— Слишком уж щедро. — Волосы Хельга заплетала в длинные золотые косы. Когда она покачала головой, косы заколыхались у ее щек. — Дракона победить не так уж сложно, и потому Большой Приз ни разу не назначался. В общем, я хочу посмотреть на этого. Приватно. — Она взглянула на мощное левое запястье, отыскивая взглядом несуществующие часы. — Который час?
— Девять сорок пять, — ответил Уолдо.
— Значит, он уже тут. Идем… Только тихо!
Она открыла небольшую дверцу в глубине комнаты, пригнула голову и протиснулась сквозь нее. Я было хотел последовать за ней в темный узкий коридор, но заколебался и посмотрел на Уолдо.
— А он не опасен?
— Положитесь на Хельгу. Вперед! — И он нырнул в дверцу.
Неужто это на самом деле Уолдо Бермейстер? Человек, который бледнел при виде тойтерьера и сонных ленивых котов?
Я последовал за ним, гадая, о чем он беседовал с Хельгой Свенсен до моего прихода?
Гадал я недолго, поскольку вскоре мои мысли нашли другую пищу для размышлений. Темный коридор тянулся метров пятнадцать и вывел нас в огромное тускло освещенное помещение. Сначала я практически ничего не различал, однако в ноздри мне ударил смешанный запах аммиака и серы. Я услышал впереди шепот, на который ответил мягкий баритон Хельги. Она что-то сунула темной фигуре, которая тут же растворилась в густом сумраке.
Хельга обернулась к нам с Уолдо.
— Все в порядке. У нас пять минут. Давайте взглянем на него.
Я не был уверен, что мне так уж этого хотелось. Когда мои глаза свыклись с темнотой, у дальней стены понемногу вырисовалось нечто. Массивное — минимум семь футов в высоту, а длиной — в тридцать. Я увидел чешуйчатые ноги толщиной в добрый древесный ствол, завершающиеся лапами с посверкивающими когтями; морщинистое туловище размером с перевернутый гребной баркас; длинный шипастый хвост и крокодилье рыло. Две пары крыльев, как у нетопыря, медленно приподнимались и опускались по сторонам туловища в такт дыханию.
Честное слово, тварь наводила леденящий ужас.
— Странно, — с недоумением сказала Хельга. — Выглядит точно так же, как драконы, которых они выпустили в последнем турнире. Одного я убила сама. Пронзила копьем его левое сердце. Но за него никакого Большого Приза не предлагалось. Так какую игру теперь затеяло жулье из «Турнирных потех»? Нет ли в контракте чего-нибудь о том, что доспехи воспрещены?
Она не сочла нужным понизить голос, и дракон ее услышал. Огромная голова с гигантскими челюстями повернулась в нашу сторону. Веки заморгали, открыв зеленые глаза.
Уолдо встал рядом с Хельгой. Я начал нервно пятиться.
— Все в порядке, — сказала Хельга. — Вы в полной безопасности: дракон на цепи. Оковы на каждой лапе и поперек живота.
Она еще не договорила, как воздух сотрясся от громового рева. Из ноздрей дракона вырвались две клубящиеся струи синего пламени и устремились в нашем направлении. Они чуть было не задели Уолдо с Хельгой, а мне опалили брюки и испепелили кожаный кейс в руке. Я выронил обугленные остатки, а Хельга сказала:
— Вот, значит, что! — И прямо-таки с восхищением продолжала: — Последние три года они поговаривали об огнедышащих драконах для игр. Но все время случались накладки. В прошлом году один принялся икать и взорвался во время церемонии открытия.
— Вы намерены сразиться с этим чудищем? — спросил я, пытаясь вспомнить, что было у меня в кейсе. Безусловно, бутерброд. Но что еще?
— Только не я! — Хельга глухо хохотнула, протянула ручищу и голой ладонью прихлопнула дотлевающий прах моего кейса. — Не теперь, когда я знаю, на что он способен. Я еще не свихнулась, знаете ли. На этот раз обойдусь поединком на копьях и пешим боем на мечах. Тут у меня все в ажуре.
Этому я мог поверить, даже не побывав на состязаниях: стоило ей наклониться, на руках и ногах напряглись мышцы — ну, просто корабельные канаты.
— Как вы сами убедитесь на турнире, — продолжала Хельга. — Ну, я увидела то, что хотела увидеть, и мне пора. Дел невпроворот! — Она первой вышла из помещения с драконом, а едва мы вернулись в исходную комнату, сунула мне в руки пачку документов. — Вот контракт. После того, что Уолдо рассказал мне про вас и мелкий шрифт, я знаю: вы найдете способ разделаться с этой лисьей абракадаброй. Увидимся на королевских играх!
Она исчезла, сверкнув голыми ногами в завихрениях воздуха, которые указывают на присутствие большой движущейся массы. Я обернулся к Уолдо.
— На играх? Что ты ей наговорил? Какие взял обязательства?
Он не смотрел на меня, а провожал Хельгу восторженным взглядом.
— Ты когда-нибудь видел столь великолепную женщину? Такие голубые глаза, такой несравненный цвет лица! А чудесные ямочки ты заметил? Просто неловко брать деньги за услуги с подобного совершенства!
Есть у Уолдо такой пунктик. Он был сражен — в очередной раз. Самое время порвать контракт, вернуть задаток, найдя благовидный предлог, и позаботиться, чтобы мы держались на достаточном расстоянии от Хельги Свенсен и турнира под эгидой «Турнирных потех».
Почему я не прислушался к голосу разума? Потому что владелец дома пообещал вышвырнуть нас, если я не заплачу? Потому что, когда Уолдо влюблен, ничто в известной Вселенной не способно воспрепятствовать тому, чтобы его любовь совершила свой естественный — или неестественный — путь? Потому что Уолдо держал в руке чек Хельги, суливший деньги, каких мы не видели уже много месяцев?
Да, безусловно. По всем этим причинам.
А еще потому, что, познакомившись с Хельгой, я даже представить себе не мог, что кто-нибудь сумеет взять над ней верх на ристалище. Ну, абсолютнейший верняк! После внесения арендной платы и погашения задолженности у нас на руках останется порядочная часть гонорара. Поставить на нее, как на победительницу турнира (с учетом ее отказа сразиться с драконом — нет ничего лучше сведений, полученных из первых рук), и наблюдать, как наши ставки стократно умножаются…
Я прямо-таки видел это, прямо-таки чувствовал и уже ощущал во рту вкус шампанского.
Я ведь уже упомянул: у каждого человека есть свои пунктики.
* * *
Еще сорок лет назад Веста была последним захолустьем. Несколько сотен километров в поперечнике, и такое ускорение силы тяжести на поверхности, что где там второй космической скорости!
Генераторы силы тяжести изменили все это. Теперь Веста, как и подавляющее большинство малых планет, — завиднейшая собственность. Добавьте мягкость вестинских законов, касающихся физических форм насилия, вот Паладинодром и стал одним из ведущих спортивных центров Солнечной системы.
