– Не нужно, – ответил рослый мужчина. Он обернулся ко мне.
– Ну что, пойдем на корабль? – спросил он. Я не двинулась с места.
– Поторопитесь! – крикнул человек в черной тунике с борта большого корабля. – Через два ена начнется рассвет!
Я посмотрела на рослого мужчину.
– Кто вы? Что вы от меня хотите? – воскликнула я с мольбой в голосе.
– Кейджере не должно быть свойственно проявлять любопытство, – сказал он. – Ты можешь быть за это наказана.
Я смотрела на него в полном недоумении.
– Быстрее! Быстрее! – поторапливал человек в черной тунике. – У нас запланирована еще одна встреча!
– Прошу, – пригласил рослый мужчина, широким жестом указывая на корабль.
Я молча повернулась и на негнущихся ногах стала подниматься по спущенному на землю железному трапу. Колени у меня дрожали.
– Поторопись, кейджера, – напутствовал меня мужчина с мягкой настойчивостью.
Я поспешно поднялась по трапу и, стоя на борту корабля, обернулась.
Рослый мужчина остался на земле.
– Запомни этот день, – сказал он. – Сегодня солнце взошло над Землей в шесть шестнадцать по местному времени.
Я увидела, как край солнечного диска показался из-за горизонта и озарил небосвод на востоке своими розовыми лучами. Это был первый восход солнца, который я наблюдала в своей жизни. Я, конечно, не раз видела утреннюю зарю, когда просыпалась в кровати, чтобы перевернуться на другой бок и тут же заснуть. Но вот так, после долгой ночи, я встречала восход солнца впервые.
– Прощай, кейджера, – бросил мне напоследок рослый мужчина.
Я вскрикнула и протянула к нему руки, но тут трап пошел вверх, стал на свое место в пазах на корпусе, люк у меня над головой закрылся и наглухо замуровал меня в утробе корабля.
Я разрыдалась.
Меня подхватил сзади за руки один из людей в черных туниках. Обернувшись, я заметила у него на правой щеке крохотную татуировку в форме трезубца. Я пыталась сопротивляться, но он потащил меня по переходам, заполненным бесконечным переплетением каких-то труб и проводов. Затем он втолкнул меня в небольшое помещение с округлыми стенами, где в широких нишах располагались длинные прозрачные цилиндры, сделанные на вид из толстой пластмассы. В них находились девушки, которых на земле, прежде чем перенести их на корабль, снимали в деревянных ящиках с грузовика.
Один прозрачный цилиндр оставался пустым.
При моем появлении находившийся в помещении человек в черной тунике начал свинчивать крышку с верхнего конца пустого цилиндра.
К краям каждого цилиндра, как я успела заметить, подходили два шланга, тянувшиеся к укрепленному в стене непонятному устройству.
Я продолжала отчаянно сопротивляться, но двое мужчин – один держа меня за руки, другой сжимая мне ноги в коленях – втиснули меня в цилиндр. Моя прозрачная тюрьма была, наверное, дюймов восемнадцати в диаметре. Я кричала во весь голос и изо всех сил пыталась разбить толстую оболочку цилиндра.
Мужчины, кажется, не обращали на меня никакого внимания. Один из них начал навинчивать на цилиндр металлическую крышку.
Мне стало трудно дышать. Я начала задыхаться.
Закрепив крышку, мужчина присоединил длинный шланг к крошечному отверстию в цилиндре, расположенному у меня над головой.
Капсула начала заполняться кислородом. Дышать стало легче.
Второй мужчина подтянул шланг к отверстию, находящемуся у меня в ногах. Послышался легкий, едва уловимый звук удаляемого из капсулы отработанного воздуха.
Внезапно меня охватило ощущение, будто я нахожусь в кабине быстро поднимающегося скоростного лифта. Меня с силой прижало к стенкам цилиндра, и какое-то мгновение я не могла даже дышать. Я догадалась, что корабль оторвался от земли и взлетает. По тому, к каким частям цилиндра меня прижимает, я определила, что корабль набирает высоту, поднимаясь практически вертикально.
Все это время я не испытывала большого потрясения или беспокойства. Ощущение было пугающим своей неожиданностью, но не болезненным. Я не слышала ни какого-либо шума, ни звука работающих двигателей.
Через минуту-другую оба мужчины, держась за протянутые вдоль стен поручни, вышли из комнаты.
Странное ощущение продолжалось еще некоторое время, затем на несколько минут меня снова прижало к задней стенке цилиндра – на этот раз гораздо сильнее. И тут, к своему ужасу, я вдруг перестала ощущать на себе действие каких-либо сил тяжести. Мое тело оторвалось от задней стенки цилиндра и медленно поплыло к противоположной, к передней. По прошествии какого-то времени легкая, почти незаметная сила развернула меня и подтолкнула к правой стенке цилиндра, которую я с удивлением для себя воспринимала теперь как нижнюю. Вскоре после этого в комнату вошел человек в черной тунике. На ногах у него были надеты башмаки с металлическими подошвами, при каждом его шаге словно прилипавшими к пластинам, которыми были выложены все стены этого странного помещения. Двигался человек тоже странно: он шел по стене комнаты, которая раньше была слева от меня, а теперь воспринималась мной как пол.
Человек подошел к механизму, от которого отходили тянувшиеся к капсулам шланги, и напротив одной из светящихся шкал передвинул на доске управления какой-то рычажок.
Через секунду я заметила, что в составе воздуха, заполняющего мою капсулу, что-то изменилось.
Светящиеся шкалы и набор кнопок к ним занимали всю верхнюю часть приборной доски, и каждая, конечно, соотносилась с определенной капсулой и находящейся в ней девушкой.
Внимание у меня начало рассеиваться. Я пыталась докричаться до этого человека в черной тунике, но он, по-видимому, меня не слышал. Или не хотел услышать.
Затуманивающимся сознанием я смутно уловила, как какая-то сила медленно развернула меня и прижала спиной к другой стенке цилиндра. Прежние “пол” и “потолок” снова стали на свои места.
Человек в черной тунике уже покинул комнату. Или мне это только казалось?
Блуждающим взглядом я смотрела сквозь прозрачный пластик цилиндра. Подняла руки и уперлась в толстые, прочные изогнутые стенки моей крохотной тюрьмы.
Элеоноре Бринтон – гордой и надменной – не удалось убежать.
Она – пленница, вспыхнула последняя мысль в моем затухающем сознании.
5. ТРИ ЛУНЫ НА ЗВЕЗДНОМ НЕБЕ
Мне трудно судить о том, что происходило дальше.
Не знаю, как долго я пробыла без сознания.
Под щекой я ощущала жесткую траву, а руками вцепилась в какой-то корень. Я попыталась закричать, но у меня не было сил даже пошевелиться. В сознании промелькнули события душной августовской ночи, показавшиеся мне кошмарным сном. Нужно поскорее снова уснуть и проснуться, уже лежа на мягкой постели в своей квартире, в пентхаузе на крыше небоскреба. Я сильнее зажмурила глаза, но прикосновение к щеке жесткой травы говорило мне, что я больше не в своей квартире, где все мне так близко и знакомо.
