— Пар, — выдохнула Амара.
— Заклинательство воды? — пробормотал Бернард. Он посмотрел вверх. Только несколько белых, невинных облаков мчались по небу, ни из одного из них даже не моросил дождь. — Как?
Амара нахмурилась, затем предположила:
— Заклинатели, должно быть, направили реку по другому руслу. Как Аквитейн сделал в Алера Империи.
Бернард на секунду задумался, потом кивнул:
— Маленький Гусь находится примерно в полутора милях за тем крайним холм. Разве возможно отвести его так далеко?
Амара попыталась мысленно представить рельеф местности, особенно возвышенности.
— Это просто невероятно, — сказала она. — Мы находимся, должно быть, на тридцать или сорок футов выше, чем ближайшая к реке точка.
Клубы все увеличивались и увеличивались, и поднимающаяся колонна пара начала приближаться к их позиции на стене.
Бернард присвистнул.
— Серьезная магия. И они создали ее на достаточном удалении, так что, даже если Королева там, нам до нее ни за что не добраться. Думаешь, идея Инвидии?
Амара пожала плечами.
— Потребовались бы совместные усилия нескольких заклинателей, чтобы создать такое. Вода сама по себе тяжелая. Заставить ее двигаться подобным образом, против ее природы — не уверена, что это было бы под силу даже Секстусу.
Бернард сплюнул от досады.
— Полагаю, через три четверти часа они снова смогут двинуться к стене.
Амара покачала головой.
— Раньше.
— Выходит, у нас два, самое большее три часа. — Бернард сжал челюсти и повернулся, чтобы спуститься по лестнице к ожидающим лошадям. — Нам лучше пошевеливаться.
Тави провели.
И, конечно же, Китаи приложила к этому руку.
Он не хотел засыпать, не сейчас, когда нужно сделать еще так много для защиты города.
Но после недавнего кровопускания для Марока и неимоверных усилий заклинательства, которые потребовали ворота Ривы, он был совсем вымотан.
И, Китаи была особенно… он перебирал мысли в поисках подходящего определения.
«Активной» — не передавало нужного оттенка. «Настойчивой» — было более точным описанием, хоть и казалось неполным, но полностью отражало суть.
Он решил, что в его языке недостаточно слов, подходящих для описания такой ненасытной, восторженной, совершенно раскованной страсти.
В какой-то момент они перекусили едой, предусмотрительно оставленной на сиденье фургона.
Оглядываясь назад, Тави заподозрил, что в нее было добавлено небольшое количество афродина, что объясняло как его, э-э, исключительную сосредоточенность вечером, так и последующее почти коматозное состояние.
Он посмотрел на волосы Китаи.
Пока Тави лежал на спине, она прижалась к его боку, положив голову ему на грудь.
Ее лицо было скрыто прекрасными белыми волосами, за исключением мягких губ.
Изящная, но сильная рука лежала у него на груди. А нога была заброшена ему на бедро.
Она крепко спала, иногда издавая звуки, которые какой-нибудь злобный (и глупый) человек мог бы назвать храпом.
На миг Тави удовлетворенно закрыл глаза.
А может, они просто очень сильно желали друг друга.
В любом случае, он не был расстроен тем, что был склонён к ночному… сну, однако, как вероломно все было организованно.
Она пробормотала что-то во сне, и Тави ощутил исходящее от нее смешение неясных, вспыхивающих эмоций, быстро переходящих от одного чувства к другому.
Ей снился сон.
Тави погладил ее по волосам и сконцентрировался, пытаясь уловить эмоции в лагере.
Если за ночь что-то стряслось, останется ощущение этого.
И сам воздух, общая эмоциональная атмосфера в лагере Легиона, могли многое сказать ему о настоении солдат.
Вокруг повозки находилось полдюжины охранников, на предположительно благоразумном расстоянии, но они не могли не услышать все происходившее, если только Китаи не забыла использовать заклинание воздуха.
Или же это сделал один из мужчин. Тави осознал тот факт, что смущается намного меньше, нежели стал бы год назад.
В мире было так много плохих вещей, которые, возможно, помогли взглянуть на это в другом свете.
Не было ничего из ряда вон выходящего в том, что кто-то знал, как Тави и Китаи наслаждались компанией друг друга.
Охранники были спокойны и начеку.
От находившейся неподалеку пары слуг исходило ощущение выполнения рутинных заданий — скорее всего, приготовление завтрака.
В целом, в лагере была атмосфера ожидания.
Страх, смешанный с предвкушением, гнев на захватчиков, в сочетании с беспокойством за товарищей-алеранцев.
Люди не были глупы. Они знали, что идут на войну, но не было и следа отчаяния, только ожидание и уверенность.
Это, само по себе, было едва ли не самым ценным качеством для Легиона.
Командующие Легионов знали многие годы, что ожидание победы порождает победу.
Ему надо вставать и двигаться, побуждая окружающих мужчин, играть роль Принцепса с безграничным могуществом, уверенностью и энергией.
Но простой лежак казался таким удобным.
Он переключил внимание на источники спокойствия и теплоты, спящие рядом с ним, и… источники?
Тави резко выпрямился.
— Ты не сказала мне, — тихо сказал Тави.
Китаи глянула на него и отвела взгляд.
Она просунула руки в рукава испачканной сталью, утепленной рубашки, которую она носила под кольчугой, и начала застегивать ее.
Тави мягко нажал.
— Почему ты не сказала мне, чала?
— Мне совершенно не следовало приходить сюда с тобой, — сказала Китаи, жестким голосом. — Мне надо было оставаться в своей койке одной. Вороны, я ведь знала, что ты почувствуешь это, если мы окажемся вдвоем. Я дала слабину.
Тави услышал в своем голосе сердитые нотки.
— Почему ты мне не сказала, Китаи?
— Потому, что твой народ помешан на рождении детей, — огрызнулась она. — Что может произойти! Что может не произойти! Когда это может произойти, и в каком порядке! Обстоятельства, над которыми они совершенно не властны, полностью диктуют, как к ним будут относиться на протяжении всей жизни.
Она закончила скреплять рубашку и впилась в него взглядом.
— Тебе это известно. Лучше, чем кому бы то ни было.
Тави скрестил руки и встретился с ней взглядом.
— И как по-твоему, скрыв от меня, ты могла улучшить ситуацию?
— Я… — Китаи замолчала и, неловким движением из-за тесноты повозки, скользнула в свою кольчугу. — Я не хотела, чтобы ты сосредоточил свои дальнейшие безумства на мне.
— Дальнейшие безумства? — потребовал он. — Не беспокойся об оружии, Китаи. Ты не будешь им пользоваться.
