но этого юношу задержала я. Видите ли, мы так заболтались, что потеряли счет времени!
И теперь уже две пары удивленных глаз уставились на меня. Зеленые не понимали, что я вообще несу, а голубые — почему мы заговорили. Впрочем, я почувствовала кураж и была неостановима. Все вдруг пошло по моему плану и теперь я распоряжалась чужими жизнями, а не наоборот. Как говорили наши преподаватели в Академии: «Импровизация — верх мастерства, а удачная импровизация — его венец».
— Понимаете, я не местная, но, кажется, останусь в этом городе надолго. Угораздило меня заблудиться, и молодой человек вывел меня в безопасное место и даже пообещал как-нибудь показать город. Невероятно мило с его стороны. Минати Летико, — объяснила я и грациозно поклонилась юноше.
— Эм… Кассиóт Сарбо́тти… Рад познакомиться… — не зная, как ответить на мое приветствие, старший мальчик не нашел ничего лучше, чем поцеловать мою руку. И даже немного покраснел. — Мы с Двестером сыновья Асто́ра Сарбо́тти, караванщика. Всегда рады помочь нуждающимся и попавшим в беду.
А вот этого юношу явно воспитывали правильно. Говорит хорошие вещи, ведет себя прилично и даже галантно для своих шестнадцати на вид. Вырастет — всем барышням в округе будет кружить голову. Все же, где-то караванщик Астор Сарботти упустил воспитание младшего сына.
— Ах, да-да-да, я припоминаю эту фамилию! Надо же, сами Правители Сарботти, какая неожиданная встреча! Отец наверняка вами гордится, — с этими словами я бросила быстрый и весьма красноречивый взгляд на Двестера. Младший снова смутился и потупил взор, рассматривая пыль на своих туфлях. Прекрасно, победа достанется мне. Победа над маленьким мальчиком и дурными наклонностями.
— По крайней мере, он так говорит, — рассмеялся старший брат.
— Я бы хотела отблагодарить своего спасителя, подарив ему это прекрасное яблоко. Он заслужил! — подмигнув, я обтерла краем рукава украденный фрукт и сунула яблоко воришке, окончательно вгоняя Двестера в краску.
— Лиджи, простите нас, — неловко замялся Кассиот, — но день уже близится к концу, и мы нужны матушке дома…
— Конечно, мой юный друг, я не смею вас больше задерживать! — с поклоном отвечала я. — Надеюсь, мы еще увидимся!
— Непременно! Всего доброго! Идем, Двестер, — и, не оборачиваясь, блондин умчался в толпу. Его брат все еще стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Спасибо, лиджи Летико, — опустив голову, пробубнил мальчик. — Что не выдали брату. Он и так вечно получает за меня…
— Просто пообещай, что больше не будешь так делать. И можешь звать меня Минати, нам с тобой все равно предстоит очень долгое общение. Беги, а то брат снова тебя потеряет!
Кивнув, Двестер почти собрался бежать, но нерешительно застыл и тихо выдавил:
— Зачем вы мне отдали яблоко? Вы можете забрать его обратно?
— Могу, но не стану. Тебе должно быть очень стыдно. Особенно, при старшем брате. Надеюсь, что ты усвоил урок.
— Усвоил, — буркнул воришка.
— Тогда иди. Возвращать украденное на место все равно смысла нет уже…
И Двестер, потирая замороженную руку, спрятал злополучное яблоко в карман и побежал следом за братом. Я улыбнулась, на всякий случай заглянула в собственную корзинку и тоже вернулась к оглушительному гомону сантапан. Оставалось еще несколько продуктов, которые нужно приобрести.
Побродив меж Торговых и Гостиных дворов, я купила отличную муку, свежие красные овощи и какие-то местные приправы. Грибы, нанизанные на длинные нити, гирляндами висели над палатками с лесными деликатесами и дичью. В аккуратных фонтанах тек березовый сок. Уголок бортников пах сладким и липким. Тут же их жены изготавливали крученые восковые свечи. И от всех этих запахов и вкусных видов нестерпимо хотелось есть…
Вечерело. Я грызла честно купленное красное яблоко и вспоминала двух братьев. Они такие разные, что только диву даешься! Однако эта милая парочка больше всех запомнилась мне сегодня. Еще такие дети, но уже с характерами, какими-то принципами. Добрыми и дурными. Интересно было бы за ними наблюдать. Как они повзрослеют, как влюбятся, женятся… Почему-то хотелось надеяться, что не просто так, в этот теплый весенний денек я встретила этих двоих… Гордый и умный старший и младший, всеми силами пытающийся быть лучшим в глазах брата. Куда же приведет вас жизнь?..
Ну и, конечно, решенная проблема с обучением чтению, меня очень радовала. Не часто можно так легко и быстро найти интересные связи в придачу к бесплатному учителю.
Немного помаявшись от безделья, я дала монетку служащему сантапан и попросила доставить покупки домой, на Конный проезд. Хотелось еще прогуляться. Ведь Аксельрод же посоветовал изучать город.
На город опускался нежный весенний закат, когда я, преодолев пару мостов, оказалась в Прибрежном районе. Об этом месте слагали множество легенд. Про тружениц Шатров я была наслышана от Лелей, которая с горящими щеками и глазами рассказывала об экзотических представительницах данной древней профессии. И неизменно добавляла — что на Тиффалей такие женщины предлагали не только массаж, расслабление и сексуальные услуги, но еще отлично гадали. Не знаю, гадали ли в Шатрах Асмариана, но грязные сделки заключали точно — Камор и его Вепрь с Овсом не дадут соврать. Рассказывали также про огромную систему «гномьих колодцев», защищенных мощнейшей магией, которые обеспечивали весь город водой, никогда не пересыхали и начинались именно из Прибрежного района. Поговаривали о разных темных личностях, о тихо закипающих рабочих массах, прозябающих в работных домах и делящих одну койку на троих, об опустившихся Друидах, не нашедших себе применения в честном труде… Но самой главной черной жемчужиной был исполинских размеров речной порт с бесконечными зубастыми рядами пристаней, верфей, и доков.
Каждое утро рыбаки загружали снасти и сети на свои лодочки, лодчонки и парусники и, преодолев городские каналы и заграждения, выходили на простор широкой реки Сареттины. Их нехитрый тяжелый труд оплачивался по весу и позволял прокормить небольшую бедняцкую семью. Те, кого давно оставили молодецкие силы, шли плести и чинить эти самые сети, готовить снасти, пошивать паруса и строгать брус. Меньше всего платили портовым грузчикам, лениво расположившимся за огромными, провонявшими несвежей рыбой, коробками. Эти благородные мужи любому физическому труду предпочитали игру в двенадцатигранные кости, крепкий горький ва́льдус и потасовки до кровавых соплей. Их уважение к человеку строилось лишь на материальном достатке — чем больше заплатишь, тем лучше и быстрее будут произведены погрузочно-разгрузочные работы.
Я прогуливалась возле Большого Порта, наблюдая за его размеренной, выверенной
