не вглядываться. И чем больше дым охватывал Ричарда, тем сильнее менялся мир. Листья белоснежных древ преображались в странных, но прекрасных красных и жёлто-оранжевых птиц, а сами стволы обращались в огромные кости, вальсирующие среди пернатого роя.
— Это же не взаправду, — в смятении прошептал Ричард. Но его шёпот разлетелся громогласным эхом среди танцующих костей-исполинов.
— Впереди нет ничего, кроме правды, — жутко засмеялся в ответ рыцарь.
Смех воителя разнёсся повсюду, и мальчик понял, что нигде не видит эту ужасную груду чешуйчатых доспехов. Но Ричард почувствовал, что во что бы то ни стало, он должен его увидеть и пошёл на звук смеха. Ноги мальчика с каждым шагом утопали в густом дыме, который теперь был повсюду, да и сами они стали ватными, излишне лёгкими, словно он плыл в чём-то густом и воздушном. Тогда Ричард принялся размахивать Мергломом перед собой, и это подействовало — дым понемногу развеялся, и идти стало куда легче. С каждым взмахом топора Ричард возвращал себе ясность ума, словно постепенно просыпаясь ото сна. Вместо сонливости кровь мальчика наполнялась необъяснимой яростью и желанием разрубить дым на кусочки. Это желание придавало сил, заставляло махать топором ещё и ещё, с каким-то диким остервенением.
— Они назвали тебя Ищущий. Заклеймили, как и тысячи других до тебя, — среди пляшущих костей возвышалась гигантская тень в доспехах, но из-под забрала шлема вырывались ревущие языки пламени. — Проще повесить ярлык, чем разобраться в сути! Но я не Иоанн и его кучка фанатиков! Взгляни — ВОТ настоящий Лес! Жестокий людоед, плюющий на судьбы!
Громадные тени рыцарей росли повсюду, заслоняя собой безумный танец птиц и исполинских костей, закрывая собой даже небо и солнце. Только ревущее пламя из десятков забрал не давало наступить кромешной ночи.
— Нет! — испуганно выкрикнул Ричард, и, сжав топор крепче, начал отплывать назад.
— Другого выхода нет! Иди навстречу правде или же стань как те безликие тряпочники! Проваливай, если боишься истины, и когда-нибудь я приду и за твоими костями, мальчишка!
— Я не боюсь правды! — на исходе сил выдохнул Ричард.
И в ответ всё исчезло: рыцари, безудержный огонь, подступающая тьма. Остался лишь Ричард наедине с пустотой и стелящимся под ногами дымом. Мальчик огляделся и решил, что стоять на месте не имеет смысла, поэтому зашагал вперёд. Но ноги вновь провалились в воздушную густоту, вынуждая мальчика то ли плыть то ли парить над бездной.
— Ричи, — вскоре донеслось до него знакомое хохотание десятков приятных голосков — Ты что-то ищешь?
— Он вернулся? Опять?
— Ещё нет, глупенький. Но ты же придёшь, правда?
— Он придёт.
— Он придёт…
Ричард будто плыл по уже знакомой пещере прямо к озерцу, слушая забавные переругивания голосков.
— Он такой милый…
— Ричи — наша угольная душечка!
— А он знает?..
— Чш-ш! Ты всё испортишь! Все играют по одним правилам!
— Да-а, по одним.
— Правилам? — будто сквозь сон спросил Ричард.
— Он следит за тобой. Знает, чего хочешь.
— Даже если ты сам не знаешь, — голоски разразились смехом, напоминающим журчание десятков ручейков.
— А он точно справиться? Дойдёт? — ворвался в общий хор голосков один возмущённый.
— Всегда доходит!
— Но не сейчас, — отрезал голосок чуть посуровее.
Хруст костей под стальным ботинком выдернул Ричарда из пещеры. Рыцарь навис над костром, усердно затаптывая последние угольки пламени. Вокруг был всё тот же осенний и чудесный белоствольный Лес. До идеала ему не хватало лишь тихой Песни, но Ричард больше не слышал её с тех пор, как встретил рыцаря.
— Это был сон? — удивлённо протирая глаза спросил мальчик. Силы вновь вернулись к нему, как после долгого отдыха. Живот не урчал от голода, тело окутывало тепло уже угасшего костра.
— Сам как думаешь? — сурово ответил вопросом на вопрос рыцарь.
— Слишком настоящий сон, — поморщился Ричард.
— Нужно уметь видеть, — начал было рыцарь, но запнулся. Вдруг его тон изменился, голос стал чуть добрее и снисходительнее: — Я был там же, где и ты. Не знаю почему, но это и не важно. Может, то, что мы были вместе — веление судьбы. Плевать. Ты всё равно не видел, не слушал… Хотя я зря виню тебя — это был твой первый костёр. Ты и не должен был увидеть всё. Послушай, там, откуда ты пришёл — что-то не так. Это всегда начинается одинаково — поход в Лес. А те… существа в пещере — они явно знают больше, чем говорят. В них есть магия, сила противостоять власти Леса, как у Бутты. Но ты не найдёшь ответов, пока не вернёшься в ту пещеру.
— Но как вы это всё узнали? — удивился Ричард.
Рыцарь молча выдернул свой меч из земли и закинул его на плечо.
— Отведите меня к пещере! — вдруг выкрикнул мальчик и пошатнулся, не ожидав от себя такой суровости в голосе.
— А какая мне выгода? — едва сдерживая смех взглянул на него рыцарь. — Я выполнил последнее обещание: раскрыл тебе глаза, показал правду, научил искать и разжигать костры. Дальше — сам.
— Вы не будете один… Здесь. — Ричард почему-то не на секунду не сомневался в своих словах, будто что-то внутри нашёптывало ему то, что нужно говорить.
Рыцарь застыл. Он простоял с минуту, неотрывно уставившись на мальчика. Огоньки пламени под забралом загадочно сверкали. Ричард поёжился от этого блеска, подумав, а то ли он сказал рыцарю, как вдруг воитель грозно ринулся на мальчика. Но Ричард оцепенел и не сдвинулся с места, даже когда рыцарь подошёл в плотную. С такого расстояния мальчик смог ощутить жар, исходящий из-под забрала.
— Идём, — спустя пару пристальных мгновений процедил рыцарь. — Но запомни, мальчишка — Лес жесток. И если хочешь моего сопровождения, никогда не забывай то, что ты увидишь и то, что я скажу. Никогда. Напоминай себе перед сном и просыпаясь утром, кто ты, куда и зачем идёшь. Иначе Лес позаботится, чтобы ты снова всё забыл. А теперь — не отставай.
Лес справедлив. И всегда поёт. И Песню его слышат сотни и тысячи душ, бредущих в потёмках своих желаний. Нет в мире никого, кто бы не смог услышать его чарующую мелодию. Достаточно всего лишь мысли и даже одного полуоткрытого окна, чтобы Песня Леса заполнила твою жизнь под тихий шелест листвы… Она излечит раны прошлого, даст тебе силы верить, шанс пожелать чего-то, о чём грезит твоё сердце. Ну а дальше… Дальше ты сам решаешь, на что готов ради своих богов. В конечном итоге — нет ничего постыдного просто принять тихое пение Леса в дар и оставить всё без ответов. Но
