— К черту подробности, — прервал Мрак нетерпеливо.
— Он умер?
— А ты как думаешь? — спросил Олег язвительно.
— Ах да, ты ж тогда был на стороне троянцев… Словом, высоко в небе летел орел, держа в когтях большую черепаху. Устал, выронил. Все понятно?
— И черепаха панцирем, — закончил Мрак понимающе, — голову мудреца всмятку… Так? То-то. Я всегда говорил: в нашей жизни надо лоб покрепче. И самому ворота прошибать, и принимать такие подарки в лоб… Все равно, Олег, я тебя не понимаю. Ну, совершенные они, совершенные… Подумаешь, совершенные! Во-первых, десять миллионов лет одного только бессмертия!… Да наши только за тысячу лет всю Галактику, как тараканы, заселят!… А за миллион — только за один!…
— и всю Вселенную так заполонят, что лбами будут стукаться во всех измерениях. Олег помолчал, сказал горько:
— Не значит ли это, что раковая опухоль распространится на всю Вселенную? И… погубит? Мрак, мы снова влезли в то, чего я очень хотел бы избежать.
— Во что?
— Проблему выбора, — ответил Олег тихо.
Мрак шумно выпустил из груди воздух, развел руками:
— Ну, ты уж пугун так пугун!… Напугал до икотки. Я уж думал, во что такое страшное влезли. А выбирать — милое дело. Было бы из чего.
— Еще не понял? — спросил Олег.
— Выбор прост: на чьей мы стороне.
Мрак удивился, встревожился, даже отстранился и внимательно смотрел в бледное сосредоточенное лицо волхва.
— Ты не болен?
— Нет.
— Тогда какая может быть проблема?
— Не видишь?
— Нет, — отрезал Мрак.
— В упор не вижу. То они, а это — мы.
Олег сказал горько:
— Мрак, вспомни, сколько мы сражались за справедливость!… За всеобщую справедливость. Дрались против клановости, трайбализма, племенной розни… Помнишь самый древний звериный клич, еще дочеловечий: «Наших бьют!» И бросается стая крыс или волчья стая, а потом и человечья — на чужака… Неважно, прав он или не прав, хорош или нет, но главное то, что он ударил человека из нашего племени! И неважно, что ударил за дело, что наш хотел украсть у него корову, изнасиловать жену и спалить хату, но это наш, свой, его в обиду не дадим, а вот тот хоть и во всем прав, и в сто раз лучше нашего — чужой… Так?
Мрак поморщился:
— Олег… Не утрируй.
— Мрак, — откликнулся Олег как эхо, — будь справедлив.
Мрак горько усмехнулся:
— Олег, чужаки хотят, чтобы все играли по их правилам. Вся Вселенная. Ладно, эта Галактика. Но у меня могут быть другие правила.
— Их правила лучше, — вставил Олег.
— А если у меня другая игра?
— Это не игра, — ответил Олег устало.
— Это… жизнь. А здесь одни правила для всех. Благополучие, цивилизация, развитие, культура, бессмертие рода, как у нас, и бессмертие индивидуальное, о чем только мечтаем… Не буду перечислять, но все правила, Мрак, совпадают. И в этой игре они побивают нас по всем параметрам.
Мрак покачал головой:
— А я не принимаю такого результата. Это раз. А два… это то, что матч еще не закончился.
— Закончился, — ответил Олег тихо.
— Корабль с антиматерией готов к старту. Излучатель праматерии уже направлен в сторону нашего Солнца. Если лабуняне решат, что мы готовы для Большого Космоса, ударят импульсом.
— Хорошо, — сказал Мрак упрямо, — тогда вопрос иначе. Они должны оказать нам помощь! Дать все высокие технологии, обеспечить бессмертием…
Он умолк, сбившись под грустным взглядом волхва. Олег молчал, но его молчание было кричащим.
— Что не так? — спросил Мрак сварливо.
— Мрак, ты не обратил внимания, сколько их?… По сто миллиардов на планете!… А заселенных планет — три миллиона. На каждого жителя Земли: старика, ребенка, дебила, извращенца, слабоумного, наркомана, заключенного, пьяного бомжа — приходится по пятьдесят миллиардов лабунян. Пятьдесят миллиардов бессмертных, знающих и умеющих — на каждого жителя Земли… Эх!
Мрак молчал. Эта цифра точно так же не укладывалась в голове, как и межзвездные расстояния. Но точка зрения Олега чуть понятнее.
— Да, — сказал он с неохотой, — тогда такую мелочь, как мы, можно и не заметить. Смахнуть с дороги прогресса. Потеря невелика. Все равно что нам проложить шоссе, не обращая внимания на разрушенный муравьиный домик. Но ты мне не говори, что муравьи должны с этим соглашаться!
Олег прямо посмотрел ему в глаза.
— То муравьи, — произнес он, — а то — люди. Мрак ощутил, что мороз ходит по коже.
— И что ты предлагаешь?
— Ничего, — ответил Олег.
— К счастью, все будет сделано без нас. На этот раз справедливость свершится без наших героических усилий. Лабуняне прижгут эту, пока крохотную, язвочку… и Вселенная будет спасена. По ней красиво и неспешно будет распространяться эта чудесная гармоничная раса.
— А мы?
— Мрак, это наш народ. Разве не понимаешь? Забудь это звериное «Наших бьют!». Там, на Земле — не наши. Наши — здесь. Помнишь, мы давно ломали свое мировоззрение… а потом и все общечеловеческое, что нашим надо считать не того, кто родной по крови, а того, кто прав… Давай, наконец, жить не по звериным привычкам, а по уму! Мрак, уже пора жить по уму!
Мрак даже не стал колебаться или задумываться, просто буркнул с полнейшим пренебрежением:
— По уму? А зачем же тогда в такую даль целый воз инстинктов перли?
На планету, как показали бесстрастные цифры, прибыло пока не больше миллиарда человек. Почти все расселялись поодиночке, так что планета выглядела пустой, а города казались заброшенными. Игарна, оказывается, в последнее время возлюбила уединение, вот и ушла из перенаселенного старого мира в этот новый, а в этом городе, кроме нее, всего лишь восемь человек. И все они держатся обособленно…
— Художники, — проворчал Мрак.
— Или какие-нибудь там писателя. А может, наркопритоны готовят…
Он просматривал дневную хронику событий, все хорошо и все поют, в душе медленно таяла надежда отыскать что-нибудь компрометирующее этих четырехкамерных, что прикидываются людьми, заразы, должны же быть они, гады, хуже, обязательно должны…
Незримая дверь распахнулась с грохотом, как в старое доброе время. Олег появился из пространства, как Зевс к Семеле: в грохоте, громе, блеске молний, рот до ушей, сквозь оранжевую кожу явно просвечивает прежняя рожа.
— Мрак!
— Ты чего?
— Мрак, ей всего четырнадцать!
Мрак в полнейшем непонимании уперся спиной в спинку кресла так, что едва не отломил, а Олег вскинул руки и потряс сжатыми кулаками. Но в последний момент сдержался, и свод не рухнул им на головы, только под ногами чуть дрогнула твердь, а километровые молнии пошли в глубину пояса магмы.
