Зюйдбург строился адигенами, призванными на Заграту Адольфом I в начале Этой Эпохи. Строился, вопреки адигенским традициям, не как город-замок — король не желал давать самолюбивым, хоть и давшим клятву верности дворянам серьезную опору, — а как город-поместье, но оттого только выиграл. На левом, обрывистом берегу Мериссы стояли самые высокие здания: собор Доброго Лукаса — большинство загратийских адигенов были выходцами с Кааты и считали этого Праведника своим покровителем, дворец королевского наместника, муниципалитет и театр, а вокруг них утопали в зелени белоснежные виллы землевладельцев. Правый же, низкий берег был отдан простолюдинам и купцам. Здесь адигены выстроили вокзал и огромную ярмарочную площадь, и здесь же, после того как Густав III расширил права загратийских дворян, появились заводы, фабрики, эллинг и пять причальных мачт для цеппелей.
Именно на правом берегу Мериссы, в промышленных районах Зюйдбурга, проводил все последние дни Нестор дер Фунье, вдохновитель и лидер загратийского мятежа.
— Десять миллиметров? Анри, это курам на смех! Мне нужно не меньше двадцати!
— Для этого понадобится другой завод, адир, — жалобно ответил инженер. — На нашем оборудовании невозможно сделать двадцатимиллиметровую броню.
Нестор на мгновение задумался, после чего пожал могучими плечами:
— Попробуйте крепить два десятимиллиметровых листа, один поверх другого.
На фоне худого, можно даже сказать — тощего, инженера Нестор дер Фунье выглядел настоящим гигантом. Причем гигантом породистым, так сказать, с родословной.
Высокий, выше двух метров ростом, Нестор обладал необычайно широкими плечами, из-за чего казался великаном из детских сказок. Длинные черные волосы он зачесывал назад, совершенно не стесняясь больших, рано появившихся залысин. Мужественное, словно вырубленное из гранита, лицо изредка оживляла необычайно обаятельная улыбка, а маленькие черные глаза всегда горели: яростные, веселые, злые… — огоньки не пропадали никогда. И никогда, ну, или почти никогда, Нестор не изменял классическому адигенскому месвару, отдавая предпочтение черному, весьма неброскому одеянию.
— Давайте экспериментировать, Анри, это же интересно!
Однако инженер энтузиазма дер Фунье не разделял:
— Ваша идея интересна, адир, я обязательно попробую, но…
— Что вас смущает, Анри?
— Десятимиллиметровая броня надежно защитит экипаж от пуль, но от королевских пушек не спасут и двадцать миллиметров и даже двадцать пять. — Инженер вздохнул и рискнул посмотреть в черные глаза Нестора. — Вы ведь это понимаете, адир.
Инженер ждал взрыва, но дер Фунье лишь усмехнулся.
— Ничего не добивается тот, кто ничего не делает, Анри. Я знаю, как нужно, а теперь это знаете вы. Экспериментируйте!
— Да, адир, — покорно кивнул инженер.
— И больше уверенности в себе, Анри! Если с поставленной задачей кто-то и может справиться, то только вы.
— Да, адир.
Не заразиться уверенностью несгибаемого Нестора было невозможно, даже слов не требовалось, достаточно было просто взглянуть на его решительное лицо, в черные, пылающие неугасимым огнем глаза и услышать густой, рокочущий голос. И люди заражались. Блестящее и почти бескровное начало мятежа объяснялось скорее харизмой дер Фунье, нежели военной силой. Он просто приходил и забирал власть из ослабевших рук королевских наместников. Он говорил, что не допустит хаоса, он опубликовал «для всенародного обсуждения» свод первоочередных законов, которые примет став королем, — снижение налогов и прогрессивная земельная реформа очень понравились простолюдинам, — и тем окончательно очаровал и без того любящих его южан. Весь Зюйдбург… да что Зюйдбург — все семь провинций южной Заграты украсились красно-белыми штандартами дер Фунье, но сейчас, когда горячка первых дней мятежа немного спала, у людей появились сомнения. Нестор, конечно, блестящий офицер с огромным боевым опытом, но у короля есть бронепоезд и бригада бронетягов, импакто, артиллерия и множество солдат, жаждущих доказать свою преданность короне. А еще у короля есть жгучее желание покарать наглеца и всех, кто ему помогал…
Сомнения медленно, но неуклонно охватывали южан и вынуждали Нестора делать всё, чтобы продемонстрировать силу и способность победить Генриха. В том числе — заниматься глупой переделкой паротягов в уродливое подобие бронетягов. Потому что боевая техника, пусть даже по всем статьям уступающая противнику, во все времена производила на толпу благоприятное впечатление.
— Ребята из Инкийского механического наладили выпуск крупнокалиберных пулеметов, — громко заявил Нестор. — К завтрашнему вечеру они пришлют два первых образца, и я хочу, чтобы нам было куда их поставить. Я верю в вас, Анри.
— Будет, — пообещал инженер. — Я гарантирую, что к завтрашнему вечеру мы переоснастим одну машину…
И тоскливо посмотрел на заставленную паротягами заводскую площадку.
Огромные, оснащенные мощными кузельными двигателями тягачи на гусеничном и колесном ходу были машинами сугубо мирными, к ведению боя не приспособленными в принципе. Подавляющее их большинство до недавнего времени верой и правдой служило крупным землевладельцам, у которых они обрабатывали обширные поля и доставляли в Зюйдбург богатый урожай. Остальные были взяты у строителей и до сих пор щеголяли бульдозерными ножами, подъемными кранами да экскаваторными ковшами. Четырнадцать машин, половина парка семи провинций. На самом юге континента, в Инкийских горах, паротягов было больше, на них возили руду из отдаленных шахт, однако останавливать горную добычу Нестор не рискнул — с землевладельцами-адигенами договориться было проще, поскольку первый в этом году урожай уже собрали, а до следующей посевной еще две недели. Вот и получалось, что двенадцати настоящим бронетягам Генриха, вооруженным не только пулеметами, но и пушками, дер Фунье мог противопоставить лишь четырнадцать машин, которые только предстояло превратить в подобие боевой техники.
Однако присутствия духа мятежник не терял.
— Одна машина в день — это замечательно! — Нестор потрепал инженера по плечу. — Отличная новость, Анри!
— Благодарю, адир.
— И не волнуйтесь насчет оплаты: завтра утром на завод доставят оговоренную сумму. Золотом, Анри, золотом! Герметиконскими цехинами.
— Благодарю, адир…
На одной харизме далеко не уедешь, поэтому Нестор щедро дополнял ее полновесными монетами. Он мог бы реквизировать паротяги, но вместо этого взял их в аренду. Добровольцы и перешедшие на сторону мятежника солдаты немедленно получали внушительный аванс, и так же аккуратно оплачивалась работа всех остальных: инженеров, рабочих и землекопов, которые возводили на правом берегу Мериссы защитные сооружения. Золото не позволяло сомнениям окончательно овладеть умами южан и давало Нестору необходимое время. При этом никто и понятия не имел, где дер Фунье раздобыл столь огромные средства.
