Спустя несколько мгновений стали появляться первые канимы, возвращаясь в том же боевом порядке, как они и начинали битву.
Некоторых поддерживали, но прорех в рядах не было.
На флангах на свои исходные позиции возвращалась алеранская кавалерия.
Антиллар Максимус подъехал, на мгновение опередив Варга, и отсалютовал Принцепсу, ударив себя кулаком по груди.
Варг остановился напротив них и также кивнул Принцепсу.
— Так себе битва-то.
— Кажется, у них есть предел, когда их не ведет в бой Королева, — проговорил Принцепс, — и ваши воины нашли его.
Варг издал удовлетворенный рык, соглашаясь.
— Я надеюсь, вы окажете нам честь, позволив нашим целителям излечить ваших раненых. Нет смысла выбывать им из строя, когда мы можем полностью исцелить их.
— Это доставит мне удовольствие, — ответил Варг, — я распоряжусь об этом.
Октавиан вернул кивок канимскому лидеру и ответил приветствием Антиллару.
— Рассказывайте.
— Некоторым удалось выбраться из боя, — сказал Антиллар Максимус, — но никто не покинул туман. Разведчики докладывают, что другие такие же отряды ворда отходят обратно в город. Они поднялись на стены. Теперь они внутри, возможно около тысячи.
— И это только те, кого мы увидели, — произнес Октавиан, — мы не можем их оставить в крепости за нашими спинами, позволив выращивать кроуч и кормить подкрепление, которое они перебросят сюда. Этот вопрос придется решить нам. Труби сигнал Первой Когорте и Воронам Битвы. Я хочу, чтобы они вошли в ворота первыми. Обе секции кавалерии пусть займут позиции вокруг города, перехватывая любого, кто пытается выбраться.
Антиллар заморгал.
— Эти ворота сделаны точно не из бумаги и клея, Кальдерон, — высказался Трибун, — Верховные Лорды скорее всего укрепляли их в течение нескольких месяцев этой зимой. Ты знаешь, как это бывает. Есть идеи, сколько сил понадобится, чтобы снести их?
Принцепс задумался над словами Антиллара. Фиделиас взглянул исподволь на Антиллара и Варга, но решил, что никто из них не заметил, что Октавиан нервничает.
Затем Принцепс кивнул и сказал:
— Значительное количество сил.
— Не думаю, что мы располагаем ими, — продолжил Макс.
— Думаю, ты ошибаешься, Макс, — тихо возразил Октавиан.
Глаза Посла сузились в ожидании, но продолжали светиться зеленым, а ее улыбка заставила Фиделиаса больше внимания обратить на ее зубы, чем на что-то еще.
Принцепс ухмыльнулся ей в ответ, почти обезоруживающе по-мальчишески, и сказал:
— Давайте выясним.
Тави задавался вопросом, а не совершает ли он очень большую, очень унизительную, потенциально фатальную ошибку.
Он нахмурился и твердо сказал сомневающейся части себя: если ты не хотел рисковать по-крупному, тебе не стоило начинать кричать о том, кто твой отец.
Ты мог бы тихо пересечь Империю и раствориться среди Маратов, если бы захотел.
Ты решил бороться за свои права первородства. Ну вот, теперь пришло время воевать.
Самое время, чтобы увидеть, можешь ли ты сделать то, что должен. Так прекрати ныть и снеси эти ворота.
— Мастер войны Варг примет оперативное командование, пока я разбираюсь с воротами, — сказал Тави.
Командный состав Легиона был проинформирован о намерении Тави еще накануне.
Тогда им это не понравилось. Правда, сегодня они просто отсалютовали. Хорошо.
Участие Варга в завязке битвы, всего лишь стычке, по сравнению с тем, что должно было произойти, убедило их в способностях канима.
— Трибун Антиллус, — позвал Тави.
Этот призыв несколько раз передавался по цепочке, и наконец Крассус опустился на землю рядом с лошадью Тави.
Они отсалютовали друг другу, и Тави сказал:
— Я выдвигаюсь вперед вместе с Первой Когортой и Воронами Битвы и хочу, чтобы вы с Мальками парили у меня над плечами.
— Да, сэр, — отозвался Крассус. — Мы будем на месте.
— Ступай, — сказал Тави.
Крассус взлетел, и Тави не оставалось ничего другого, кроме как попытаться сломать оборонительное сооружение, которое на протяжении десятилетий, если не столетий, готовили противостоять именно тому, что он собирался сделать.
Он оглянулся через плечо на Фиделиаса. Валиар Маркус невозмутимо ждал, его лицо было суровым и серьезным.
И хотя черты его ничуть не изменились, Тави чувствовал разницу — мужчина был более гибким, его движения чем-то напоминали львиные.
Для случайного наблюдателя Фиделиас выглядел в точности как Валиар Маркус.
Но Тави чувствовал, что этот мужчина каким-то образом знал о его страхе.
Его абсолютно обоснованном страхе. Очень благоразумном страхе. Совершенно зрелом и даже мудром страхе.
«Прекрати рассуждать и принимайся за дело», — решительно подумал он.
Актеон, длинноногий черный жеребец Тави, вскинул голову и встряхнул гривой.
Это был его конь, приписанный к Первому Алеранскому Легиону вскоре после того, как Тави был вынужден принять командование — подарок от Хашат, предводительницы маратского клана Лошади.
Этот маратский жеребец был проворней и выносливей любой алеранской лошади, которую Тави только доводилось встречать, но это все же было не сверхъестественное животное.
Он не спасет Тави ни от чего, с чем тот не сможет справиться сам.
— Знаменосец, — негромко сказал Тави, — выдвигаемся.
Позади раздался стук приближающихся копыт, и Тави оглянулся на серую в яблоках кобылу Китаи.
Затем поднял глаза к ее всаднице и слабо улыбнулся Китаи, облаченной в свою легионерскую кольчугу.
Кольчуга не предоставляла той же защиты, что и тяжелые стальные пластины его собственной кирасы, но, хотя Китаи и с лихвой хватило бы сил, чтобы носить тяжелые доспехи, она презирала их, предпочитая большую подвижность, которую могла обеспечить кольчуга.
— Полагаю, если я скажу тебе подождать здесь, ты меня не послушаешь, — сказал он.
Она выгнула бровь и покрепче перехватила знамя.
Щупальца бледно-алого тумана струились от знамени, словно нити водорослей и, казалось, нашептывали что-то окружавшему их туману, подманивая его поближе.
Китаи держала не королевское знамя Принцепса, которое представляло собой атакующего алого орла на синем фоне.
Вместо этого она несла оригинальное знамя Первого Алеранского.
Когда-то это был сине-алый орел с распростертыми словно в полете крыльями на таком же ало-голубом фоне, разделенном на две половины, противоположные по цветам половинам орла.
В первой же битве Легиона орел выгорел дочерна, и «ворон битвы» Первого Алеранского так и не был восстановлен.
