как две мерцающие луны, и, глядя в них, я почувствовал, как внутри у меня все оборвалось.
Никс была… старой. Старше меня. Может быть, старше даже самих дворов. Конечно, древней старухой она не выглядела; ее лицо казалось по-детски невинным, что вкупе со взглядом архаичного дракона создавало довольно неприятное впечатление. Возраст ничего не значил для фейри, некоторые из старожилов, которых я знал, выглядели и говорили так, будто им только вчера исполнилось двенадцать, но… черт подери. Кто эта фейри и где Кирран ее нашел?
Должно быть, когда я взглянул на него, на моем лице было написано ошеломленное изумление, потому что он мрачно улыбнулся.
– Пак, – начал он, указывая на стоящую перед ним фейри, – это Никс. Она – Забытая. Я встретил ее, когда только начал расследовать происшествия в Междумирье. Она родом из места под названием Фаэд.
– Фаэд? – Я потрясенно моргнул. Мне уже доводилось слышать это слово, я запомнил его по приключениям с небезызвестным Зимним принцем. – Тот жуткий городишко в Густолесье?
– Не совсем в Густолесье, – негромко возразила Никс. – Он граничит с Междумирьем и, как следствие, то попадает в Небыль, то снова из нее выходит, проявляясь лишь на короткое время. – Склонив голову набок, она окинула меня оценивающим взглядом. – Хотя я удивлена, что ты видел Фаэд. Обычно только Забытые или фейри, близкие к угасанию, могут найти дорогу в Город, Которого Нет.
– А, ну да, – усмехнулся я. – Ты меня знаешь. Невозможное имеет дурацкую привычку плюхаться прямехонько мне на колени. То же самое касается проклятий, катастроф, невезений и бед. Я являю собой ходячий магнит для притягивания неприятностей – таков уж я есть.
– Понятно. – Никс наградила меня еще одним пристальным взглядом. – И кто же ты такой?
– Плутишка Робин. Уверен, ты обо мне слышала.
Она задумалась на мгновение, затем отрицательно качнула головой и отчеканила:
– Нет. Едва ли.
– Что-о-о?
Я чуть не подавился этим словом. Никс продолжала глядеть на меня, ее лицо оставалось серьезным и бесстрастным. Я махнул рукой в сторону воображаемого меня, якобы стоящего рядом, и объявил:
– Плутишка Робин, также известный как Пак. Знаменитый трюкач из сказок, стихов и «Сна в летнюю ночь». Тот, кто приставил ткачу Основе ослиную голову и заставил королеву Титанию влюбиться в него. Все в курсе, кто я такой.
– Плутишка Робин, – задумчиво протянула она и в очередной раз решительно помотала головой. – Нет, боюсь, это имя я раньше не слышала.
Рядом раздалось покашливание. Лицо Киррана покраснело, он прижимал кулак ко рту, изо всех сил пытаясь сдержать смех. Я бросил на него хмурый взгляд, и он тут же глубоко вдохнул и вернул себе привычную серьезность, хотя уголки его рта продолжали кривиться.
– Извини, Пак. Позволь представить тебя должным образом. Никс, это Плутишка Робин, также известный как Пак, личный слуга короля Оберона при Летнем Дворе. Он… весьма знаменит, как в мире фейри, так и среди смертных, и это не преувеличение.
– Мои извинения. – Никс отвесила изящный формальный поклон. – Не хотела тебя обидеть, Плутишка Робин, просто я не так давно вернулась в этот мир. Мои воспоминания обрывочны, и, боюсь, частично утеряны. Кирран пытался объяснить, что произошло за время моего отсутствия, но мир смертных стал совсем другим. Даже Фейриленд изменился до неузнаваемости. – Никс покачала головой, и в ее золотистых глазах промелькнул затравленный взгляд. – Все уже не такое, как прежде, – пробормотала она. – Последнее, что я помню, это то, как была со своими сородичами на службе у Госпожи.
– Госпожи?
– Королева Забытых, – подсказал Кирран.
– Тогда… – Брови мои сами собой поползли на лоб. – Подожди-ка, ты хочешь сказать, что она была рядом, когда Небылью правила Госпожа? – недоверчиво протянул я. – То есть, до появления дворов? Во времена, когда еще не существовали ни Лето, ни Зима?
Кирран серьезно кивнул, а я поспешно выдохнул. Никс оказалась не просто древней, а первобытной. Верно, я был свидетелем тому, как менялся мир смертных, а вместе с ним и Фейриленд, но при этом я хотя бы бодрствовал. Я наблюдал, как вырубались великие леса, и на их месте вырастали города. И как угасала вера людей в магию, когда они обращались к науке, компьютерам и технологиям. Сам я приспособился – как, впрочем, и все выжившие фейри. Но я не мог представить, как однажды проснусь и обнаружу, что все, кого я знал, исчезли, а мир за время моего отсутствия стал совсем другим.
Честно говоря, Никс справлялась с этим гораздо лучше меня.
Хотя то, что она прислуживала Госпоже, Королеве Забытых фейри, которая некоторое время назад пыталась захватить Небыль, не могло не вызывать легкое беспокойство. Если Никс была Забытой, ее королем сейчас считался Кирран, но только потому, что он убил Госпожу во время войны с Забытыми. Наверное, это было еще одним потрясением: проснуться и обнаружить, что мир не только изменился, но и королевы, которой служила, больше нет, а ее место заняли три новых двора. Я и сам был бы ошеломлен, если бы однажды пробудился и узнал, что Оберон больше не король. Ну а если бы вдруг не стало Титании, и вовсе погрузился бы в пучину отчаяния, потому что с кем бы мне тогда проворачивать свои уморительные шалости? Впрочем, о ее благополучии можно не беспокоиться. Благодаря своей злобе этот василиск будет жить вечно.
– Никс, – обратился к ней Кирран, прерывая мои размышления. – Зачем ты здесь? Последнее, что я слышал, ты собиралась вернуться в Фаэд, чтобы проверить, как там дела. Что-то случилось?
– Да. – Фейри повернулась к Киррану с мрачным выражением лица. – Вы должны пойти со мной в Междумирье, Ваше Величество, – умоляющим голосом отозвалась она. – Случилось что-то ужасное. И сам город, и живущие в нем фейри… исчезли.
Кирран расправил плечи.
– Что значит – исчезли? – спросил он. – Угасли, что ли? Все разом?
Я подавил дрожь. Угасающими называли фейри, которые постепенно прекращали свое существование. Иногда это случалось с теми, кого изгоняли из Небыли, потому что иссякали необходимые им для выживания магия и чары. Но это могло произойти и тогда, когда смертные просто переставали в нас верить: наши истории и сказки заменялись новыми блестящими развлечениями, а имена стирались из памяти. Забытые были фейри, о которых больше не помнили, и до того, как Кирран стал их королем, они находились под угрозой тихого исчезновения, которого никто бы даже не заметил.
Ситуация получалась довольно скверной, но по крайней мере с Кирраном в качестве короля этот процесс вроде как замедлился, если
