Чарльз Шеффилд
Турнир на Весте
Последний взнос я получил сегодня утром: Бермейстеру и Карверу, адвокатам. Плательщик — «Турнирные потехи». По логике вещей, получателем полагалось быть Уолдо. Он имеет гораздо больше прав на эти деньги, чем я. Но, учитывая его ушибы, переломы, поверхностные раны и многочисленные гипсовые повязки, он не в том состоянии, чтобы что-нибудь подписывать. Собственно говоря, все переговоры вел я — все доказательства, предложения и контрпредложения «Турнирным потехам» волей-неволей исходили от меня. Однако, если пережитое чему-нибудь научит Уолдо (что сомнительно, если вспомнить его биографию), мои сверхусилия ради его же блага себя полностью оправдают.
Мне следовало бы сразу почуять неладное, едва Уолдо вошел в мой кабинет, надулся гордостью и сказал:
— Добыл клиента!
— Отлично. И кто он?
— Она. Хельга Свенсен.
Мне следовало бы тогда же положить этому конец. Всякий человек имеет право на свои маленькие слабости, но прежний опыт Уолдо с клиентками был, мягко выражаясь, не слишком удачным.
С другой стороны, хотя любовь к деньгам принято считать корнем всех зол, отсутствие денег — их крона. А юридическая фирма Бермейстера и Карвера — Уолдо и моя — в тот момент сидела на полной мели.
— Ну и чего эта Хельга Свенсен хочет от нас? — спросил я.
— Ничего сложного. Хельга — одна из ведущих участниц довозрожденческих турниров, которые последнее время вошли в моду. На следующей неделе в Паладинодроме на Весте откроются королевские игры, и ей требуется наша помощь — по поводу контракта. Кроме того, она просила меня выяснить ситуацию с кое-каким реквизитом. Хочет знать, можно ли его законно перевозить с планеты на планету.
Я кивнул. Межпланетные тарифные правила — это кошмар. Или, если взглянуть на дело с другой точки зрения, — манна небесная для изголодавшихся адвокатов.
— Так что же это на сей раз? Луки, мечи, оловянные кружки? Антикварные доспехи? Оборудование для ристалищ?
— Ничего подобного. — Уолдо бросил в рот горсть шоколадно-толокняных шариков, зачерпнув их из банки на моем столе. — Главным образом ее интересует… м-м-м… хм-кон.
— Флакон? С чем?
— Не-а-м. — Он говорил с набитым ртом, но теперь волей-неволей сделал паузу, кое-как проглотил и наконец кое-что выговорил: — Дракон. Другая модель, не та, которой они пользовались раньше. Завтра утром я встречаюсь с Хельгой Свенсен в лаборатории «Химера», и мы вместе его осмотрим. А ты? Хочешь с нами?
Я не хотел. Бездумная спешка биолабораторий, которые творили с помощью залихватских расщеплений ДНК все, что им в голову взбредет — от кентавров до василисков, не говоря уж о грифонах, — всегда ставила меня в тупик. С другой стороны, существует такое понятие, как добросовестность. Если нам предстояло протестовать против (или настаивать на) ограничений экспорта/импорта драконов, мне следовало посмотреть на образчик.
— В котором часу? — спросил я.
— В девять. Ровно в девять.
— Заметано.
* * *
Но я опоздал. Меня задержал неприятный разговор с владельцем дома касательно просроченного арендного платежа, и в лабораторию «Химера» я добрался только в половине десятого. Дежурная развалина у входа щеголяла в униформе — такой же морщинистой и поблеклой, как он сам. Служащий бросил на меня тусклый взгляд и сказал:
— Мистер Карвер? Вас ждут. Первая комната налево. Зверюга там.
— Дракон?
Он угрюмо уставился на меня.
— Не-а. Дракон прямо вперед, но вам не к нему. Вам — в комнату налево.
На протяжении двадцати лет нашей адвокатской практики я слышал, как Уолдо обзывали по-всякому, но вот «зверюгой» — никогда. В недоумении я открыл указанную дверь.
Голос, который приветствовал меня, принадлежал не Уолдо: приятный музыкальный баритон на октаву ниже. Что вполне понятно, так как владелица голоса вымахала выше двух метров, и Уолдо доставал ей только до подбородка.
Она игнорировала мое появление и продолжала читать вслух:
— «Статья двенадцатая: если участник не прибудет в срок к его/ее/его выступлению в отборочных играх, в полуфинале или в финале, он/она/оно лишается права на дальнейшее участие в турнире, а также всех предыдущих накоплений и/или призовых денег при условии, что утверждение о чрезвычайных обстоятельствах может быть доказано перед арбитражным судом, одобренным устроителями турнира… (вот такая абракадабра и выворачивает мои мозги наизнанку)… перед участием указанного участника в каком-либо из мероприятий турнира».
Что, черт побери, все это значит?
Уолдо ответил солидным адвокатским кивком.
— Очень мило. Это значит, что если вы не явитесь на мероприятие, то потеряете все, коли не сможете доказать им заранее, что никак не могли на него явиться. А это практически невозможно. — Тут он заметил мое присутствие и обернулся ко мне: — Генри, это Хельга Свенсен… А вот мой партнер Генри Карвер. Просто маг и волшебник, когда дело касается контрактов. Не пропустит ни единого пункта мелким шрифтом. Если вам нужен специалист, чтобы вывернуть слова контракта наизнанку для аннулирования этого контракта, он перед вами.
Хельга кивнула мне с высоты своего роста, не без некоторого оправданного скептицизма, а я воспользовался случаем рассмотреть нашу новую клиентку получше. На ней была скудная ярко-зеленая безрукавка, позволявшая созерцать альпийские склоны грудей, а также плечи, достаточно широкие, чтобы поддерживать небесный свод, и татуированные предплечья, в сравнении с которыми мои ноги выше колена казались спичками. Короткая юбочка прикрывала лишь самый верх бедер, крепких и могучих, как сказочные дубы Земли. Уолдо — мужчина массивный, его текущие попытки соблюдать диету дали катастрофические результаты, но, должен сказать, рядом с Хельгой Свенсен он выглядел истомившейся по солнцу тростинкой.
Ее мысли все еще были заняты контрактом. Взмахнув документом, задевшим ее за живое, она возгласила:
— Ничего общего с обычным типом соглашений! Вы только послушайте! «Статья семнадцатая. Любой bona fide[1] представитель участвующей команды в одиночку или совместно может вступить в единоборство с драконом. Буде участник сразит или как-либо иначе победит дракона, таковой участник получает Большой Приз; буде дракон сразит участника, все призовые деньги, уже выигранные участником, выплате не подлежат. В случае смерти, как дракона, так и участника, победителем признается дракон».
— По-моему, достаточно ясно, — сказал Уолдо. — Если убьете дракона и останетесь живы, отхватите порядочный куш. Что здесь не так?
