— Брось его! Быстрее! — раздался крик Акиваши.
Не рассуждая и не задавая вопросов, девушка выполнила приказание. В тот же миг оглушительный грохот сотряс ущелье, и в летящее по воздуху копье ударил с небес целый поток яростного огня. Соне опалило лицо, какая-то могучая сила подняла ее в воздух и швырнула, точно тряпичную куклу, к счастью, не на скалы, а в глубокий сугроб. Удар все равно был таким, что заныли кости. Выбравшись из снега, вытряхивая его из рукавов и из-за воротника, Соня увидела рядом Акивашу.
— Что это было? — спросила девушка.
— Молния. В твое копье ударила молния. Быстрее, уходим вниз, если тебе жизнь дорога!
— Еще как дорога,— кивнула Соня. Спускаясь по ущелью, она вскоре прошла мимо того места, куда упало копье. От оружия осталась лишь обугленная палка, а бронзовый наконечник, казалось, вовсе испарился.
— А с мечом такого не может произойти? — спросила она на всякий случай.
— Здесь может произойти все, что угодно. Быстрее, идем вниз!
— Послушай, Акиваша,— сказала Соня, шагая за своей спутницей.— Перед самым ударом молнии я вроде бы увидела, как тучи в небе сложились в огромную руку со сжатым кулаком. Потом пальцы разжались, и рука метнула молнию, испепелившую копье. Или это все почудилось мне?
— У тебя зоркие глаза,— отозвалась Акиваша, не отвечая на вопрос, и было непонятно, что кроется за ее словами: то ли насмешка, то ли признание Сониной правоты.
Уже в полной темноте, которую лишь иногда разрывали вспышки молний, они достигли границы снегов и углубились в начинавшийся за ней лес. Клочья туч неслись над головой, в вершинах деревьев завывал ветер, но тут, внизу, было довольно тихо.
— Мне начинает казаться, что кто-то решил не пускать тебя в долину,— сказала Акиваша.— Сначала шторм, который разбил корабль, теперь эта буря…
— Так к тому шторму ты не причастна?
— Нет, я уже говорила об этом. Но я знала, что шторм будет и что корабль погибнет. Все было предопределено заранее, мне оставалось лишь ждать.
— Интересно, кем это предопределено? — спросила Соня, принимаясь собирать хворост для костра.— Послушай, а эта сила, которая хочет помешать мне, не предпримет еще одну попытку?
— Теперь, пожалуй, нет,— ответила Акиваша.— Долина уже слишком близко. Силы Тьмы ослабевают здесь.
— Вот и хорошо,— кивнула девушка.— Можно будет поспать спокойно.
До этого мгновения она не признавалась даже самой себе, насколько устала сегодня.
Ночь действительно выдалась спокойной. Утром путницы двинулись дальше, и ближе к полудню спуск сменился новым подъемом, впрочем, очень пологим. Все вокруг радовало глаз: лес был легко проходим, светел, деревья стояли на большом расстоянии друг от друга. Изредка среди деревьев встречались огромные валуны, покрытые густым светло-зеленым мхом. Этот прозрачный лес был полон жизни: в ветвях деревьев кричали птицы, несколько раз Соня видела белок, шелушивших сосновые шишки, а на земле порой встречались следы оленьих копыт.
Проходя по заросшей невысоким кустарником полянке, путницы спугнули спавшего зайца. Разбуженный заяц всегда подпрыгивает прямо вверх, на высоту, почти равную человеческому росту.
Такой прыжок спасает ему жизнь: хищник от неожиданности шарахается в сторону, а заяц успевает рассмотреть, откуда ему грозит опасность. На сей раз, правда, эта уловка не помогла. Соня, увидев пушистого зверька, тут же, не раздумывая и почти не целясь, метнула нож. Смертоносный клинок настиг беднягу прямо в воздухе, и окровавленное тельце с глухим стуком упало на землю.
— Ну вот, будет чем пообедать. А то рыба уже заканчивается, да и надоела она порядком,— сказала Соня, подбирая добычу с травы.
— Постарайся не делать ничего подобного, когда войдешь в долину,— посоветовала Акиваша.—
Говорят, тамошние жители не охотятся. И охотников со стороны тоже не особенно любят.
— Да? — удивилась Соня.— Что же это за люди такие?
Сама-то она была страстной охотницей, и ей нравилось противопоставлять чутью, силе, хитрости зверя свои смекалку, ловкость, умение владеть оружием, однако Соня прекрасно понимала, что, придя в гости, следует вести себя по обычаям хозяев. Что ж, значит, охотой придется пожертвовать. Но это потом, а сейчас ее ожидал превосходный обед! Она собрала дрова для костра, следя, чтобы не попались сучья хвойных деревьев (иначе жаркое будет отдавать смолой), попутно прихватив небольшой пучок пахучих трав, чтобы приготовить ароматную приправу к жаркому. На этой полянке росли дикий укроп, дягиль, кисленький очиток, среди прочих трав встречался и дикий чеснок, но его запах Соня терпеть не могла и даже не притронулась к длинным зеленым стрелкам. Приготовив все, что нужно, она освежевала зверька, затем сотворила из пары рогулек и длинной прямой ветки простенький вертел, разложила костер и принялась обжаривать тушку. Вскоре мясо начало покрываться румяной корочкой, а над поляной повис восхитительный, дразнящий аромат.
— Жаль, соли нет,— вздохнула Соня.— Но ничего, и так должно получиться очень недурно.— Вдруг она встрепенулась: — Послушай, Акиваша, ты ведь когда-то, хотя и очень давно, была человеком. Попробуй, как я умею готовить. Приглашаю тебя разделить мою трапезу.
— Никогда не предлагай мертвым пищи! Это можно делать лишь в том случае, когда мертвые — твоя близкая родня.
— Верно…— растерянно пробормотала Соня. Она вспомнила, какую страшную власть может обрести над человеком маг, принявший у него из рук еду, власть, лишь немногим меньшую, чем та, которую он получил бы, завладев обрезками ногтей или волос этого человека. Вероятно, и мертвые тоже. И тогда обряд, при котором на могилы предков приносят еду и вино, оставляя их там как угощение, означает, что люди доверяют им и одновременно просят покровительства.
Зайца Соня съела сама, не рискнув настаивать на своем угощении. Наслаждаясь вкусом ароматного, чуточку жилистого мяса, она раздумывала над странными отношениями, которые установились между ней и ее спутницей. Что это было? Дружба? Или все-таки вражда, но смягченная и облагороженная взаимным уважением? У них не было и быть не могло ничего общего, у древней нежити, упыря, исчисляющего свой возраст тысячелетиями, и юной искательницы приключений. Но в то же самое время они были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Может быть, в дни молодости, десять с половиной тысячелетий назад, стигийская принцесса действительно была такой, как Соня сейчас: мечтательной и жестокой, капризной и упорной…
— Послушай, Акиваша,— сказала Соня,— а что все-таки находится в той шкатулке? Я не ошибусь, если скажу, что там лежит нечто очень важное для тебя. Пожалуй, настолько же важное, как для меня — попасть в долину Вечно Живущих. Так что же там?
