Наконец мальчик решился заглянуть туда, куда тянуло с первых секунд. За ширму, скрывающую Амоина.
Аист все так же алел на стене. Луций преодолел робость и спросил:
— Ты не знаешь, где Растус?
Картинка не ожила, для этого требовалась сиринга. Луций глянул на Клео, который безучастно висел на его руках.
— Ты же мне друг? Значит, вдвоем мы можем посмотреть танец Амоина.
Клео мяукнул, что прозвучало как одобрение идеи. Усадив кота на книжную полку, Луций достал из шкатулки сирингу. Когда-то он делал трубочки из тростника и сносно извлекал из них мелодию, значит, и сейчас справится. Прикладывая флейту к губам, он думал только о том, как бы не оплошать с музыкой, потому не заметил, как Клео спрыгнул с полки и юркнул за дверь.
Луций ликовал. Получилось! Сиринга откликнулась на его старания. В подтверждение этому из-за ширмы возник Амоин и начал танцевать. Вид у него был понурый, движения замедленные, будто аист захворал. Алое оперение меркло с каждым новым па. Посреди танца он замер и посмотрел на Луция. Тот опустил сирингу и спросил:
— Тебе не нравится, как я играю? Я всего лишь хотел показать тебя своему другу Клео.
Аист запрокинул голову и затрещал клювом, как будто рассмеялся. Луций оглянулся на полку — та была пуста. Сиринга выпала из рук.
— Луций… — на пороге стоял учитель. Судя по тяжелым связкам книг, он совершил очередную вылазку за раритетами и просто не рассчитал время возвращения. — Что здесь произошло?
Амоин пробрался к двери, коснулся Растуса на прощание красным крылом и прямо с порога взмыл в небо.
— Я не хотел… — захлюпал носом Луций. — Нас было двое, но Клео сбежал.
Тюки с книгами нашли временный приют в углу. Растус подошел к виновнику переполоха, поднял с пола сирингу и смахнул с нее рукавом пыль.
— Не печальтесь, мой юный господин. Амоин ведь не просто танцующая птица. Амоин — учитель для нас, как и все живое на этой земле.
— Он не успел меня ничему научить, — размазывая ладонью слезы, всхлипывал Луций.
— Как же не успел? Он научил вас, что нельзя нарушать чужие границы, пусть даже речь идет о пороге учительской комнаты. Нельзя без разрешения брать чужое. Нельзя обманывать и прикрываться другом, чтобы исполнить свои желания. Вы же сами хотели еще раз посмотреть на Амоина? И Клео тут совсем ни при чем.
Он усадил Луция на стул и подал стакан воды. Отхлебнув разок, мальчик застыл, глядя в одну точку. Растус умолк, позволяя ему накрепко усвоить важные уроки. Наконец Луций допил воду и слез со стула. Казалось, он даже чуточку повзрослел, только покрасневшим носом шмыгал все еще по-детски.
— Простите. Из-за моей глупости Амоин теперь сгинет где-то, и никто больше не увидит чуда.
— Вот и еще один урок. Вы научились признавать ошибки, чтобы впредь их не повторять. Ведь так?
Луций кивнул. Он почти успокоился, но все-таки горевал, что теперь никогда и никому не покажет аист свой чудесный танец.
— Не грустите, маленький господин, Амоин не исчезнет без следа. Теперь он сам выберет себе пристанище. И однажды мы еще услышим о дивной птице, которая вдруг появилась на одной из городских стен.
Рассказывая все это, Растус рылся в ящиках письменного стола. Поиск увенчался успехом, он выудил оттуда тряпичный сверток, развернул и показал кусочек красного мела.
— Тот кайанец оставил мне его. На всякий случай. Видимо, он наступил. Мы можем нарисовать кого угодно.
Луций замер. Только что мир вокруг мерцал черно-белым из-за его вздорной выходки, и вдруг крохотный кусочек мела снова вернул все краски.
В приоткрытую дверь из сада шмыгнул Клео. Не подозревая о случившейся катастрофе, он сел и принялся умываться. Это говорило о том, что какая-то зазевавшаяся мышь стала его обедом. Луций поднял взгляд на учителя.
— Кот. Мы нарисуем красного кота.
— Отличный выбор, — Растус засучил рукава. — Еще вам не помешает пара уроков игры на сиринге. Однажды, мой маленький господин, рядом с вами появится тот, чья дружба пройдет много-много испытаний. И вы обязательно разделите с ним это чудо.
Антонина Селиванова. Демон, которого ты кормишь
— Дэмин!
Камень врезался в бамбуковые ставни и скатился по скошенной крыше. Чиновник пробудился от чуткого сна и испуганно уставился на закрытое окно.
— Дэмин!
Снова прошептал голос. Очередной камень налетел на преграду и шлепнулся на землю. Дэмин тяжело вздохнул. Идти не хотелось. Может, не ответить? Притвориться, что не услышал? Хотя вряд ли поможет: Юншен всегда был упрямым. И зачем только все ему рассказал?
— Дэмин, ну же! Надо готовиться к ритуалу! — раздалось уже громче.
Камень звонко стукнулся о деревянную перекладину. Дэмин подскочил и бросился к ставням, приоткрыл трясущимися от страха руками.
— Ты что творишь, Юншен! — нервно зашептал другу. — Если отец проснется, ни тебе, ни мне несдобровать.
Тот лишь пожал плечами. В свете принесенного им фонаря было видно, как подкидывал оставшиеся камни. Дэмин судорожно сглотнул и скрылся в комнате. Что ритуала не миновать, понял, едва рассказал Юншену о спящем в теле сестры демоне и увидел непоколебимую уверенность в глазах парня. Но, если честно, до последнего надеялся этого избежать. Грузный, трусливый экзорцист, которому недостает силы и практичный, решительный крестьянин без образования. Смогут ли они освободить Сяомин от злобного гуя?
—
— Когда я вырасту и женюсь на Сяомин, мы тоже уедем из Вангджакуна! — заявил Юншен, выслушав рассказ Дэмина о жизни и учебе в столице. — Лончан меня, конечно, не прельщает, но ведь в мире немало других городов. Я
