Немного отдохнув, я принялся за подсчёт трофеев, взяв с собой Пашу, как самого разбирающегося в авиации среди нас, и одного из немцев, всё ещё пребывавшего под моим контролем. Прочих пленников феи прибили по моему приказу. Сейчас летающие малявки с энтузиазмом рыли в стороне от взлётной полосы под деревьями общую могилу для почти четырёх десятков тел.
В первую очередь просмотрел трофеи с пилотов. Сорок комплектов курток на меху, толстых зимних штанов, меховых и ватных комбинезонов, зимних перчаток и сапог, изнутри подбитых овчиной. Этой одежды хватит, чтобы переодеть новичков, приведённых в лес из концлагеря. То, что куртки и некоторые штаны кое-где замараны кровью вряд ли их должно смутить. Скорее обрадует их тем, что это кровь врагов. Вторым по значимости было оружие. Это сорок небольших пистолетов «вальтер» и «маузер» с патронами. Как по мне — ерунда полная, пробить мой защитный амулет не способен ни один из них, даже если выпустит весь магазин. А вот моим помощникам пистолетики понравились так, что каждый утащил себе по паре. Даже Маша взяла себе один, выглядящий самым новым из всех. Ещё были ножи и кинжалы, но явно не форменные, а личное оружие лётчиков. Ровно двадцать семь штук. Также имелись документы, карты и разная мелочь, которая меня совсем не заинтересовала. Им были рады только Паша и бывшие красноармейцы. Вроде как за такие трофеи в их армии давали очень важные награды.
«Так, а может, мне тоже ввести награждения, а? — вдруг подумал я. — Наделать медалек из мифрила и адамантия, нанести на них самоподдерживающие чары какие-нибудь, только не боевые и выдавать за достойные подвиги? Хотя, из адамантия жирно будет, хватит и мифрила. Надо будет в свободное время об этом подумать, всё взвесить и рассмотреть с разных сторон».
Самолёты дали где-то тонн двадцать бомб разного калибра. Их под контролем Паши старшие феи перетащили сразу в Очаг на переработку. Перекладывать на плечи рядовых фей обращение с настолько опасным грузом я не стал. С тех станется начать играться с опасным грузом и устроить взрыв. Струков предложил для безопасности перед переноской вывинтить взрыватели. Но я посчитал время и решил пойти на риск. Тем более, старшие феи на порядок адекватнее и аккуратнее своих подчинённых. Времени на это ушло немало, зато никаких неприятных эксцессов не случилось. А я получил несколько центнеров полезных ингредиентов для будущих построек.
Ещё с самолётов слили пять небольших бочек и пятнадцать канистр топлива. На этом настоял Прохор, заполнив авиационным керосином всю свободную тару, которая имелась в двух лагерях. Лично мне это вонючая алхимическая жидкость была не нужна, и я бы её всю полностью отправил в Очаг для трансфигурации.
Кроме бомб из самолётов вытащили более чем пятьдесят тысяч патронов двух калибров и несколько десятков пулемётов. Почти тридцать из них можно было использовать пехотинцами после небольших переделок. Ещё дюжина нуждалась в серьёзной работе мастера для боя на земле. И что самое обидное, эта дюжина оказалась крупнокалиберным оружием, способным легко уничтожать немецкие бронетранспортёры. И даже лёгкие танки, если бить по ним с тыла или флангов.
«Кулебякину потом отдам, думаю, он будет рад такой огневой мощи», — решил я про себя судьбу трофейного оружия.
Но самое главное из трофеев — это примерно восемьдесят-девяносто тонн различных металлов и сплавов. Таков вес десяти бомбардировщиков, уведенных с вражеского аэродрома. Семь «юнкерсов» и три «хейнкеля». Паша немного удивился, что немцы отправили на задание смешанную группу, которую сложнее прикрывать и координировать ту же скорость, но решил, что это вынужденная мера из-за нехватки у врагов самолётов.
Что ж, подводя итог, могу сказать, что операция прошла крайне удачно для меня, несмотря на кучу недоработок и моментов, когда оставалось полагаться лишь на удачу. Ложкой дёгтя оказалась серьёзная трата амулетов и пропажа варгов. Ни один из той троицы не вернулся к Источнику в течение следующих трёх дней. Они или тяжело ранены и отлёживаются, или уничтожены охраной аэродрома. Для меня потеря болезненная, хотя и не критичная. Я изначально не делал ставку на неразумных бойцов.
* * *
— Опять отметились эти мстители под командованием азиата, Людвиг.
— Уже слышал. И, как всегда, отметились с размахом, — спокойно ответил обер-лейтенант. — Десять бомбардировщиков. Причём только три из них устаревшие «хейнкели». Другие семь из новейших «юнкерсов». Да ещё со всем экипажами. Люфтваффе давно таких потерь не несли в боевых вылетах.
— Ты забыл упомянуть тех убитых солдат и офицеров, которых порвали в клочья эти ручные демоны русских, которых они собаками называют, — вздохнул капитан, потом развернул карту у себя на столе и несколько раз обвёл тупой стороной карандаша лесной массив на ней. — Зато мы теперь точно знаем, что этот неуловимый партизанский отряд прячется где-то здесь. Остается локализовать место их лагеря и нанести удар.
— Среди солдат ходят слухи, что это сами демоны. В сводке прошла информация о восьми самострелах, которые предпочли трибунал и штрафбат, но только не поиски одержимых русских, продавших душу дьяволу и получивших от него адских церберов в помощь.
Гауптман сильно скривился, выругался под нос и в сердцах швырнул карандаш на стол. Тот несколько раз подпрыгнул и упал на пол.
— Эти «мстители», этот Киррлис, — зло произнёс, — эта чёртова зима и вся эта земля вызывают у меня желание залить всё тут бензином и сжечь, чтобы даже головешек не осталось. Людвиг, с этим азиатом надо кончать, пока половина гарнизонов Витебщины не превратились в бабский сброд или не пополнили палаты клиник для душевнобольных! Слышал о том, как гауптштурмфюрер из гестапо, который приехал к нам ловить вредителей и воров, свихнулся прямо у себя в комендатуре? Для него оказалось слишком страшно здесь служить. Чёртова тыловая крыса, привыкшая получать звания прямо в кабинете за столом и не нюхавшая крови и трупного запаха! — мужчина ударил кулаком по столу. — Людвиг, хотя бы твои солдаты не из таких. Вот бы все наши воины были такие же, как эти доблестные сыны Германии.
— Увы, но от моей роты осталось сорок человек на ногах. Кто погиб, кто раненым уехал в госпиталь, другие обморожены или получили пневмонию…
В этот момент в дверь несколько раз постучали, потом она приоткрылась, и на пороге показался адъютант.
— Господин капитан, к вам посыльный с пакетом из штаба, — доложил он.
— Пусть войдёт.
Когда пожилой унтер ушёл, Арне распечатал пакет и достал полтора десятка фотографий, карту с отметками и схему, вычерченную вручную. Все эти документы показывали огромный лесной массив и болотистые районы вокруг него и внутри.
— Тут дивизию можно спрятать, а не то, что отряд в сотню-полторы человек, — покачал головой Арне, раскладывая на столе полученные документы. — Людвиг, где твои агенты заметили спуск самолётов?
Обер-лейтенант сверился со своими записями и уверено ткнул в точку на новой карте, полученной через штаб от авиаразведки.
— Хм, а на фото тут сплошные деревья. И ни единого следа того, что здесь садились огромные бомбардировщики, — заметил капитан. — Весь квадрат — это один заснеженный лес.
— Наблюдатели уверяют, что самолёты спускались в этом месте. Найти их следы пока не получилось, возможно, русские как-то сумели замаскировать полосу. Я потому и попросил тщательную авиаразведку этого квадрата. Надеялся, что сверху удастся всё хорошо рассмотреть и навести розыскные отряды.
— Или наши лётчики разучились искать цели, или этим русским и в самом деле карты метит сам сатана, — сквозь зубы процедил Арне, потом посмотрел на подчинённого и товарища. — Как считаешь, стоит запросить у командования провести авианалёт на этот квадрат?
— Стоит. И даже попросить сбросить внутрь роту парашютистов. Вдруг, у них получится обезвредить маскировку русских.
— Десант, значит, — задумчиво произнёс капитан. — Вряд ли дадут на него добро. Хорошо, если разрешат бомбардировку. Завтра подам рапорт.
