с ним, произошло и с остальными жителями деревни! Может быть, он убегал… или еще что-то. — Она нахмурилась. Вместо того чтобы найти своего проводника, они обнаружили новую тайну, еще больше все запутавшую и сделавшую ситуацию совсем неприятной. — Что мы будем делать?
— Пожалуй, возьмем его с собой, — ответил Изгримнур. — Когда он придет в себя, мы зададим ему вопросы, но лишь Эйдон знает, сколько нам придется ждать. А нам нужно поскорее отсюда выбраться.
— Зададим вопросы? — пробормотал Кадрах. — И как, герцог Изгримнур, мы это сделаем? Тиамак был редким представителем своего народа, он сам нам так сказал.
— Что ты имеешь в виду? — спросил герцог.
— Я сомневаюсь, что он говорит на каком-нибудь языке, кроме местного наречия, — ответил Кадрах.
— Проклятье! Проклятье и проклятье! Будь оно все трижды проклято! — Герцог покраснел. — Прошу прощения, принцесса. Однако он прав. — Изгримнур немного подумал, а потом пожал плечами. — Но что еще мы можем сделать? Мы возьмем его с собой.
— Может быть, он сможет нарисовать картинки или карту, — предположила Мириамель.
— Вот! — Изгримнур облегченно вздохнул. — Карты! Умно, миледи, очень умно. Может быть, он сумеет это сделать.
Неизвестный вранн проспал весь день и не проснулся даже после того, как лодка со скрипом отошла от берега и поплыла дальше. Мириамель промыла его кожу и с облегчением обнаружила, что у него нет серьезных ранений — во всяком случае, видимых. Она не знала, что еще можно сделать.
Неблагодарную задачу поисков пути через опасные и незнакомые земли облегчала сравнительно прямая на этом участке протока. Если и возникали какие-то ответвления, то самым естественным выбором оставался центральный канал — и пока у них все получалось. Впрочем, им встретилось несколько развилок, где Изгримнур мог свернуть, они продолжали замечать отдельные дома и решили, что пока у них нет повода для тревоги.
Когда уже близился закат, странный вранн внезапно пришел в себя, испугав Мириамель, державшую над его лицом широкий лист, защищая от солнца и изредка протирая ему лоб. Карие глаза вранна округлились от страха, когда он ее увидел, и заметались по сторонам, словно он оказался среди врагов. Однако через несколько мгновений он немного успокоился, но все еще продолжал хранить молчание. Вранн довольно долго лежал, глядя на ветви, скользившие у него над головой. Его дыхание было неглубоким, как будто необходимость держать глаза открытыми и смотреть по сторонам отнимала у него все силы. Мириамель тихонько говорила с ним, продолжая протирать лоб. Она знала, что Кадрах прав и вранн не знает ее языка. Однако она и не пыталась сказать ему что-то важное: спокойный дружеский голос, как она надеялась, его успокоит, хотя он не понимал слов.
Прошло чуть больше часа, и вранн наконец пришел в себя настолько, что сумел привстать и выпить немного воды. Он все еще выглядел сбитым с толку и больным, и никто не удивился, что сначала он застонал и не успокоился даже после того, как Мириамель снова предложила ему напиться. Вранн отвел в сторону мех с водой и стал показывать на протоку, всячески демонстрируя беспокойство.
— Он сошел с ума? — спросил Изгримнур, с подозрением глядя на вранна. — Только этого нам не хватало — безумного болотного человека.
— Я думаю, он просит нас повернуть обратно, — сказала Мириамель, и тут только, когда внутри у нее все сжалось, она поняла значение своих слов. — Он говорит нам… там, куда мы плывем, все плохо.
Вранн, наконец, заговорил:
— Муалам нохоа! — пролепетал он, охваченный ужасом. — Снабидаб нохоа ийя ганта.
После того как он несколько раз повторил свои слова, вранн попытался выпрыгнуть из лодки в воду, но был слишком слаб, и Мириамель удержала его без особых усилий. Она испытала потрясение, когда вранн расплакался, круглое лицо стало уязвимым и лишенным стыда, как у ребенка.
— Что это может быть? — с тревогой спросила Мириамель. — Он думает, что там опасно.
Изгримнур покачал головой. Он помогал Кадраху держаться как можно дальше от берега во время поворота.
— Кто знает? Возможно, какое-то животное или другая группа болотных людей, воюющая с его поселением. Или какие-то языческие суеверия — например, пруд, где разгуливают призраки, или что-то в таком же роде.
— Или то, что опустошило деревню Тиамака, — сказал Кадрах. — Посмотрите.
Вранн снова сел, пытаясь высвободиться из рук Мириамель.
— Ийя ганта! — пролепетал он.
— Ганта, — выдохнула Мириамель, глядя вперед, вдоль протоки. — Ганта? Но Тиамак сказал…
— Возможно, Тиамак узнал, что ошибался. — Голос Кадраха понизился до шепота.
На дальней стороне протоки, которую они увидели после того, как лодка сделала поворот, стояло огромное и совершенно непонятное сооружение. Оно казалось пародией на деревню Роща, и в нем явно обитало огромное количество каких-то существ. Но если в Роще жили люди, то кривобокое сооружение из глины, листьев и палок, тянувшееся от самого берега и дальше, в глубину, во много раз выше человеческого роста, а вдоль берега имевшее протяженность в фарлонг, очевидным образом построили не люди.
Гудение и щелканье разносились во все стороны, словно армия сверчков стрекотала в комнате с высокими потолками. Некоторые строители огромного гнезда были отчетливо видны даже от противоположного берега широкого канала. Они двигались в характерной манере, ловко перепрыгивая с одной ветки на другую, быстро входили и выходили из гнезда.
Мириамель заворожило диковинное зрелище, но одновременно она испытала ужас. Один гант, которого она встретила раньше, вызвал у нее тревогу. Судя по размерам сооружения, она не сомневалась, что в нем обитали сотни отталкивающих существ, поселившихся в груде земли, листьев и палок.
— Мать Усириса, — прошипел Изгримнур, развернул лодку и направил ее обратно за поворот, пока излучина не скрыла от них отвратительное жилище гантов. — Что за адское место? — Мириамель передернуло, когда она вспомнила насмешливые глаза, наблюдавшие за ее купанием, черный янтарь на нечеловеческом лице.
— Это ганты, о которых рассказал нам Тиамак.
Больной вранн, погрузившийся в долгое молчание, как только стало видно гнездо, замахал руками.
— Тиамак! — прохрипел он. — Тиамак нибдану ийя ганта! — Он указал в сторону гнезда, скрывшегося за поворотом и зеленой стеной растительности. Мириамель не потребовалось знать язык враннов, чтобы понять, что сказал странный мужчина.
— Тиамак там. Да поможет ему бог, если он в гнезде. Его захватили ганты.
Лестница была крутой, а мешок тяжелым, но Рейчел тем не менее испытывала радость. Еще один раз ей придется рискнуть и появиться в опасных верхних комнатах замка — и она закончит.
Она миновала окутанную тенями площадку, разделявшую лестницу на две равные части, остановилась и поставила мешок, стараясь,
