– Извини, – пристыдилась я. – Наверно, плохо позавтракала.
Она скептически покосилась на меня.
– Ничего. Просто не надо съедать весь мешок. Оставь хоть ребенку.
Я пожала плечами, и мы вернулись к прежнему занятию. Я старалась работать быстрее, чтобы догнать Милу, но от монотонного дела опять погрузилась в размышления.
– Да ты что, глухая? – возмутилась она и повернулась ко мне, сверкая глазами. – Хватит жрать!
Я дожевала маслянистые кусочки во рту и сглотнула. Под пристальным взглядом Милы захотелось сглотнуть еще раз.
– Значит, это случилось, – вдруг тоном знатока протянула подруга.
– Что случилось?
– Он обрюхатил тебя.
– Обрюхатил?! – это слово мне не понравилось.
– Ивар. Ты беременна от него. Посмотри на свою грудь. И ты сегодня отлично позавтракала. Съела всю кашу, которую я Никитке с Лексом наварила, и еще яичницей закусила.
Я схватилась за грудь, действительно ощущая, что в последнее время она стала пышнее. Вспомнилась Ирина из гетто. Ее непрекращающийся голод. Видимо, это был один из признаков. И я ведь так запуталась в днях, что не могла сообразить, когда в последний раз приходил мой цикл.
Губы сами собой начали растягиваться в улыбке. Я уже предвкушала, как расскажу Ивару радостную новость. Только Мила, похоже, не торопилась бросаться на меня с поздравлениями. Ее лицо оставалось серьезным.
– А у тебя так было? Ты хотела постоянно есть? – спросила я, почувствовав себя неловко.
Она покачала головой.
– Нет. Меня тошнило по утрам первые два месяца. Потом все прошло, и больше ничего не беспокоило. И это хорошо, потому что мне хватало других проблем помимо токсикоза.
Я отвела взгляд, уловив намек на ее грустную ситуацию. Возможно, неутолимый голод был признаком беременности от лекхе? А у Милы все протекало по-другому, потому что в ее организме зародился будущий обычный человек? Я могла только гадать.
– Я тебе завидую, – сердито произнесла Мила, и я удивленно уставилась на нее. Подруга открыто смотрела мне в глаза. – Да. Завидую. Тебе так повезло. Мне никогда не испытать того же.
Ее признание вызвало во мне волну сочувствия. Все-таки, несмотря на внешнюю колючесть, Мила оставалась искренним и честным человеком. Не каждому хватило бы духу вот так признаться.
– Чего не испытать? – осторожно спросила я. – Беременности? У тебя же есть Никитка…
Она фыркнула.
– Всего, Кира. Любви, как у вас с Иваром. Каждый вечер он приходит сюда, и я вижу, как горят его глаза, а ты светишься. И эти ваши стоны-вздохи на весь дом…
Я почувствовала, что краснею. Мы, вроде бы, старались вести себя потише. Неужели не получалось?
– Тебе ведь явно нравится делать это с ним, – утвердительно заявила Мила. – А меня при одной мысли о сексе воротит, а мужской член если представлю…
Ее передернуло.
– Ну… – я не знала, что и сказать, – Ивар говорит, что тут все зависит от мужчины. Может, просто нужно попробовать…
Мила рассмеялась натянутым и злым смехом.
– Да кто на меня посмотрит-то? С моей репутацией? С моим прошлым? Я опять доверюсь, а вдруг меня используют? – Она отчаянно затрясла головой. – Нет. Я не верю ни одному мужику. Они все одинаковые. Им лишь бы свою палку присунуть. О наших чувствах они не думают.
В ее голосе сквозила обида и отчаяние. Я вздохнула. Бедная, ранимая, великодушная Мила! Мне стало страшно за нее.
– Ты даже про Лекса так думаешь?
– Он мой брат! Но да, даже про него.
– А про Ивара?
Она усмехнулась.
– Не хочу портить тебе настроение.
В этот момент я вдруг почувствовала, что на нас кто-то смотрит. Это оказался Байрон. Он остановился поодаль, очевидно, привлеченный эмоциональным всплеском Милы. Сообразив, что мы его заметили, тут же повернулся и поспешил дальше по улице.
Я прищурилась. Это был уже не первый случай, когда Байрон проявлял интерес… к моей подруге. Он и раньше крутился возле меня, бормотал что-то о неразделенной любви. Но только теперь я, кажется, начала догадываться, что к чему.
– А про него тоже так думаешь? – Я указала в сторону почти что убегающего парня.
– Про этого шибздика?! – скривилась Мила и задумалась. – Нет… про него так не думаю. Он безобидный. С виду. Вроде бы. Мне кажется, он девственник.
– Ну, он не шибздик, – попробовала защитить Байрона я. – Ты знаешь, кто перестрелял всех охотников в клане Седого, когда Ивар пришел спасать меня?
Она изогнула бровь.
– Ивар с Лексом.
– Нет! Байрон! Он повел себя очень смело! – Я помолчала и добавила. – И он сделал этого не для того, чтобы помочь Ивару спасти меня. Он мстил за тебя.
– Да? – на щеках Милы проступил легкий румянец.
– И даже если он – девственник… – я подбирала слова, очень опасаясь нарушить хрупкий мостик, который протягивался на моих глазах между двумя людьми, – это будет означать, что он никогда не делал ни одной девушке больно. И вы можете попробовать вдвоем, вдруг получится приятно?
Мила с недоверием покосилась на меня, потом глянула в сторону, куда ушел Байрон.
– Но он такой… придурочный.
– Он романтичный, – возразила я, – и пишет стихи. В нем нет мужской грубости и склонности к насилию. Но он может за тебя постоять.
– Но… моя репутация…
– Что-то мне подсказывает, что ему на нее плевать.
– Ох, Кира… я не знаю.
– Просто дай ему шанс! Не хмурься, когда он приходит в гости к Лексу. Улыбнись хоть разок. Попроси прочесть стихи. Его никто не воспринимает всерьез, но они, правда, получаются неплохие. Я слышала.
Несколько мгновений Мила колебалась. Потом деловито взялась за орехи, но мне показалось, что она прислушалась к доводам, просто не хочет этого показывать. Я тоже последовала ее примеру, не желая смущать.
– Ешь, не стесняйся. Я же вижу, что слюнки капают, – буркнула Мила. – Ивар мне не простит, если его ребенок родится тощим и слабым. А ведь еще неизвестно, что у вас за гибрид получится.
И она вдруг повернула голову и сама мне улыбнулась.
Паркуя внедорожник у ворот поселения, Ивар мечтал лишь об одном: лечь и как следует выспаться. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, в глаза словно кто-то песок насыпал. Пока он добирался сюда из города по пробкам, уже стемнело. Дежурный пожелал доброй ночи, и Ивар с трудом повернул голову, чтобы ответить.
Но по мере приближения к дому, силы волшебным образом возвращались к нему. Походка становилась легче, а плечи расправлялись. Вот что творила одна мысль, что Кира ждет его. Ивар уже рисовал в воображении картину встречи. Как его охотница услышит хлопок двери. Вскинет голову. Подбежит. Встанет на цыпочки, чтобы обнять. Гибкая, ароматная, радостная, вся – для него. Они проводили вместе каждую ночь и все никак не могли устать друг от друга. Потянувшись к дверной ручке, Ивар усмехнулся своим мыслям. Если это – любовь на всю жизнь, что ж, он готов к такому повороту.
