Судя по ее лицу и голосу, она казалась готовой станцевать на столе, если это так. Ответ же самой Ливии был столь же прохладным, как горные снега:
— Нет. Всего лишь ряд несчастных случаев, которые могли произойти с кем угодно, пока мы готовили дом к вашему приему.
— Я б сказал довольно-таки много несчастных случаев, — вставил Арфос. — Я видел, где прибрали, — прибрали-то отлично, но тем не менее…
Он оборвал фразу, когда Ливия позволила сорваться со своих уст одному словечку, которое дамам ее звания и положения и знать не полагалось, а затем нервно рассмеялся:
— Извините, Ливия. Если это нечто, о чем вы предпочитаете не говорить…
— Ничего позорного тут нет, — улыбаясь, успокоила его она. Это было самым умным, что она услышала от него за много лет, и теперь он действительно оправдывался пред ней — без побуждения со стороны матери и, судя по выражению ее лица, возможно, и без ее одобрения!
— Тогда сделайте одолжение, давайте поговорим об этом, — живо предложила госпожа Дорис. — Мы, представители архонтских домов, должны вместе противостоять глупости, а то наши дворцы рухнут нам прямо на головы.
Если бестолковые слуги когда-нибудь погребут госпожу Дорис под обломками дворца Лохри, то Ливия призовет устроить в тот день общественный праздник. Но поскольку эта женщина была жива и к тому же гостьей под ее крышей, она оставила эту мысль при себе.
Они проболтали, перебрав утомительную вереницу рассказов об уроненных вазах, подгоревших блюдах и пролитых ночных горшках.
— Хотелось бы мне знать, не замешана ли как-то во всем этом магия, чары, наведенные с целью затуманить рассудок нашим слугам? — заключила Дорис.
К счастью, сказала она это, повернувшись взять себе еще винограда, и потому не увидела, как вздрогнула Ливия. С усилием овладев своим голосом, младшая из женщин переспросила:
— Магия? С таким же успехом можно обвинить и атлантов!
— Магия была изгнана из Аргоса не так уж и давно, — ответила Дорис. — И когда я два дня назад ужинала у господина Акимоса, то случайно услышала, как Четвертый Архонт говорит, что он не хотел бы тратить народные деньги на наем ведьмоискателей.
— Кто? Господин Акимос или архонт?
— Архонт конечно. Хотя теперь, когда я вспоминаю об этом, кажется, господин Акимос придерживался того же мнения. Он явился в дом с таким видом, словно очень устал и приуныл, но…
К тому времени, когда госпожа Дорис закончила перечислять, что носил, ел и говорил каждый из гостей, Ливия уже откровенно ерзала, а Арфос сидел с таким видом, словно и он заерзал бы, если б посмел. Ливия снова улыбнулась ему, и он рискнул ответить ей тем же.
— Хотел бы я знать, а правы ли архонт с господином Акимосом, — сказал Арфос. — Был ведь и тот речной дракон, которого убили несколько дней назад у Великого Моста через Хорот. Рыбаки потеряли из-за чего-то десяток женщин и детей, но никто и не представлял, что это из-за речного дракона, первого увиденного на Хороте за целый век, или так во всяком случае я слышал.
— Невозможно услышать правду на попойке с капитанами воителей, — резко сказала госпожа Дорис.
— Но, мать, они определенно говорили так, словно это произошло. Зверя убил один капитан вольных мечей. Он нырнул в реку после того, как один из его людей упал с моста, и застал зверя пожирающим…
— Не забывай, что ты находишься за столом с дамой, Арфос, — прервала госпожа Дорис. — Вспомни, чему я тебя учила насчет того, о чем тут можно говорить.
У Ливии возникло сильное искушение снова употребить то неподобающее даме слово или даже несколько таких. Если госпожа Дорис онемеет от шока, то, возможно, Арфос снова обретет дар речи.
А возможно, и рак свиснет. А еще более вероятно, госпожа Дорис оправится, вновь обретя способность и говорить, и соображать, и станет гадать, почему это Ливия проявляет такое любопытство к этой истории с речным драконом.
Век назад было то время, когда магию выбросили из Аргоса, или так во всяком случае утверждали свитки. Век как без магии, так и без речных драконов, а теперь на протяжении нескольких дней в ее доме устроили беспорядок с помощью магии, а по Хороту шнырял речной дракон.
Она не станет терять зря дыхание, молясь о том, чтобы это оказалось всего лишь совпадением, вместо этого она поговорит с Резой. Тому редко требовалось покупать себе выпивку в одной из нескольких таверн, но если он это сделает, то иные языки могут развязаться. Наверно, он даже сможет поговорить с тем капитаном вольных мечей.
Ливия снова переключила свои мысли на гостей. Для госпожи Дорис-то хватило бы и половины ее внимания, но игнорировать бедного Арфоса было б все равно что пинать щенка.
Есть в Хайбории страны и пожарче, чем Аргос. А воздух на вершинах бывает и поразряженнее, чем тот, которым человек дышал на склонах Рабирийских гор. Попадается работа и тяжелее, чем рубить лес в этих горах.
В свое время Конан вынес все три подобных испытания, и вдобавок еще закованным в рабские кандалы. Но никогда не выпадали на долю киммерийца сразу три неприятности одновременно. Тем более тогда, когда ему требовалось возглавлять отряд бойцов или спасаться от погони.
Заработать дополнительные две драхмы залога представляло для Конана немалую трудность. За исключением горстки бойцов, оставшихся в деревне на Хороте, киммериец желал, чтобы парни держались вместе.
Он знал это выражение в глазах слишком многих аргосийцев; если хоть один из отряда попадет в беду, из-за этого пострадают все. Чем больше их находилось у него на глазах, тем меньше хлопот они создадут. Так во всяком случае считал Конан.
Он понял, что немногие аргосийцы наймут целый отряд вольных мечей. Мало у кого имелось столько золота, и еще меньшее число имело работу, которая требовала стольких свежих рук и продолжалась бы достаточно долго, чтобы позволить воинам заработать на свой залог.
День проходил за днем, а никакой работы на было. Но зато были капитаны Воителей (и не только Эльгиос), которые намекали, какой будет судьба отряда, если он вскоре не найдет работы.
— Для начала ты теряешь собственное серебро, — сказал Конану однажды вечером один такой капитан, за вином лишь немногим лучше уксуса. — А потом не придется долго ждать, прежде чем мы попросим вас сделать милость вернуться туда, откуда пришли.
Вернуться через границу Аргоса, в Офир, в пограничье, где бивачные костры воинов Искандриана сверкали теперь с вершин холмов в пределах видимости с Хорота. На этот раз Конану и его воинам не избежать обнаружения, даже если аргосийцы не станут любезно предупреждать офирцев об их приходе! Повидав теперь аргосийцев, Конан не доверил бы ни одному из них охранять честь своей сестры, если ему предложат продать ее в таверну по сходной цене.
