нее и рассчитывал. Своей школьной, обычной ручкой он писать научился вполне аккуратно, но вот чернила в пузырьке к ней совсем не те, что на казенные бумаги идут. А вот в самописке — очень похожие, явно не без магии изготовленные, на золотое перо подаются. С той стороны, которой она пишет. А вот с другой у нее что-то вроде маленькой кисточки, на которую совсем другая жидкость поступает. Тоже алхимическая и еще более хитрая. Если ею провести, любые чернила исчезают, бумага снова чистой становится. Любой текст поправить можно. Правда, это только если надпись совсем свежая. Высохшие магические чернила, хоть и исчезают, но легкий след остается. Опытный человек, особенно чиновник сразу заметит. Но Петя же ее никому из них, а тем паче — магов, показывать не собирался. Только простым людям, и из своих рук, чтобы вглядываться не могли.
Тем более, что сильно править бумаги Петя не собирался. Оно, конечно, можно весь лист выбелить и новый текст написать, только зачем? Денег в банке по такой грамоте, все равно, не дадут, да и не сможет выпускник вечерней школы таким почерком писать. Больно витиеват. Одну-две буквы по образцу еще нарисует похоже, а ежели строку — заметно будет.
Ситуацию упрощало то, что грамоты были, похоже, стандартные. Даты, имя опричника и цели его задания были в чистые поля вписаны.
Так что в обеих грамотах самозваный чиновник государевой канцелярии сначала даты поправил на актуальные. Потом в проездном документе после Киприянов Посад приписал «и обр.» (в смысле, «обратно»), а в ревизионной грамоте после «Холм» дописал «и др.». Букв — всего ничего, десять минут их выводил, но от старых не отличить. И смысл почти не поменялся. Но какие возможности открываются…
Теперь — прицепить академический знак на грудь, а изготовленные грамоты спрятать в медный тубус. Опричник его с собой не взял. Там еще что-то лежит, но неважно. Главное успеть вернуться раньше него. Сколько он будет отсутствовать? В Песте процедура выдачи аттестатов и проверка магических способностей больше часа заняла. А здесь по окончании еще банкет запланирован. Так что — не меньше двух часов у Пети есть. Но копаться не стоит. Впрочем, для мальчика на побегушках умение все делать быстро давно в плоть и кровь впиталось.
Так что — вперед. Трепещите, лавочники. На добычу вышел начинающий маг.
Из возка Петя вышел совершенно другим человеком. Расправленные плечи, взгляд через легкий прищур, когда смотришь не на человека, а как бы сквозь него, походка быстрая, но не суетная, а целеустремленная.
— Нет, — сказал он сам себе уже через десяток шагов: — Так, пожалуй, перебор будет.
С таким видом опричник может ходить, хотя он, как раз, подчеркнуто скромно держится, но это тот случай, когда его скромность паче гордости смотрится. Пете такое не подходит. У него ни одежда, ни возраст, ни происхождение не соответствуют. И маг он пока только на сопроводительном листе, который, кстати, у Трифонова в папке остался. Так что задаваться ему не с чего.
Дальше по дороге пошел уже молодой приказчик, только очень уверенный в себе и своем будущем. Шел и мысленно выстраивал разговор с будущими жертвами. Хотя, «жертвы» звучит грубо. «Благодетели» — лучше. А то, что стать своими благодетелями он их собирался вынудить, это уже мелочи.
Как известно, честность — лучшая политика. Особенно в торговле. Куделин учил Петю, что принцип «не обманешь, не продашь» серьезные люди давно оставили людям несерьезным. Продавец должен понять, что именно хочет покупатель, и убедить его в том, что твой товар именно то, что ему нужно. И все довольны. Не надо ходить вокруг да около, предлагая вместо туалетной бумаги наждачную и конфетти. Выдать человеку пачку дешевых носовых платков и объяснить, что, по мнению ученых, вырубая леса, мы губим будущее собственных детей. Но если туалетная бумага в лавке есть, об этом не сметь даже заикаться. Алексей Иванович, вообще, любил пофилософствовать. Образованный человек. Реальное училище когда-то закончил.
Ничего. Зато Петя теперь в Академии учиться будет!
Все эти наставления мелькнули в памяти начинающего мага, как фон, помогающий собраться с духом и мыслями по дороге в местные торговые ряды. От тех, что служили ему столько лет домом в Песте, они мало отличались. Два длинных приземистых барака друг напротив друга, поделенных на секции-лавки. С фасада (торговой улицы) у каждой, как минимум, по одному окну, часто выполняющему еще и функции витрины, и двери под козырьком, где приказчик, не опасаясь дождя, мог курить и поджидать покупателей. Вывеска, как правило, была над окном, но могла и быть табличка на (или у) двери. Лавки тоже были разного размера, самые большие магазины на три-четыре окна растянулись. В общем, никакого единообразия, но при этом все в одном стиле. Противоречие? А торговля, вообще, не на логике строится.
Небрежной походкой Петя пошел вдоль продуктового ряда, остановившись у мясной лавки. Выбрал ее неслучайно. Как он увидел сквозь окно, за прилавком совсем молодой мальчишка стоял, какой-то бабе ветчину отпускал. Невольно сглотнул от просачивающихся запахов и подождал минуту, успокаивая бурчание живота. Хорош бы он был с такими руладами ревизию начинать. К счастью, в лавке покупательница и продавец были заняты друг другом, так что его афронт остался незамеченным.
Покупательница вышла, Петя с ней вежливо раскланялся. Та ему тоже кивнула, но губы поджала как-то не очень приветливо.
— Склочная баба, — сделал вывод бывший работник галантерейной лавки: — И сплетница к тому же. Хорошо, что подождал, пока выйдет.
Внутри мальчик (даже младше Пети) прилаживал обратно на крюк у стены за прилавком копченый окорок. Покупательница, похоже, ветчиной отоварилась. Запах… Волевым усилием Петя заставил себя непринужденно улыбнуться:
— Ты, что ли, за старшего, или хозяин где-нибудь рядом прохлаждается? Кликни-ка мне его!
Мальчик насупился:
— Отец по делам отъехал. Тебе чего надо-то?
Петя посмотрел на мальчика сверху вниз:
— Пришел тебе проблемы создавать. Или как договоримся. Грамоту знаешь?
Не давая ему времени ответить, развернул у него перед носом лист про ревизию:
— Куда грязные руки тянешь?! Не видишь разве, Государева грамота. Предписывает опричнику Трифонову в городах, через которые проезжать будет, ревизию работы магазинов проводить. А у тебя тут что? Сплошное воровство. Вот почему у тебя на одной чашке гиря стоит?!
Следует отметить, что весы в то время были «чашечные». На одну чашку (по форме больше тарелку или неглубокую миску напоминали) ставили гирьки (в унциях и фунтах), а на другую клали
