– Ты видел? – кричу я. – Это же щупальце! У него присоски! Эта тварь значительно больше и коварнее, чем кажется на первый взгляд!
Я бросаюсь в сторону, выбирая соседний коридор, и с ужасом чувствую, как мою ногу обвивает что-то гибкое и сильное. С трудом сдерживаю крик. С такими монстрами мне еще не приходилось сталкиваться. Все же Южные земли богаты агрессивной фауной!
Дергаю ногой, пытаясь вырваться, но монстр сильнее. Он упорно пытается уволочь меня в пещеру, а Кэл ничем не может помочь, так как сам сражается с высунувшимся из соседнего коридора щупальцем. Не с тем, которое ранил. Сколько же их тут? И что это вообще за твари? Без глаз, рта и лап. Просто жилистые отростки с присосками.
Эль тоже обрел человеческий облик, и я кидаю вампиру один из двух своих парных кинжалов. Вряд ли против этого врага вампиру помогут клыки. Да и не хотелось бы мне, чтобы напарник высасывал тьму, которая в щупальцах вместо крови.
Вместе мы пытаемся перерубить щупальце. Твари больно, черный дым, сочащийся из ран, плывет по полу, и мне он очень не нравится. Я слишком хорошо знаю, что означают черные нити Блэкфлая.
Стены пещеры содрогаются от грохота. Отовсюду раздаются истошные утробные крики. Твари бьются о стены, но не сдаются. Все новые и новые щупальца атакуют нас. Мы сбились в кучку спина к спине в центре небольшого зала и как можем держим оборону, понимая, что нужно не только отбиться от гигантских смертоносных щупалец, но и пробраться дальше по коридору. Скорее всего, твари охраняют то, что нам нужно: гробницу. Ну или подступы к ней. А значит, нельзя отступать. Мы почти у цели. А время перед победой, как известно, самое тяжелое.
Магия на щупальца почти не действует. Да и в узких коридорах велик шанс ранить друг друга. Путь приходится буквально прорубать, раз за разом кромсая гибких извивающихся тварей. Черный дым, заменяющий тварям кровь, стелется по коридорам. Я прикрываю рот и нос куском ткани от тюрбана, чтобы как можно меньше вдыхать гадость. Непонятно, что это такое, и не факт, что оно безопасное.
Твари не остаются в долгу и хлещут наотмашь. Пытаются обвить и утащить за собой. Одна обхватывает Эля вокруг талии и волочет в ближайший проход. Я кидаюсь следом, пытаясь перерубить гибкое сильное щупальце. Подземелья содрогаются от очередного устрашающего воя. Трясутся стены, и под нашими ногами дрожит пол. Это страшно. Кэл сражается в соседнем проходе. Оттуда доносятся ругань и чавкающие звуки. Человек Без Лица длинным кинжалом, словно топором, перерубает щупальца.
Мы упорно двигаемся вперед. Освобожденный Эль с особой злостью бросается на тварей. Я тоже не отстаю. По пещерам проносится леденящий душу вой, дрожат стены, и камень перед нами начинает разрушаться.
– Осторожнее! – ору я и отскакиваю, понимая, что очень сложно в узком пространстве уберечься от камнепада. Стена между двумя проходами разрушается. Мы с Элем, увернувшись от глыбы, ныряем в более широкий коридор, в котором сражается с тварями Кэл, и замираем в изумлении. Здесь тоже разрушения. Дрожат потолок и стены, а перед нами в стене открывается огромный проход, из которого медленно выползает нечто.
– Это вообще что?!
Голос у Эля слишком высокий, видимо, тварь производит впечатление не только на меня. Вампир вообще привык чувствовать себя неуязвимым. Обычно самая страшная тварь в округе – это Эль. И охоту объявляет тоже он. Но что может сделать вампир щупальцам с присосками, внутри которых вместо крови черная магия? Они без усилий могут переломать Элю кости, а вот флер не действует на тварь никак. Только холодное оружие и грубая сила. Не те методы, которыми привык пользоваться Эль.
– Песчаный спрут, – пятясь, глухо отвечает Кэл. По его голосу я понимаю: это вам не жуки. С ним придется сложнее. Да я и сама чувствую: такую мощь победить непросто.
Все эти гибкие змееподобные твари, которых мы рубили в коридорах, оказались не чем иным, как частью одного гигантского организма, который сейчас дико зол на нас и собирался сожрать. Не могу сказать, что я его не понимаю: мы изрядно потрепали его конечности, которые сейчас истекают черной магией. Кто угодно бы разозлился.
На нас смотрят четыре пары глаз, а жуткий клюв внушает ужас: огромный роговой отросток с загнутым острым концом. Если достанет, то против него не поможет никакой щит.
Спрут снова издает противный, похожий на крик гигантской чайки звук, и я успеваю заметить внутри клюва два ряда острых зубов. Час от часу не легче! Пожалуй, самая страшная и крупная из всех тварей, которых я видела. А видела я их в силу специфики работы немало.
Тварь ранена и поэтому в бешенстве. Все ее щупальца, включая и истекающие черным дымом обрубки, скручиваются в тугие кольца и готовятся к атаке, чтобы напасть на нас. А у меня в голове ни единой идеи. Пустота. Я понимаю, что помочь нам может или случайность, или опыт Кэла.
Не знаю, как с этим справиться. Понимаю, что сейчас придется собирать весь свой резерв. Кинжалы, даже если их заговорить, не помогут победить тварь.
– Будем рисковать, – говорит Кэл, не сводя взгляда с противника. и, кажется, впервые, обращается к вампиру по имени: – Эль, тебе лучше обернуться и держаться в стороне.
Я думала, напарник начнет спорить. Но нет, разум берет верх над чувствами, и вампир в образе летучей мыши взмывает под потолок. Хотя бы Эль будет в безопасности. Мне так проще. Главное, чтобы вампир не кинулся меня спасать, если тварь доберется и начнет меня жрать. Меня не спасет и сам погибнет.
Я подхожу к Кэлу и встаю с ним плечом к плечу. Он протягивает мне руку, и я осторожно прикасаюсь своими пальцами к его. Мы замираем на какое-то время ладонь к ладони, привыкая к силе друг друга. Мы уже работали вместе, но все это было быстро, на уровне интуиции. Сейчас, чтобы противостоять монстру, выкидывающему в нашу сторону первые здоровые щупальца, нам требуется полное единение.
– Пламя! – приказывает Кэл.
Я ударяю без промедления, понимая, что каждая секунда может стоить нам жизни. Пламя не мой конек, но, соединив силы, мы все же неплохо бьем тварь, которая жутко воет и немного отступает, поджав обожженные щупальца. Не позволяя спруту прийти в себя, мы ударяем снова.
Воздух потрескивает от жары, я чувствую себя так, будто засиделась в сауне. Мокрые волосы липнут ко лбу, а кожа горит. Жар от пламени в небольшом помещении рикошетом ударяет и по нам. Силы заканчиваются, но Кэл крепко держит мою руку и заставляет снова и снова создавать огненные заклинания, пока спрут не начинает дергаться в конвульсиях.
– А теперь добиваем клинком! – велит Человек Без Лица.
Чувствуя, как кружится голова, я собираю остатки своего резерва для заклинания, в котором требуется точность. Но направлять буду не я. И сейчас это радует. Клинком можно ударить только один раз, и важно не промахнуться. Я знаю: мы точно попадем. Иначе все тщетно. Тонкая струя воздуха, такая мощная, что может поспорить по смертоносности с металлом, бьет спрута в центр гигантского тела, вспарывая серо-фиолетовую плоть.
Спрут ревет, из располосованного брюха вырывается волна черной магии, заставляя нас шарахнуться в узком пространстве, насколько оно это позволяет. Волна силы пробирает до мурашек, до тошноты и желания сбежать. Я бы и сбежала, если бы было куда. По каменной толще скалы проходит мелкая дрожь.
Я закрываю лицо и голову руками, чтобы хоть как-то защититься от смоляного тумана. Вой и гул нарастают, а камни трясутся сильнее. Кэл дергает меня за локоть. Пещера с грохотом рушится, и единственное наше спасение находится там, за чернильным маревом истаивающего тела спрута. Черная магия выходит клоками, и я не сразу понимаю, что именно она мне напоминает, а когда осознаю, душу сковывает ужас. Отрывающаяся кусками черная субстанция похожа на демонов.
– Это что? – дрожащими губами спрашиваю я, пока Кэл тащит меня под камнепадом.
– Это сохрон. Думаю, сама поняла. Смысл задавать глупые вопросы? – хрипло спрашивает он на выходе. – Нам повезло, что ошалевшие демоны больше всего хотят свободы и убраться отсюда как можно дальше, а не сожрать нас. Иначе мы не смогли бы отбиться от такого количества.
