Пока договорились с Гомесом и его партнером, что они будут искать сегодня ночью, а мы — выкапывать и грузить в самолет, потом все поделим… По крайней мере, они так задумали… А мы, может, думаем иначе. Ну! Решено встретиться сегодня к ночи. Он широко ухмыльнулся, Майк окинул его холодным взглядом, и в это время девушка бесформенным кулем упала на землю.
— Лири, ради Бога, отпусти девушку, Гомес убьет ее!
— И не сомневаюсь, прибьет. Он вроде говорил об этом.
— Я дам тебе десять тысяч, вышлю, как только вернусь к себе, если ты позволишь ей уйти отсюда до появления Гомеса! — в отчаянии предложил Майк.
— Что такое десять тысяч для человека, собирающегося сделать хорошую партию на миллион? Ну? — презрительно фыркнул Лири. — Не дергайся из-за юбки. Я могу взять ее с собой.
— Ты, трусливая свинья! — На скулах Майка вздулись желваки. — Если у тебя есть хоть капля смелости, развяжи меня и давай биться один на один. Победителю достается все!
— Я бы с удовольствием поиграл с тобой, Костиган, но, ты же знаешь, сначала бизнес, потом удовольствия. Мы, может быть, потом к этому вернемся, если Гомес вас сам не прикончит. Ну!
Майк впал в уныние. День кончался, солнце клонилось к западу. Лири и Эдварде ссорились по пустякам над игральными картами, сидя в тени насыпи. Меркен, карауля пленников, не спускал ружья с колен, а взгляды, которые он время от времени бросал на девушку, были так выразительны, что у Майка от бешенства закипала кровь.
Майк выждал момент, когда Меркен слегка отвлекся, и прошептал Мерилин:
— Улучите момент, вытащите свою пушку и уложите Меркена.
Он ничего не сказал, когда в ответ она прошептала сквозь слезы:
— Я… я его где-то потеряла…
— Эй, чего это вы там шепчетесь? — Меркен опять был начеку.
— Мы дискутируем о погоде, — Майк всегда был вежлив, — что вы думаете о наших шансах на дождь, мистер Грязнуля?
Меркен криво усмехнулся:
— Я думаю, что если завтра пойдет дождь, то ты об этом не узнаешь, Красавчик, — слегка запнувшись, парировал он.
Костиган отчаянно искал выход. Как действуют литературные герои в подобных ситуациях? Обычно у них есть друзья, которые появляются как раз вовремя, — здесь на это рассчитывать не приходилось. Еще идея! Конец веревки, свисающей со скалы! Он огляделся, подходящей скалы не было. И тут он воспрянул духом; дальше, где за насыпью скала выступала крутой стеной, в грунте была выемка, нечто вроде небольшой пещеры, почти незаметной. Она очень могла пригодиться в потасовке, если б только не веревка, связывающая руки.
— Только не нервничать! — предостерег он Меркена. — Мне нужно поменять положение — это дерево слишком неудобно, и я не собираюсь пролежать всю ночь под ним.
Девушке он шепотом велел оставаться на месте, отвлекая внимание Меркена. Затем прошелся по насыпи, присел в одном месте, в другом, все очень естественно, до тех пор пока не почувствовал под пальцами подходящий камень.
Время тянулось бесконечно, под бдительным оком Меркена он не решался делать резких движений, и работа по перетиранию веревки шла очень медленно. Слабое покачивание запястьями в моменты, когда внимание сторожа было занято девушкой, — вот и все, что мог себе позволить Майк.
От необходимости контролировать себя, Меркена и общую ситуацию испарина выступила на лбу Костигана. Его нервы были натянуты до предела, запястья разодраны в кровь, но веревка все еще держалась. Солнце, скрытое деревьями, уже склонялось к горизонту, скоро явится Гомес, а это грозило смертью и Майку, и девушке. Он стал более неосторожен в движениях, борясь с искушением разорвать веревку одним напряжением мышц, лицо одеревенело от усилий не выдать эмоции. Взгляд на девушку, которую постепенно покидало мужество, привел его в чувство, и наконец настал момент, когда Майк напрягся и дернул. Запястья были свободны. Он немножко посидел, разминая онемевшие руки.
Меркен, весь вечер сидевший, словно сфинкс, вдруг поднялся и потянулся, держа ружье одной рукой за ствол.
В то же мгновение Майк прыгнул, метнувшись в воздухе, как камень, пущенный из катапульты. Потерявший бдительность, Меркен заорал что-то нечленораздельное, замахнулся ружьем, но было уже поздно — Майк подскочил к нему и с такой силой врезал правой по косматой голове, что тело подонка, описав дугу, рухнуло на камни. Ружье отлетело за ручей.
Взглянув поверх головы Лири, с ревом карабкающегося к нему, на девушку, уже вскочившую на ноги, он крикнул:
— Бегите! Возвращайтесь в город! — И добавил, почувствовав, что она колеблется: — Идите, говорю вам! Если вы останетесь — мы погибнем оба. — Тогда она повернулась и побежала. Эдварде направился к отлетевшему ружью, но Лири, глаза которого горели азартом драки, остановил его.
— Стой где стоишь! — заорал он и прыгнул навстречу Майку, подобно огромной обезьяне.
Костиган никогда не избегал драк, и с той поры, как возмужал, ни разу не был повержен. Все его сто восемьдесят пять фунтов, казалось, состояли из стали и китового уса. Майк считался неплохим боксером, благо за его спиной были годы практики с самыми крепкими бойцами нефтяных промыслов, но он всегда знал, что если кто-нибудь в Затерянной Долине и способен победить его, так это именно Лири, чьи подвиги стали почти легендой среди населения разработок. И вот настал момент истины. Майк почувствовал дрожь боевого азарта, кулаки сжались, пока он поджидал гиганта, несшегося к нему, как разъяренный бык.
Лири был на дюйм выше и на двадцать фунтов тяжелее Майка, но двигался со скоростью боксера легкого веса. В одно мгновение он оказался возле Майка, запустив правую свингом в приподнятый подбородок противника — обычный упреждающий прием. Костиган уклонился, но, как только хук Лири просвистел возле виска, прошелся своей правой по его корпусу и завершил апперкотом левой, который чуть не снес челюсть гиганта. Лири пошатнулся.
Но тут же ответил свингом, рука его при этом походила на качающуюся балку. Майк сначала уклонился, а потом обрушил серию коротких ударов на голову великана. С Лири было довольно легко, — он действовал всегда в одном и том же стиле, полагаясь на свое умение держать удар и дышать через раз. Задача состояла в том, чтобы избежать сокрушительного хука бутлегера и в то же время чредой мощных ударов как можно больше измотать его.
Следующий свинг скользнул по локтю Майка, и он выбросил правую прямым ударом в небритую рычащую пасть с такой силой, что голова Лири дернулась, а из уголков рта начала сочиться кровь. Но бутлегер лез неустрашимо, голова опущена, плечи согнуты. Он свинговал свирепо и опасно. Майк отбивался, но не отступал, пропуская сильные удары поверх плеч или над головой, а сам в это время опять и опять короткими злобными тычками обрабатывал покрасневшую физиономию Лири.
